Сегодня, когда маркетинговые ходы способны искусственно раскрутить и на миг вознести фактически любой проект, подобный успех кажется в порядке вещей. Но на дворе 1975 год. Импортное слово «маркетинг» малопонятно, зато в космосе встреча с американцами «Союз — Аполлон», в политике Хельсинкские соглашения о мироустройстве в Европе, а в стране расцвет эпохи брежневской стабильности. Жизнь налажена, прекрасна и замечательна, есть потребность в развлечениях. Самое доступное из них кино: 25 или 10 копеек за билет, сродни порции мороженого. По уровню посещаемости СССР запросто соперничает с Индией — на одного человека в год выходит до двадцати походов в кино.
В кинотеатрах фильмов много и разных. Элитарных, доступных единицам, вроде «Зеркала» Андрея Тарковского, или навязчиво рекламируемых производственных баталий типа «Премии», где рабочие отказываются от вознаграждения. На таком фоне особый спрос на мелодраматические сюжеты. В 1974 и 1975 годах лучшими советскими фильмами признаются «Калина красная» Василия Шукшина и «Любовь земная» Евгения Матвеева. И тут «Есения». Для советского зрителя, еще не знакомого с заезженным сегодня жанром латиноамериканской мелодрамы, это было сродни культурному шоку.
«В редакцию приходят возмущенные письма: в нашей городской газете обругали «Есению». Мы смотрели, плакали, испереживались все и еще раз пошли, а в газете обругали. Восстановите, пожалуйста, справедливость, похвалите этот замечательный фильм» — с таких строк начиналась рецензия популярного журнала «Советский экран».
О чем, собственно, фильм — о любви. Она любит его, он любит ее, а на их пути масса препятствий. Она воспитана в цыганском духе, но оказывается не цыганкой, а знатной дамой, подброшенной в детстве в табор, — дамский вариант «Чужой среди своих, свой среди чужих». Он участвует в одной из мексиканских революций, попадает в тюрьму, чем, понятно, обрекает любимую на муки ожиданий и сомнений... Банальный сюжет, который неожиданно попадает в точку временных зрительских симпатий.
Сарафанное радио раскатывает интерес к фильму, словно снежный ком. Критики с высоких просветительских трибун и газетных страниц в сотый раз доказывают нежизненность, бессодержательность и несостоятельность... Культуролог в «Советском экране» делает вывод: «Есения» и ей подобные картины, на мой взгляд, мешают, ибо они, так сказать, выдают себя за симфонический концерт. Как же, любовь, переживания и даже социальное неравенство влюбленных, слезы и страсти! Мешают именно потому, что их воспринимают эмоционально. Только эмоции эти сродни тем, что мы испытываем на аттракционах в парке культуры и отдыха. Там ведь тоже страшно, когда тебя крутят и вертят в трех измерениях, смешно, когда видишь собственное лицо в кривом зеркале, и вообще переживаний сколько угодно, даже устаешь. У зрителя «Есении» эмоции вызываются примерно такими же простыми и безотказно действующими средствами, и печально не то, что средства эти действуют безотказно, а то, что их привыкают считать средствами искусства. Если хотите, самое огорчительное — это как раз письма в редакции, ибо их авторы искренне верят, что видели замечательный фильм, произведение искусства».
Наивные авторы писем. Уж явно не этого они ждали от любимого журнала о понравившемся фильме. Нежизненное кино, мол. А кто знает, какая там жизнь в той Мексике? Какая любовь? У нас снимают про любовь бывшего уголовника да про любовь председателя колхоза. Жизнь у нас такая. А может, в Мексике как раз так и бывает. А если и нежизненно? Ну и пусть! Зато красиво, как в сказке. В кино ведь ходим не только повседневность смотреть. Ее и за окном полно, а тут женщины жгучие, мужчины галантные, страсти кругом кипят такие, что ни одна соседка не расскажет! И мексиканки близкие, по–житейски понятные — не какие–то дикие «женщины–вамп» с цветком в зубах и пистолетом за корсетом. Вокруг цыгане с песнями, танцами, гаданиями, почти как у нас самовар в солидном доме на столе. А наряды? Разве сравнить с отечественным кино, снятым на пленке «Свема», где платья, словно сотню раз уже на стиральной машине «Вятка» порошком «Лотос» стиранные, блеклые все...
Нашлось фильму и практическое применение. Неизбалованные нарядами советские, особенно провинциальные, девушки ходили по несколько раз в кино с карандашом и блокнотом. Зарисовывали «с натуры» платья Есении и других героинь, чтобы затем дома на швейной машинке сотворить что–то похожее. Как раз в середине семидесятых уставшую от супермини моду сменила волна миди — юбок длиной по щиколотку. И на уроках труда некоторые учителя, умеющие шагать в ногу со временем, объясняли старшеклассницам, как скроить и сшить популярные юбки фасона колокол или платье «по Есении».
