— Девочки, — шепчу, — не будем уподобляться, предлагаю поговорить о прекрасном — какой фильм посмотреть про женское счастье?
Стали думать. Все возвышающие любовь ленты про сиюминутную страсть, огонь и поцелуй на закате. А будет ли завтра? Поэтому герои целуются не нацелуются. А если в сюжете показан период или даже вся жизнь, то кто–то кого–то обязательно мучит или удушает за пять минут до финальных титров. Потому первые фильмы легко найти в жанрах романтическая комедия, комедия, криминальная драма, а вторые всегда только в вязком разделе драма. Про жизнь, долгую и обычную, всегда пекут густое, с комками.
Давным–давно, когда я получала опыт работы в театре, ставила спектакль очень необычный, по пьесе немецкого драматурга Герберта Ахтернбуша «Сапог и его носок». Из огромного количества тем, которыми была начинена пьеса, я выбрала лишь одну линию и решила гнуть ее до самого финала, проскакивая мимо болезненных воспоминаний о войне и фашизме. Это была тема двух людей, которые проживают свои годы вместе. День, еще день, еще месяц и снова год. Я не имела опыта семейной жизни, но мне тогда показалось, что именно отношения близких людей, мужа и жены, — это и есть то, что раскрывает всю человеческую сущность, непонятную тягу к тому, чтобы мучить и страдать, а потом примиряться и любить, чтобы вернуться через какое–то время к обвинениям и снова развязать конфликт. Мои герои в пьесе, роли которых изумительно удались актерам Людмиле Сидорович и Анатолию Коту, бились за собственное счастье, которое было уже невозможно осуществить в одиночку, но и вдвоем никак. Ворох этих протекших чайников, которые он не починил, и обещаний, которые не исполнил. Змеиный клубок его обид на то, что она становится стара и неряшлива, на то, что видела во сне не его и что потеряла носок. Среди этого сумрака редкий луч теплоты и снова противостояние. Кто–то из критиков тогда написал, что я, скорее всего, в силу юного возраста сама не понимаю, как глубока постановка, но сегодня, спустя годы я помню каждую мизансцену и, просматривая в своей памяти этот спектакль, заканчиваю фразой: «Мы с тобой сапог и его носок, невозможны друг без друга». Не два сапога — пара и не два носка. Разные по назначению, не правый и левый ботинок, а сапог и носок...
Возможно ли идеальное семейное счастье? Психолог сказала, что это большая удача, получить человека, который всю жизнь будет виноват во всех твоих бедах.
— Представляешь, я отдала всю свою жизнь семье. Я хотела быть идеальной матерью и женой, у меня всегда было первое, второе, компот, дочки в косичках, муж с иголочки. Конечно, я оставила работу и не сделала карьеру, так что теперь я в полной зависимости от мужа, а у него «вторая молодость», и мне остается только надеяться, что он не бросит меня, если вдруг какая–нибудь молодуха вскружит ему голову.
— Понимаешь, он обвиняет меня в том, что я мало уделяю времени дому, а у меня бизнес. Я должна думать о работе 24 часа в сутки, я не хочу потерять фирму.
— Приходит поздно, уходит рано...
— Не поздравил с днем рождения!
— Опять на ужин пельмени.
— Растолстела!
— Недостаточно ласки.
— Детям хоть час времени в день уделяй, ты же отец!
— Опять лежишь, играешь.
Бесконечные претензии, а делать что?
Психолог советует составить таблицу из четырех столбцов. В первом — какие действия меня не устраивают. Например: муж не моет посуду (очень поверхностный пример специально выбрала). Во втором — что я делаю, когда он (она) совершает эти действия. Например: ору! Третий пока пропускаем, в четвертом пишем, как бы я хотела или хотел, чтобы он или она действовали (только что–то реальное, земное). Например: мыл посуду три раза в неделю. А теперь возвращаемся к третьему столбику, думаем и записываем ответ на вопрос — как мне нужно себя вести или что предпринять, чтобы он (она) изменил поведение из первого столбика на четвертый. Например: поговорить с ним и предложить давать ему возможность не ехать к моей маме в субботу, с условием, что он моет посуду в понедельник, среду и пятницу. Или отложенные на отпуск деньги потратить на посудомоечную машину.
Читайте также
Но в моей постановке был забавный финал. Они жили долго и по–разному, а потом умерли в один день, потому что сапог и носок не могут друг без друга. Тогда они сняли серые плащи, в которые были одеты весь спектакль: он оказался в белом солдатском белье, а она в белоснежной сорочке, а то, что их держало вместе, — чайник. Обычный чайник, за который они ухватились, и теперь–то вспоминается, как просили друг друга в разных сценах: «Ну давай же! Вскипяти! Давай же!» И от отчаяния, что ничего нигде не кипит, унижали друг друга, выбивая искры боли, что после всей этой долгой жизни осталось единственно возможным вариантом взаимодействия, возможно, по накалу сравнимым с тем, что когда–то между ними было, но в знаке плюс. Страсть, любовь. И они умерли в один день, чайник закипел, из него пошел пар, который превратился в облака, а свист стал песней ангелов. Он и она (ах да, Герберт и Фанни!) радостно швыряли этот чайник, чтобы разлететься в разные стороны на веки вечные.
Институт семьи рано или поздно преобразуется. Когда начнут делать сапоги, которые не натирают ногу, и самодостаточные носки, в которых можно выходить и в снег, и в дождь. Это одно и то же, так что, скорее всего, и мы, мужчины и женщины, к тому времени будем выглядеть одинаково. Но не волнуйтесь, не в нашей жизни. Когда–нибудь. А нам еще есть счастье иметь рядом того, кто виноват во всех наших бедах.
sulimovna@rambler.ru
