Если мама — начальница...

Образ мамы–начальницы был самым положительным...

Помню, в детстве, когда книг в доме было мало и каждая зачитывалась до дыр, одной из них был роман «Товарищ Анна», героиня которого — директор прииска пыталась совместить ударную руководящую работу с семейной жизнью. Муж — подчиненный товарища Анны на какое–то время ушел к другой, мягкой, артистичной... Но послушав, как жена (из гордости скрывающая вторую беременность) произносит пламенную речь на общем собрании, проникся... Конечно, советская ячейка общества воссоединилась.


Образ мамы–начальницы был самым положительным. Это потом появился «Служебный роман», где героиня обретала счастье, только расплакавшись в жилетку мужчине. Помните, он говорит ей: «Просто вы заплакали — и как будто вы нормальная».


С одной стороны, массовой культурой навязывается образ женщины, которая обязательно должна сделать карьеру, стать леди–босс... С другой стороны, из фильма в фильм повторяют ситуацию, когда женщина, облеченная властью, должна что–то пересмотреть в своей жизни.


О мамах–начальницах разговаривают Татьяна БЕМБЕЛЬ, директор галереи Щемелева, Тамара БУНТО, главный редактор журнала «Алеся», и я, писатель–обозреватель Людмила РУБЛЕВСКАЯ.


Т.Бунто: Когда я в первый год не поступила в университет, восприняла это как страшную трагедию. Ведь нас настраивали в школе — кто поступит, тот умный, кто не поступит — пойдет на завод. А завод я представляла, как в «Весне на Заречной улице»: вагонетки с углем, доменные печи... А увидела огромный цех, молодежь в белых халатах, много зелени, большие окна... И поняла, что нас немножко в школе обманывали, на заводе работать — это достойно.


Т.Бембель: А моя мама в конце 1960–х посмотрела какой–то французский фильм, где ее совершенно потрясла одна маленькая сценка. В парижском кафе герой спрашивает у героини: «А что ты вообще делаешь?» И она отвечает: «Просто живу». Мы всегда были нацелены на достижение каких–то общественно значимых результатов. А жить, чтобы получать удовольствие... Я знаю многих женщин уже зрелого возраста, которые так и не научились этого делать. И с прекращением служебной карьеры их жизнь теряет смысл.


Т.Бунто: А моя мама на педагогической конференции сказала одной женщине в духе времени: «Зачем вы курите? Вы же женщина, мать». А та ей: «Нет, я не мать... Может быть, и не женщина... Да, я кандидат наук, преподаватель вуза, но у меня нет семьи, детей...» Мама стала утешать: «Но вы же так многого достигли!» А та: «Знаете, сколько женщин — кандидатов наук и докторов плачут по ночам в подушку от того, что они одиноки? И, наверное, ни одна женщина, имеющая хорошую семью, не плакала так оттого, что не защитила докторскую или кандидатскую». И я карьерой занялась, когда дети выросли. И сегодня понимаю, что была права. Потому что, когда мы, женщины, начинаем отдаваться работе, мы отдаем ей все до конца.


Л.Рублевская: Наверное, все зависит от модели, которую человек принимает в отношении «семья — работа». Иногда зверь–начальник дома превращается в мягкого и пушистого, иногда отрывается на домашних за строптивых подчиненных...


Т.Бунто: Я с трудом верю, что человек, который отрывался на работе, будет дома ласковым и пушистым. И я знаю деловых женщин, которые упустили детей. И те, вырастая, даже становились наркоманами, самоубийцами...


Л.Рублевская: А вы можете навскидку вспомнить из литературы, искусства положительный образ женщины–начальницы? У которой и семья, и работа в гармонии? Скарлетт О’Хара — но ведь мама из нее оказалась никакая!


Т.Бунто: «Цемент» Гладкова...


Л.Рублевская: Стоп! Это мы опять к соцреализму возвращаемся и товарищам в юбке.


Т.Бембель: А фильм «Москва слезам не верит»?


Л.Рублевская: Директорша плачет в подушку от одиночества... Пока не находит мужчину сильнее себя. Классика!


Т.Бембель: Что касается меня, я не ощущаю никакой дисгармонии в семье от своей руководящей должности. Кстати, есть мужчины, которым нравятся жены–начальницы.


Т.Бунто: Это вторые мужья. Те, которые моложе, которым очень удобно иметь жену сильную, при связях... Но половина женщин–начальниц состоялись именно потому, что их первые и единственные мужья их очень любят и стали им настоящими помощниками, порой в ущерб собственной карьере.


Т.Бембель: Сознание определяют существующие в обществе стандарты. Иногда они совпадают с личностными качествами. Например, женщине нравится занимать место царицы маленького пространства «дом — кухня». Но всегда существует процент, который не совпадает со стандартом, и такие добивались власти во все эпохи. Становились фаворитками, интриговали... По–моему, оптимальная ситуация — когда никто за тебя не выбирает.


Л.Рублевская: То есть образ мамы–руководительницы из мирового искусства вы привести не можете...


Т.Бембель: Васса Железнова.


