Фантасты прошлого столетия грезили тотальной автоматизацией труда, когда за счет совершенства технологии производство сможет вообще обойтись без человека. Писатели предвидели век роботов, но ошиблись в другом: в последнее десятилетие основой конкурентоспособности экономики является не капитал и технология, а трудовой ресурс. В глобальном мире капитал свободно курсирует по всему земному шару, технологию можно купить или скопировать, а вот отсутствие работников невозможно заменить практически ничем. Именно поэтому рекордную динамику сегодня показывают не государства Западной Европы, а густонаселенные Индия, Китай и их соседи по Дальневосточному региону. Производительность труда превратилась в макроэкономический параметр, который влияет напрямую на производственные успехи, а косвенно – на финансовую ситуацию в стране. И если в первые послекризисные годы было необходимо наращивать объемы производства, загружать простаивающие мощности, то сегодня, когда ВВП за последние 10 лет увеличился почти в два раза и превысил уровень 90-го года, правительство ставит перед экономикой задачу — улучшать и количественные, и качественные показатели. В частности – производительность труда.
Паритет кривых
В некоторой степени именно этот показатель белорусской экономики не устроил и экспертов МВФ. В своих рекомендациях они, кроме всего прочего, посоветовали белорусским властям заморозить заработную плату, стараясь сохранить темпы роста ВВП. Мол, динамика роста доходов населения опережает производственные показатели, а повышение потребительского спроса бьет по внешнеторговому сальдо. Но такая уж незаменимая палочка-выручалочка экономия на оплате труда?
Действительно, реальная зарплата в Беларуси с 2002 года растет быстрее, чем ВВП. Однако не стоит забывать, что с 1991-го по 2000-й ситуация была в точности до наоборот. В кризисные годы доходы белорусов стремительно падали, а производительность труда по инерции некоторое время сохранялась достаточно высокой и снижалась более плавно. Говоря проще, динамичное повышение уровня жизни сегодня — это компенсация за перенесенное «трудовое безденежье» в конце прошлого века. Министерство экономики постоянно анализирует эти два параметра, которые достигли паритета только в 2006—2007 году. Одновременно выравнялись и темпы роста двух макроэкономических показателей. В январе—мае реальная заработная плата выросла на 10,3 % по сравнению с аналогичным периодом 2006 года, а производительность труда — на 8,3 %. Разница в 1—2 % не критична. Хотя на одной из встреч с журналистами заместитель министра экономики Андрей Тур отметил, что все-таки оптимально, чтобы до конца пятилетки динамика производительности на несколько процентных пунктов опережала зарплату.
Впрочем, эффективность труда в Беларуси сбалансирована с остальными макроэкономическими показателями. Зарплата составляет около 40 % ВВП: приблизительно такое же соотношение установилось в большинстве развитых европейских стран. В себестоимости белорусских товаров доля оплаты труда составляет всего 8—9 %, поэтому ежегодный рост номинальной начисленной средней заработной платы на 15—20 % не может существенно сказаться на конечной цене продукции.
Деньги руки не заменят
Словом, по соотношению макроэкономических показателей Беларусь вписывается в стандарты Евросоюза. И минимизация изменения цен на энергоносители за счет оплаты труда, вполне возможно, принесет больше вреда, чем пользы. По крайней мере, в долгосрочном периоде. Заставить зарплату «топтаться» на месте даже при скромной инфляции в 6—8% — значит залезть в кошелек граждан. А это снижает конкурентоспособность страны, в принципе, с позиции привлечения трудовых ресурсов. И снизить материальное стимулирование — значит спровоцировать «исходящий» поток трудовой миграции, который только недавно с трудом удалось остановить, во многом именно благодаря росту заработной платы.
На эти грабли наступили прибалтийские страны. Острейший дефицит рабочей силы начался после вступления в Евросоюз. Открылись границы, и латыши с литовцами хлынули на заработки в более благополучную Польшу. Говорят, теперь в Прибалтике самые прибыльные компании — автомобильные грузоперевозчики — не те, у которых имеется возможность приобрести много грузовиков и получить большой объем заказов, а фирмы, у которых есть водители. Бывает, что техника элементарно простаивает без шоферов.
Беларусь занимает третье место среди государств СНГ по уровню средней заработной платы, проигрывая России и Казахстану. Но разница с лидерами составляет 20—30 %, что не является стимулом для трудовой миграции. Кроме того, денежная разница компенсируется рядом социальных гарантий. Кстати, по многим видам социальных трансфертов наша страна лидирует в Содружестве.
Истина хранится на востоке
Тем не менее повышение производительности труда — сегодня одна из главных проблем белорусской экономики. Во многом от эффективности использования трудовых ресурсов будет зависеть и ее конкурентоспособность. Это мировая тенденция. Индия и Китай стремительно вырываются в число мировых лидеров благодаря огромным запасам рабочей силы, причем очень дешевой. В Пекине или Шанхае сто долларов считается очень приличной зарплатой при 12-часовом рабочем дне и практически отсутствии выходных и оплачиваемых отпусков.
Именно на Востоке, в Японии, первыми поняли значение трудовых ресурсов. Наравне с внедрением инноваций в этой стране уже в 50—60-е годы разрабатывали системы повышения производительности труда. Причем научную основу закладывали не местные ученые, а иностранные, в основном американцы, идеи которых в США и Европе высмеивались, а в Стране восходящего солнца приняли и развили. Это стало одним из факторов прорыва на мировые рынки восточной продукции. В начале 90-х годов в японских автомобильных концернах считалась стандартной производительность в 70—80 легковых машин в год из расчета на одного сотрудника, а в Европе лучшие производители с трудом добивались показателя в 45—50 автомобилей.
Таких успехов японцы добились благодаря комплексному подходу: развитие технологий, совершенствование организации труда и борьба за тотальное качество, которое обеспечивается не контрольными методами, а минимизацией ошибок при разработке и производственном освоении новой продукции. Оказалось, что за счет повышения качества, снижения процента брака и необходимости переделок можно повысить производительность в 1,5—2 раза.
В Беларуси взят курс на серьезную модернизацию производства, внедрение новых технологий, которые подкрепляются финансово — рост инвестиций в основной капитал за январь—май составил 20,9 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Но следует понимать и другое: технология не даст максимального эффекта без пересмотра подходов к организации труда, внедрению новых управленческих решений. Они только на первый взгляд кажутся эфемерными, но приносят колоссальные результаты при внедрении. Например, на одном из белорусских металлообрабатывающих предприятий удалось увеличить выработку только изменениями в организации производственного процесса. Оборудование осталось то же, а средняя выработка рабочего увеличилась в 1,8—2 раза. Но, как отметил директор этого предприятия, в Нидерландах на аналогичных станках этот показатель в 2—2,5 раза выше.
К сожалению, нематериальные инновации на отечественных предприятиях пока внедряются нечасто. А ведь даже элементарный аудит системы организации труда смог бы выявить массу возможностей для повышения эффективности производства и, как следствие, экономии.
