В уходящем году Александра Григорьевна Никончук отметила… 105-летие!
ЖИВЕТ она в городе Береза, а появилась на свет долгожительница в деревне, которая совсем недалеко, но… в другой стране. В ее паспорте так и написано: родилась в деревне Хоньки Белостоцкой области, Польша, 20 марта 1908 года. Между прочим, паспорт бабушки действителен аж до 2033-го!
«Переезжаем. В масштабе века — пустяк, конечно…»
Жизнь Александры Григорьевны была нелегкой. На ее долю выпало немало испытаний…
Белосток в июле 1944-го был освобожден Красной Армией. В сентябре того же года город с прилегающими районами передан Польше. В рамках обмена населением с СССР по соглашению между странами этнические поляки должны были переехать на родину, а белорусы, наоборот, из Польши в Беларусь.
Александра Григорьевна в 1946 году вместе с мужем, как и множество других семей, была репатриирована в наши края.
Хоть и родилась она в Польше, но говорит, что среди поляков их семьи считались русскими.
— Я оканчивала польскую школу. Тогда территория Польши была по Столбцы... Не умела по-русски ни писать, ни читать. Только потом, когда переехали в Беларусь, сама научилась русскому, когда дети учились в школе. А теперь по-польски письма не напишу, — говорит Александра Григорьевна. — Когда поляков из Беларуси переселяли в Польшу, а нас — в Советский Союз, мы свои дома освобождали. Не хотелось все бросать и ехать неизвестно куда. Россия была какая тогда? Голодная… А поляки охотно в Польшу возвращались. Когда приехали в Беларусь, думали, что придется ехать дальше — в Россию. Но Сталин «сделал границу до Бреста», и мы тут остались.
Новая жизнь
Сначала семья Никончук жила в Новоселках Березовского района.
— Потом свекор помог построить дом в Березе. Живу в нем с 50-х годов прошлого столетия, — вспоминает Александра Григорьевна. — А почему приехали в Березу? Могли же нас отправить и на Волгу, и в Поволжье. Просто мой муж тут в армии служил, около Пружан. Он тогда еще с немцами воевал за Польшу. Поэтому сюда и приехали. Он эту территорию знал… Я не только Великую Отечественную помню, но и как на польской войне мой муж воевал. И его польское оружие. Когда это было!..
В Новоселках Александра Григорьевна с мужем Николаем держали хозяйство. И когда в Березу переехали — тоже.
— Теперь по городу буренки не ходят, — улыбается бабушка. — У нас и теплицы были. А работали мы с мужем много. Когда трудились, находились в движении, и сила была … Мой муж кузнецом работал. Хозяйственный человек был! В Новоселках трудился в колхозе. Я сперва работала в своем приусадебном хозяйстве. А еще довелось 35 лет в районном музее потрудиться. Я уже была пенсионеркой, когда туда позвали. Меня там так любили! Работала смотрителем… Муж Николай работал на ремзаводе. Шины натягивал на колеса…
В доме Александры Григорьевны, как и во многих деревенских хатах, висят на стене фотографии родных.
— Вот это мой муж, — показывает бабушка на портрет молодого мужчины в военной польской форме. — Когда приехали на Березовщину, тут такое было захолустье… Люди ходили в фуфайках. Картошку в них копали, а потом так в церковь шли. А в Польше было по-другому. Но вот жизнь была там хуже. Кто налог не мог заплатить, у того даже «тряпки» отнимали. Придут и заберут из сундуков. Налоги были большие! Люди денег не имели, а все равно за землю нужно было платить. В Беларуси же ничего не забирали. Наоборот, нам еще давали. Например, у нас льготы были большие. Давал нам их Сталин… Теперь как хорошо люди живут! Сейчас еще бы хотелось пожить, конечно. Есть в доме и газ, и всякие удобства. А когда мы жили в Белостоцкой области, так у нас не было света — только лампы… В колодце много колец было — вода блестела очень глубоко внизу. А тут и вода теплая в доме, и ванная. А когда-то мылись в «балее».
— Александра Григорьевна, как жилось во времена Сталина, помните?
— А что ж, помню.
— Сюда приехали, тяжело было жить?
— Когда мы из Польши уезжали, все наше имущество описали, которое мы там оставили. Но у нас все документы на руках были. Там даже 300 мешков картошки в поле осталось. И нам все возместили…
Семья и дом — как свет и хлеб…
У Александры Григорьевны трое детей: две дочери — Мария и Людмила, и сын Николай. Они обогатили долгожительницу 6 внуками и 7 правнуками.
— Мария и Людмила — врачи. Одна работала в Березе, заведовала детским отделением. А вторая живет в Курске. Муж ее — летчик-инструктор. Когда в Березе летные части находились, служил тут и увез дочку в Курск… У сына Николая — тоже высшее образование. Он отлично учился в техникуме, потом поступил в институт. Был предпринимателем. Живет сейчас в Новополоцке… Недавно ко мне все дети приезжали… В вузах по пять лет учились дочки, а сын в техникуме, а потом и в институте. Надо было им посылки слать, деньги, обувать-одевать. Дочкам сама платья шила. У меня еще до сих пор швейная машинка стоит. Вязать умела, вышивать. Когда была моложе. Ткать умела. И прясть…
А вот родители долгожительницы и вся ее родня остались в Польше.