Помешательство на «Есении» прошло так же быстро, как и спонтанно возникло. Уже через год формула «свой среди чужих, чужой среди своих» вновь захватила советских зрителей в индийской истории про разлученных сестер Зиту и Гиту, а любителям цыганского колорита пришелся по вкусу «Табор уходит в небо». Еще спустя несколько лет на экраны вышли «Пираты ХХ века», «Москва слезам не верит» и «Экипаж». Три отечественных блокбастера хотя и не смогли побить рекорд «Есении», но коренным образом вмешались в список лидеров советского кинопроката. 1980 год, даже несмотря на пышно проведенную московскую Олимпиаду, стал пиком и одновременно последним годом бешеной популярности кинотеатров. За ним незаметно потекло иное время.
Телевидение с его развлекательной составляющей все больше диктовало моду, и в начале 90–х мексиканские теленовеллы прочно вошли в репертуар постсоветского общества. В сериале «Богатые тоже плачут» среди актеров мы встретим дедушку Есении и ее мать Мариселу — Аугусто Бенедико и Алисию Родригес. Ирма Лосано в роли Луисы сестры Есении — сильно помолодевшая мама «Дикой Розы». А сама Есения (Жаклин Андере) вернется уже как интриганка Альба Сан Роман в «Мачехе». Но даже изо дня в день переживая мыльные оперы, мало кто из зрителей узнает в актерах знакомые лица из «Есении». Фильм словно вспышка — взбудоражил общество и забыт уже спустя поколение...
Комикс. Она и Он
«Есения» — это не только фильм, а еще несколько одноименных сериалов и... комикс! Собственно, с него все и началось. В 1942 году на страницах мексиканского журнала комиксов «Пепин» появилась история «Зорина» о жизни молодой аристократки, воспитанной цыганским табором. Автором была популярная мексиканская писательница и создательница множества сюжетов–комиксов, впоследствии ставших теленовеллами Йоланда Варгас Дульче. Философия произведений Йоланды заключалась в том, что самой большой злодейкой является судьба, и поэтому в отличие от многих коллег «по мыльным сюжетам» она старалась не назначать главных мерзавцев своих историй, а проявлять черные стороны характера у разных персонажей в зависимости от ситуации. В 1957 году появилась вторая комикс–версия под названием «Круз Гитана», и лишь в 1965–м в журнале «Слезы, смех и любовь» третья — уже под названием «Есения». В 1970 году мексиканское телевидение выпустило одноименный сериал. А еще год спустя историю ужали, адаптировав под киноформат. В фильме, столь популярном в СССР, как, впрочем, и в некоторых других странах, сыграли почти все актеры сериала, за исключением главной героини.
Жаклин Андере до сих пор по праву считается одной из самых красивых и востребованных звезд мексиканского кино и телевидения. Она дебютировала в 1959 году, а уже в 1962–м сыграла роль Алисии де Рос в фантасмагорической трагикомедии знаменитого испанского режиссера Луиса Бунюэля «Ангел–истребитель», получивший признание на Каннском кинофестивале. Роль «Есении» принесла популярность далеко за пределами Мексики. Личная жизнь Жаклин, а в августе ей будет восемьдесят, сложилась без громких скандалов. 30 лет она была счастлива в браке с режиссером и писателем Хосе Мария Фернандес Унсайном. Их единственная дочь — успешная актриса Шанталь Андере. Когда в феврале этого года драматург Сабина Берман, на волне разоблачений о сексуальных домогательствах, рассказала о давних приставаниях Хосе Марии, Жаклин лишь рассмеялась: «Мне пришлось отогнать мух от моего покойного мужа. Думаю, у нее должны быть сексуальные проблемы. Когда говорят такое, пусть приводят факты. Я была в тех местах, где он работал, и видела, как смотрели на него, все хотели его, но он никому не дал повода».
В ДЕСЯТКУ!
Простой анализ топ–10 кинопроката лишний раз доказывает, и «Есения» тут скорее аномальное исключение, что свои картины зрителю ближе. Юмор далеко не универсален, а весьма специфичен в зависимости от страны. В списке советских фильмов четыре позиции у комедий, и лишь французы сумели серьезно повеселить советских зрителей. А вот по части мелодраматических сюжетов зарубежное кино (силами Индии, Мексики и Египта!) выиграло за явным преимуществом. Любопытно еще и то, что больше половины фильмов в советской десятке пришлись на 60–е годы, а на импортные лучше ходили в 70–е.
