Я родом из Жлобинского района, где расположены недалеко друг от друга три поселка: Никольский — это мой, Любовь и Верный. Все они входят в Пиревичский сельсовет. Правда, что это красивые названия, и, не преувеличивая, могу сказать, что живут здесь действительно добрые, отзывчивые люди. Мне 80 лет, и я в целом хорошо помню войну и хорошо знал тех, кто воевал.
Сейчас иногда в средствах массовой информации, и зачастую в художественных фильмах говорится о том, что, дескать, воевали наши солдаты только потому, что их ждала неминуемая расплата, и, что когда они шли в атаку, сзади сидели заградотряды с пулеметами. Какая чушь! Где ты наберешь столько так называемых чекистов... Даже не хочется об этом и рассуждать.
Я хорошо помню, как после войны бывшие ее участники собирались в какой–то хате. Курили, играли в карты, но не пили водку. И, как правило, в разговорах присутствовала тема войны. Не помню, чтобы бывшие солдаты говорили высокопарные слова вроде: «Мы воевали за Родину», «за Сталина» и т.д. Логика была простая: воевали потому, что надо было воевать. Правда, вспоминали, когда шли в атаку, то первыми шли коммунисты и политруки.
На всю оставшуюся жизнь я запомнил рассказ Николая Федоровича Быкова, который вернулся домой к своей матери без одной ноги. Но я забегаю немного вперед. Судя по всему, он был рожден в начале 20–х годов. И война его застала, когда он проходил в армии срочную службу. Часть, в которой служил Николай Федорович, отступала, и он вместе со своими сослуживцами шел по родной местности, по улице поселка Любовь. Этот поселок от нашего Никольского на расстоянии где–то 600 метров, и был один колхоз «16–летия РККА». Естественно, все друг друга знали. По обе стороны деревенской улицы стояли крестьяне, в основном женщины, старики и дети. У всех в руках были продукты, яблоки, вода. Все это отдавалось красноармейцам. Николай Федорович подходил к односельчанам и прощался с ними. Все хорошо понимали, что, может быть, он не вернется с войны. Женщины плакали, а мужчины сжимали кулаки...
Он, хорошо зная местность, мог, пользуясь наступившей темнотой, дезертировать, но он этого не сделал. Помню, как один из слушателей задал ему вопрос: «А мог бы ты спрятаться?» На что тот ответил: «И в мыслях этого не было».
Не помню подробности отступления его части и где ему отняли ногу. Но зато хорошо помню, как он с костылями шел очень и очень трудно по заснеженной улице.
Тяжелая ему досталась доля. Пенсию он получал небольшую, ибо был только рядовым, физически работать не мог. Если бы был хорошо грамотным, то, пожалуй, нашлась бы работа в правлении колхоза. А так пришлось ему горевать. Поехал жить к жене, но кому нужен калека... Возвратился к своей уже немолодой матери. Умер в начале 50–х годов. Прожил чуть более 30 лет.
Можно сказать, что это обыкновенная история. Все это так. Как обыкновенно, что без таких, как Николай Федорович Быков, не было бы победы, не было бы и государства. Но и государство, а я беру тот период, несмотря на огромнейшие трудности, должно было платить пенсию на достойную жизнь...
Александр ПЕТРУННИКОВ, деревня Пиревичи, Жлобинский район.