Л.Рублевская: Мужа отравляет, дети–неудачники... В искусстве любят изображать женщин, обреченных по своему происхождению властвовать. Клеопатра, Елизавета I Английская, Екатерина Великая... Описывали и домашних диктаторш вроде Бернарды Альбы. Но другое дело — женщина, которая сделала карьеру и осталась прекрасной женой и матерью. В основном современные фильмы посвящены тому, что мама–начальница должна понять, как мало уделяет времени своему ребенку.


Т.Бембель: Но все же если женщине–начальнице удается перестать быть начальницей, она с удовольствием это делает.


Т.Бунто: Вы много знаете таких случаев?


Т.Бембель: Знаю. Женщины достигли успеха на своих должностях, но ушли, остались частно практикующими профессионалами. Была руководительница салона — стала массажист–косметолог.


Т.Бунто: А я не знаю ни одного примера, чтобы женщина сама ушла с должности руководителя.


Т.Бембель: Странно, если бы у меня была возможность, я бы немедленно оставила все свои должности и ушла в частную практику.


Т.Бунто: А ведь женщины–руководительницы не только с семьей выстраивают отношения, но и с другими женщинами, своими подчиненными. И здесь есть своя специфика.


Т.Бембель: Никакой специфики здесь нет. Если начальник умен, не важно, мужчина он или женщина. Если начальник — дурак, это страшно опять–таки независимо от его пола.


Л.Рублевская: О специфике... Зашла я на сайт анорексичек... Хвалятся, кто на сколько похудел, у кого больше кости торчат, жуткие фотографии помещают. Что меня поразило — среди посетителей сайта много парней. И парни даже как бы соревнуются, у кого девушка более худая, и тем гордятся. То есть отношение — не как к субъекту, а как к объекту. Есть же стереотип, что женщина–руководительница даже внешне должна выглядеть определенным образом, чтобы не провоцировать подчиненных воспринимать ее как объект.


Т.Бембель: Слабый человек вообще всегда является жертвой навязываемых стандартов. Это проблема личности, а не пола.


Т.Бунто: Нет, если джинн уже выпущен из бутылки, добровольно он туда не вернется.


Л.Рублевская: Есть развлекательное шоу, которое меня страшно возмущает. Сидят очень красивые девочки с бокалом шампанского и пытаются ответить на какие–то простые вопросы, типа кто написал Евгения Онегина. А парни в зале пытаются отгадать их ответы. Все веселье в том, чтобы наблюдать, как красотки «тупят». А ведет все это красивая молодая ведущая, позиционирующая себя как интеллектуалка. И она как бы солидаризируется с мужчинами: вот какие бабы дуры!


Т.Бембель: Она просто продает стандарт. Это ее работа. Да, циничная позиция. Но если она приносит деньги...


Т.Бунто: А вы не думаете, что женщине просто приятно выглядеть умнее на фоне других женщин? Руководительницам нередко присуще такое отвратительное качество, как чванство.


Т.Бембель: Мужчинам оно тоже свойственно.


Т.Бунто: Но как показывают исследования, именно женщины хуже воспринимают на руководящих постах женщин.


Т.Бембель: Для моей знакомой уход с должности стал катастрофой. И я рассказала ей, что в Японии была традиция: когда художник или поэт становился знаменит, менял имя и начинал с нуля. Доходило у некоторых до сорока раз. Мою знакомую это потрясло. Для ценностей японского поэта успешность — это было очень плохо. Так почему мы — рабы стереотипов? Мне нравится сцена в «Алисе в стране чудес», когда объявляются соревнования по бегу: каждый стартует, когда хочет, бежит, куда хочет, а потом объявляется, что победили все. Если убрать из сознания человека зомбирующую его установку «я должен быть первым!», у него может все быстро наладиться в жизни.


Т.Бунто: Но сегодня эту установку дают все журналы, передачи...


Т.Бембель: Вот и надо этому противостоять. Говорить: женщины, то, что вы понимаете под успешностью, — это туфта. Для меня есть другие критерии успешности. Умение сказать — я не хочу быть похожа на куклу Барби, она мне не нравится.


Т.Бунто: Я не люблю слово «карьера». Потому что оно вытеснило слово «работа». Показали фильм «Не родись красивой». Пришла Золушка в фирму, через год, грубо говоря, она уже владелица компании. Эта модель молодежи очень нравится. Она не включает многолетнюю, ежедневную работу, профессиональный рост. А в реальности получается: «Что это я работаю–работаю, а все секретарша, а не директор...» Депрессия, стресс, стакан...


Т.Бембель: Как–то я смотрела передачу о бобрах. Бобер — животное трудолюбивое, коммуникабельное, но у него есть такая особенность. Когда он на своей протоптанной дорожке встречает препятствие, он может даже умереть, стоя перед ним. Плачет, впадает в ступор... Ему в голову не приходит, что можно просто пойти другим путем. И если человек — не важно, мужчина, женщина — впадает в депрессию оттого, что нет служебного роста, это ситуация бобра. Всегда есть другие пути...


Л.Рублевская: Вы все время говорите о личном выборе... Захотела — стала начальницей. Но ведь желания мало, надо иметь врожденные способности и подготовку!


Т.Бембель: Согласна. Недавно я услышала хорошее определение, что элита — это те люди, которые чувствуют ответственность за то, что в целом происходит в обществе. Таких всегда немного, но они есть — и среди мужчин, и среди женщин.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter