Владимир Куприянов — о том, как помогал ликвидировать последствия аварии на ЧАЭС в 30-километровой зоне

Бывший милиционер Владимир Куприянов рассказал о том, как в составе 10-го сводного отряда МВД БССР ликвидировал  последствия аварии на ЧАЭС.

Владимир Куприянов в 1987 году работал дозиметристом в радиационной зоне.

— Мне тогда было 30 лет. Я был простым советским участковым инспектором милиции. Надо ехать? Значит, надо.

Предложение отправиться работать в радиоактивную зону милиционер принял сразу. Эту командировку ему предложили не первому. У начальства были другие кандидатуры, но коллеги Куприянова отказались. У кого-то дети, у кого-то беременная жена. Конечно, он слышал истории про небывалых размеров фрукты и ягоды, которые вырастали на загрязненной территории, про массовое отселение людей. Но работа милиционера сама по себе никогда не была легкой. Поэтому командировку воспринял как очередной вызов личному мужеству. 

Сегодня Владимиру Куприянову 65 лет. Тот месяц службы в 30-километровой зоне отчуждения он помнит хорошо благодаря не только своей памяти, но и фотографиям. На встречу принес целый пакет черно-белых снимков.

— Можно сказать, у меня там был личный фотограф. Один сержант из РУВД Советского района взял с собой фотоаппарат. И теперь есть вот такая память.

На снимках Владимир Куприянов вместе с другими милиционерами позирует на фоне надписи «Проезд запрещен», спецтехники. А вот кадр, на котором молодой участковый держит в руках свой рабочий прибор — военный дозиметр. Он весил около четырех килограммов, и носить его на шее нужно было по много часов каждый день. Как он работает, Куприянов сначала не знал, всему пришлось учиться на ходу.

 Минский участковый должен был фиксировать показания дозиметра. Каждый день он объезжал все восемь деревень района, записывая уровень радиации. Кроме того, вел индивидуальные радиационные накопительные карточки на каждого сотрудника отряда, которые впоследствии были приобщены к амбулаторным картам. На его глазах стрелка прибора каждый раз ползла вверх, опасно зашкаливая. Собеседник говорит, что уровень радиации никогда не был постоянным.

— Помню, измеришь уровень радиации на голой земле после того как проедет грейдер и уберет снег — и стрелка сразу вверх. В отличие, к примеру, от крыш домов, где показатели были ниже.

Куприянов рассказывает, что особо не почувствовал на себе влияние радиации. Лишь ощущалось першение в горле, как будто в гортани застряло инородное тело, которое очень хотелось вытащить. Возможно, причина тому — время, в которое он находился в радиоактивной зоне. Зима 1987 года была очень снежной. Белая пелена в буквальном смысле застелила радиоактивную землю Наровлянского района, не давая радиации подниматься выше.

Цезий, Радий, ко мне!

Сводный отряд МВД БССР № 10 располагался в деревне Тешков. Милиционерам, которых привезли сюда из Минска, сразу выдали кирзовые сапоги и портянки — пришлось вспоминать навыки, полученные во время службы в армии. Владимир Куприянов описывает местный быт с долей ностальгии. Говорит, всего хватало. Кормили вкусно и сытно, сметана была такая, что ложка стояла. В распоряжении ликвидаторов были шашки, шахматы, книги, гитара. Особую радость милиционерам доставляли два дружелюбных пса, которых приютил прошлый отряд, работавший в этом районе. Им дали клички Цезий и Радий.

Владимир Куприянов вспоминает, что офицерам в эту командировку разрешалось брать оружие. Это было сделано для того, чтобы обезопасить отряд от нападения диких зверей, например, волков. Но за месяц работы ликвидатором Куприянов встретил только табун бесхозных лошадей. Ощущалось ли то, что милиционер находился в радиоактивной зоне?

— Я запомнил, что желтели многие деревья, но в основном — сосны. При этом их стволы были почти голыми.

Куприянова больше всего трогали за душу пустые дома. Измеряя уровень радиации, он заходил в некоторые из них:

— Переступаешь порог — и видишь на столе фотоальбомы. Люди в такой спешке покидали дома, что даже самое дорогое не забрали.

В одной из опустевших деревень Владимир встретил пожилую семейную пару. Муж и жена 70 лет ни в какую не хотели уезжать из родной хаты. Но что за жизнь в пустой деревне, без людей, домашней живности, света и магазина?

—  У них не было электричества, ничего. Я поехал, купил им радиоприемник, запасные батарейки, хлеб, крупы, постельное белье. Было жалко стариков. Но это был их выбор.

Бывший советский милиционер бережно хранит память о том месяце службы.

Возвращение

Вернувшись, Владимир Куприянов продолжил службу в родном отделе милиции и ушел на заслуженный отдых в звании майора с должности участкового инспектора милиции. Он и сейчас продолжает трудиться — членом совета ветеранской организации Центрального РУВД Минска. А еще ведет альбом, куда помещает не только фотографии, но и публикации ведомственной газеты «На страже» о ветеранах Чернобыля.

 Куприянов рассказывает, что сразу по возвращении из зоны ему были положены особые льготы. К примеру, ликвидаторы платили лишь 50 процентов суммы за домашний телефон, коммунальные платежи, к отпуску добавили 15 дней. Через несколько лет большинство этих льгот отменили, но звание ликвидатора и пострадавшего от аварии за ним сохранилось. На здоровье Куприянов, тьфу-тьфу, не жалуется. Говорит, чудом пронесло. Предполагает: возможно, это потому, что зима была снежной. Его товарищ из отдела милиции, который поехал в ту же часть зоны ликвидировать последствия весной 1987 года, вскоре после поездки скончался.

— Но я все равно уверен, что это был очень важный выбор, который уже по прошествии многих лет я считаю правильным. Да, тяжело было морально. Эта поездка навсегда изменила мою жизнь. Но советский милиционер не знал слова «не хочу». Ведь если надо, значит, надо.  

isaenok@sb.by