— Если бы еще неделя, то и мы бы там остались, — говорит Александра Григорьевна. — Я восемнадцать лет не видела своей мамы. Звали ее Анна. Когда к ней приехала первый раз после долгой разлуки, она меня не узнала… Тогда поехали на малую родину вместе с двоюродной сестрой. Мы приехали, а мама как раз была на огороде. Сестра мне говорит: «Да мамы не гавары, не адзывайся!» Мама встретила радостно мою двоюродную сестру, а потом спрашивает, указывая на меня: «А там што за кабета?» А у меня слезы как полились!.. А потом мама меня узнала, так плакала от радости! После мы часто ездили к родным в Польшу… Отец мой рано умер от тифа. А мама прожила 82 года. Ее не стало на 8 марта. Я целую неделю сидела на вокзале, не могла выехать к родным в Польшу. Пока приехала, маму уже похоронили. Жизнь у нее была тяжелая… А еще у меня было два брата. Их уже нет в живых. Один из них в свое время приезжал ко мне из Польши. Его дети где-то в Гданьске живут.
С Александрой Григорьевной вспомнили ее молодость:
— Я жила на хуторе. Замуж вышла в лет девятнадцать-двадцать. Платье и фата у меня были красивые!… Уже давно это было. Как сон… Как положено, родственников на свадьбу позвали. Красиво и культурно все получилось…
Мой свекор имел «малатарню». Сам мог сделать и сани, и брички. Лошади у него были хорошие… Мои родители держали живность. И корову тоже. Хорошее хозяйство имели. Отец был кем? Просто хозяином. Он вот там, на фотографии… Конечно, отмечали разные семейные праздники, когда жили в Польше. И все православные. В церковь ездили. На праздничной бричке свекра, с красивыми лошадьми…
Модница
Зная, что к ней приедет корреспондент, Александра Григорьевна приоделась.
— Так вы, наверное, модница! — улыбнулась я.
— Какие у меня раньше наряды были! Мой муж хорошо зарабатывал. Я всегда хорошо одевалась. Сколько у меня этой одежды в шкафу висело и висит! — ответила долгожительница. — А губы я никогда не красила. Только кремом мазалась...
Секрет долголетия и здоровья
На просьбу открыть секрет долголетия, бабушка вздохнула:
— Раньше люди были здоровые, хоть и босиком ходили. И дети бегали без обуви по воде… Может, это и здорово было. А когда в церковь собирались, обувь несли в руках. И только у храма обували…
Когда жили в Польше, рядом был такой город, как Береза, а в нем только два фельдшера. Больницы никакой. И больных не было. Помню, как мама подкуривала разными травами, когда заболею. И от испуга лечила. Так и другие люди жили… И не болели. А у фельдшера лечиться дорого. Нужно было корову продать, чтобы лечь в больницу… Я и сама лечебные травы знала. И люди друг другу помогали. Помню, что мама про девясил мне говорила…
— Александра Григорьевна, у вас в роду были долгожители, которым больше ста лет?
— Мама моя порошка (лекарства. — Прим. авт.) в рот не брала и 82 года прожила. И свекровь тоже 82 года …
— Вы особо не болели никогда?
— Когда сюда переехали, сильно переживала. Давление было высокое. Приехали сами, без родителей! Ой! Тогда болела…
Нужно отметить, что у долгожительницы хороший слух, хоть она и говорит, что иной раз плохо слышит.
— Как питались?
— Еду любила простую, все свое было: картошка, сало, яйца.
— А видите вы хорошо, Александра Григорьевна?
— Могу еще читать газеты. Иной раз и без очков… Почему так долго живу? Бог его знает. Столько отмерено… Я очень сильно молюсь. С детства боялась Божьи законы нарушить. Праздники соблюдала. Сегодня не пощусь. А раньше постилась. И сейчас, когда мне не спится, молюсь… А какую раньше память имела! Песню послушаю и потом сама пою, даже называли меня «спявачка». На свадьбах часто пела. Меня много раз за свидетельницу брали.
— Так вы считаете, что нужно молиться, чтобы долго жить?
—Думаю, что мне Господь помогает. Я сколько молитв знаю! «Святы канал» смотрю (православный. — Прим. авт.) Всю Россию вижу! Как народ молится! Сегодня вставала ночью и включала телевизор. Какое шло моление!.. Когда жила в Польше, постоянно ходила в церковь.
Я была в гостях у Александры Григорьевны как раз в день Святого Николая Чудотворца. Этот праздник долгожительница почитает особо.
— В моей семье много мужчин с именем Николай. И сын, и зять, и внук. Святому Николаю постоянно молюсь… Думаю, чтобы долго жить, надо к людям хорошо относиться. Моя мама всегда говорила: «Детка! Если кто-нибудь к тебе с камнем, ты к нему с хлебом! Кто тебе зло делает, не отвечай злом и не думай плохо». И моя дочка Мария переживает: «Господи, чтобы на кого плохо не сказать, никого не обидеть!» Никого и я не обижала… Надо молиться. Никому ничего плохо не делать. Еще работать, шевелиться. Я всегда много трудилась… Детей воспитывала правильно. Говорят, ребенка надо воспитывать, когда он лежит поперек кровати. Тогда ему надо говорить, что можно делать, а что нельзя… Помню, у нас жили квартиранты. И все комнаты были открыты. На моих детей никто никогда не обижался. Они никогда ничего чужого не трогали…
— Столетие свое вы отмечали?
— Нет. И дни рождения не отмечаю. Только 50-летие совместной жизни с мужем. Тогда приезжали дети, внуки. А потом уже никаких праздников не устраивала…
— Александра Григорьевна, живите еще лет сто! — прощаюсь я с долгожительницей.
— На все воля Божья… — услышала в ответ.
Вера ГНИЛОЗУБ, «БН»
Фото автора
