Эрос: и так, и сяк

В Минске презентовали скандальный кинотриптих
В Минске презентовали скандальный кинотриптих

Фильм «Эрос» — это проект знаменитого продюсера Стефана Чал Гаджиеффа (он продюсировал фильм Антониони «За облаками»). Г–н Гаджиефф в первую голову знаменит своей давней любовью к итальянскому классику Антониони. Продюсер загорелся благородным желанием влить молодую кровь в парализованного мастера (как известно, девяностолетний Микеланджело парализован и последние несколько лет снимает свои картины в инвалидном кресле). Стефан Гаджиефф объявил, что спродюсирует небольшие эротические короткометражки молодых режиссеров, для которых Антониони был и остается источником творческого вдохновения и обожания. А имена молодых режиссеров навсегда впишутся в совместную афишу с Антониони, так как одну из новелл, разумеется, снимет сам мастер. Без ложного кокетства китайский режиссер Вонг Кар–Вай первым отозвался на предложение Гаджиеффа. Вторым «молодым» режиссером захотел выступить Педро Альмодовар, но, увлекшись съемками «Дурного воспитания», быстро охладел к этой поистине исторической затее. Альмодовара заменил американец Стивен Содерберг (автор бестселлера «Секс, ложь и видео»). На июньской премьере фильма «Эрос» в Венеции Содерберг признавался, что его короткометражка — «Равновесие» — не более чем «прокладка» между новеллами Антониони «Опасная связь вещей» и «Рукой» Вонга Кар–Вая.

Ценю американский юмор Содерберга: его черно–белое «Равновесие» в «Эросе» не менее сексуально, чем телевизионная реклама мягких прокладок. Действие фильма Содерберга развернулось в приемной психоаналитика, куда пришел рекламный агент (Роберт Дауни–младший), он лег на кушетку, начал рассказывать доктору свой навязчивый сон: ему снится одна и та же женщина, но прекрасная. А еще у него дела на работе не клеятся, нет новой идеи, в смысле хорошей, отличной идеи у героя Роберта Дауни нет. Впрочем, психоаналитик не слушал: как только пациент вошел в состояние сонливого бреда, доктор взял в руки бинокль и с головой ушел в свою собственную игру с окном, биноклем и бумажными самолетиками... Мне часто приходилось слышать о том, что психотерапевты сами не совсем здоровые люди... А Стивен Содерберг, похоже, в это поверил. Как ни странно, после пробуждения от гипноза клиент в его фильме таки выздоравливает. Психоаналитик, хоть и работал с ним через «шторку», помог несчастному американцу из рекламного агентства придумать слоган для рекламы будильника. А где здесь эротика, спросите вы меня? А навязчивый сон, помните: Содерберг, подобно Кесьлевскому в «Три цвета: синий», видит эротизм в женщине, которая степенно принимает ванну. Затем, водрузившись на унитаз, она накладывает пудру и помаду. Потом медленно надевает чулки — и вот, уже вся в перьях и шляпе, благоухая, она подходит к кровати, чтобы поцеловать мужчину и проститься с ним: «Я побежала». Так мама, уходя на работу, целует своего сына со словами: «Пора вставать»... Навязчивый сон режиссер показывает покачивающимся в такт маятника на будильнике, с которым так долго «воюет» больной. Когда герой Роберта Дауни выздоравливает, надо ли об этом говорить, наступает равновесие: ни тебе снов эротических, ни красивых женщин, ни покачиваний. Только жена и работа, и похвалы от начальства... Новелла Содерберга тянет на курсовую работу выпускника ВГИКа, но ненавязчивое присутствие американского режиссера в трилогии «Эрос» оправдано продюсерскими нюансами. Благодаря финансовым возможностям Стива Содерберга мы еще раз насладились гением Антониони и Кар–Вая в продвинутом артхаусном проекте «Эрос».

Патриарх мирового кино итальянец Микеланджело Антониони закончил свою новеллу «Опасная связь вещей» гораздо раньше, чем молодые режиссеры, — в 2001 году. Только спустя три года сподобились Содерберг и Кар–Вай «наверстать» мастера, поэтому красиво снятая в Тоскане эротическая зарисовка Антониони так долго ждала своего путешествия в Минск. В Венеции эротику Антониони восприняли однозначно: к сожалению, Антониони уже не тот пошел, выдает в «Эросе» почти гумбертовские фантазии стареющего мужчины. От бессюжетности его новеллы действительно нападает приятная зевота: на фоне потрясающих итальянских пейзажей, казалось бы, беспричинно пляшут две голые женщины тициановского телосложения. Вокруг на пляже табунами ходят лошади. Происходящим — лошадьми, женщинами и морскими волнами — любуется один мужчина... Если отключить звук, испытаешь примерно такое же визуальное воздействие, какое приходит к нормальному туристу во Флоренции или Риме: восхищение гармонией и красотой... Она непостижима, она подавляет: величественные каменные глыбы, хранящие древнюю историю, отводят человеку лишь скромное место — короткий абзац между небом и землей... И все. И Феллини, и Антониони этот божественный «абзац» разгадали: в середине 70–х выставили свои камеры где–то в Венеции, сказали «Мотор!» и сняли такие прекрасные фильмы, от которых у киногурманов до сих пор сжимается сердце. Новелла Антониони отличается от притчи Содерберга примерно так же, как «Венера» Тициана от «Девушки номера» в газете... Антониони – он по–прежнему итальянец...

Восточная эротика Кар–Вая весьма разнится от старой европейской или американской сексуальности. Культовый китайский режиссер рассказал в «Эросе» интимно–философскую историю «Рука» о взаимоотношениях роскошной куртизанки и ее портного. Портной — молодой, куртизанка — опытная, в первую же встречу она рукой овладевает мальчиком, дескать, так он ее получше запомнит и сможет шить для нее самые прекрасные платья в мире. Так и есть: благодаря красотке портной не только становится мужчиной, но и блестящим профессионалом, настолько чувствующим женское тело, что способен сшить платье на глаз, без всяких мерок. А вот куртизанка вместе с волшебным своим прикосновением внезапно для себя отдает мальчику нечто большее, чем простое контактное удовольствие. Она отдает ему всю свою энергию: успех, красоту и впоследствии даже платья. Женщина неумолимо стареет, полнеет и, обнищав совсем, умирает. Но влюбленный портной (Чен Чан) чахнет над ней и ее платьями до самой смерти куртизанки (ее играет статусная китайская звезда Гон Ли). Режиссер Кар–Вай в очередной раз подтвердил свои гениальные способности дизайнера и стилиста: все платья главной героини фильма остаются произведениями искусства (со времен «Любовного настроения»). Влюблен Кар–Вай и в дождь, не в пример Антониони: итальянец, как мы знаем, обожает солнце и способен эротику и соблазн увидеть в обыкновенном водопаде, красоте женского тела и беспощадной жаре. Ничего подобного, утверждает Кар–Вай: вожделение сосредоточено внутри нас, в наших душах и мыслях... Кар–Вай считает фантазии материальными. Все его картины и короткометражка в «Эросе» — это изысканная живописная вязь и ностальгическая музыка, смешанная с потопами дождя... Не к сентябрю будет сказано.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter