Если в связке одной идут медицина и альпинизм, то это всем на пользу, убежден врач-анестезиолог и спортсмен-альпинист Эдуард Липень
Об Эдуарде Липене я узнала, когда он преподавал у студентов журфака курс медицинской подготовки. Замечательный хирург и необыкновенный человек, он моментально покорил будущих журналистов своим добросовестным отношением к работе и доброжелательностью к студентам. Вот и на мою просьбу рассказать немного о себе врач-анестезиолог 1-й клинической больницы Минска Эдуард Бернардович Липень откликнулся охотно.
Об Эльбрусе мечтал в степях
В жизни было много событий, о которых остались яркие воспоминания, хорошие и плохие. Отлично помню 22 июня 1941-го. Мы с отцом и мамой собирались в кино, но в 11 утра по радио сообщили: «Война!». Отец стал собираться и через полчаса ушел в военкомат. Он погиб в Берлине в 1945 году. Последнее письмо написал 29 апреля, а на следующий день погиб.
Помню оккупацию, послевоенные годы… Очень хорошие воспоминания остались о школе. Учился в Минске, в школе № 40. Наш дружный класс встречается до сих пор. В этом году собралось 14 человек, в том числе и две наши учительницы. И сегодня нас связывают теплые, дружеские отношения.
Многие мои друзья собирались поступать учиться в мед-институт, и я решил туда же. Вот так, можно сказать, случайно выбрал себе профессию. Ведь среди родственников врачей не было.
1956 год. Первый призыв комсомольцев на целину — и я поехал в Казахстан. За работу на целине мне вручили награду ЦК ВЛКСМ, до сих пор ее храню. Именно в Казахстане познакомился с альпинистами. Просто удивительно: сплошная степь вокруг, никаких гор, и вдруг — альпинисты! Они меня очень увлекли этим видом спорта, и я стал упорно заниматься. С тех пор каждый год стараюсь уехать в горы. В прошлом году, например, вместе со своим младшим сыном ходил на Эльбрус. Я шел и думал, чему бы посвятить это восхождение. Мне в тот год как раз исполнялось 70 лет, но все-таки свою первую вершину я посвятил десятилетию Союза Беларуси и России. А когда шли на вторую, по радио услышал, что 80 лет исполнилось Фиделю Кастро. Вторую гору «подарил» ему.
Не обошлось в жизни без травм. В 1982 году участвовал в чемпионате БССР по альпинизму. На пике Победы попали в страшную непогоду — мороз до 54 градусов, снаряжение неважное. Отделался легким испугом — отрезали девять пальцев на ногах. Полгода у меня была вторая группа инвалидности, а потом снова начал тренироваться и снова пошел в горы. Это еще что, вот в прошлом году на Эверест зашел представитель Германии на протезах!
В 1990 году я был приглашен сборной командой США по альпинизму на Эверест в качестве врача американо-китайско-советской экспедиции. В 1992 году в составе белорусско-российско-грузинской побывал в Китае, на Тибете. Там, кстати, впервые два белоруса, в том числе и я, выполнили норму мастера международного класса. Посчастливилось мне пожить в тибетских монастырях. Здешние монахи многое знают и умеют. Они прекрасные терапевты, замечательные психиатры, но вот хирурги слабые. У них был ребенок, который умирал от огромного карбункула, гнойника на шее. Он был при смерти, когда его мне показали. Я сделал небольшую операцию, и он быстро пошел на поправку.
Зимой — лекции и операции, летом — горы!
После института меня распределили судебно-медицинским экспертом в Горецкий район. Пробыв там один год, попросился на лечебную работу. Ушел не потому, что не интересно, морально было тяжело. Я снимал побои у бомжей, рецидивистов, побитых жен. Все друг на друга клевещут, поливают грязью, а ты должен сидеть и оценивать степень побоев, а от этого зависит, какое будет наказание. Пошел работать участковым врачом в Витебскую область. Затем поступил в клиническую ординатуру анестезиологии в Институт усовершенствования врачей и стал работать анестезиологом в группе искусственного кровообращения. В конце 60-х мы освоили операции при врожденных пороках сердца у детей. Сейчас они — обычное дело, а в то время это был настоящий прорыв. Мне очень приятно, когда на Новый год я получаю открытку от своей бывшей пациентки, которой одной из первых делали операцию по ушиванию дефекта перегородки сердца. С 1974 года начал заниматься преподавательской работой на кафедре анестезиологии мединститута. Так до сих пор и работаю: зима — это лекции, операции по кардиохирургии, летом — на пару месяцев в горы.
Свои медицинские знания часто приходится применять не только в операционной. Особенно мне запомнился один случай в горах в 1968 году. При восхождении на голову альпиниста-студента упал камень. Образовалась гематома, она сдавила мозг, и парень умирал. Когда я к нему подошел, а это было полдвенадцатого ночи, ему оставалось жить минут пятнадцать. Я, как врач, видел все симптомы сдавливания одного полушария мозга и знал, к чему это приведет. Ждать было нельзя. И я пошел, с точки зрения медицины, на хулиганский поступок. С помощью перочинного ножа и альпинистских крюков сделал трепанацию черепа прямо на горе. Вышла пара стаканов крови, и парень пришел в сознание. Мне говорили, что на следующий год он приехал в горы с ящиком коньяка, но меня там не было. Ребята смеялись: «Мы за твое здоровье пили!» Но вот юридически права на эту операцию я не имел, потому что у меня не было свидетельства о специализации по нейрохирургии. Но я рискнул, и все получилось удачно.
Как-то пришлось реанимировать человека в автобусе, у него случился инфаркт с остановкой сердца. Но первую доврачебную помощь должен уметь оказать любой. Это долг каждого нормального человека с нормальной психикой. Этому мы учим своих студентов в Белгосуниверситете.
У родителей —ужас в глазах, а у меня —депрессия
В этой работе нет ничего простого, сложно все: ставить диагноз, подходить ко всему ответственно, без мандража. Нужно уметь спрятать свои эмоции и забыть обо всем на время операции. Но для меня нет ничего более сложного, чем то, что делает здорового человека больным и старым, то, что отбирает чувства и здоровье. Знаете что? Самое тяжелое — встретиться с родителями, когда умирает ребенок. Просто формальное сочувствие здесь бессильно, когда у родителей ужас в глазах. Когда больной выздоравливает, это чувство восторга, радости, счастья, а когда он умирает — это чувство безысходности, депрессии, тоски, иногда ощущение бессмысленности своей жизни. Но, к сожалению, только в руках Бога спасти всех.
Сейчас у Эдуарда Липеня подрастают два внука. Станут ли они врачами, пока неизвестно. Понятно лишь одно: своего деда они любят и гордятся им. А мне просто хочется пожелать крепкого здоровья Эдуарду Бернардовичу и его пациентам!
На снимке: Эдуард Липень.
