Ели много, да тощими стали

Как бы я ни любила витать в романтическо-материнских облаках с оттенком розового, но бытовые необходимости, мелкие и не очень, всегда помогают приземляться и почувствовать твердую почву под ногами. Вот и вчера от увлекательного перевода китайского стихотворения совместно с детьми меня отвлек звонок любимой свекрови:

— Вика, а что у вас за цифры в жировке? Бьют по глазам? Неужели то, что в интернете болтают, правда и пора уже запасаться макаронами и тушенкой?

Надо сказать, что моя свекровь уже несколько лет как переехала из Минска в деревню на постоянное местожительство. Насовсем, и очень счастлива этим. Но и в деревенской тиши она не затухает, а живет полноценной жизнью, осваивая разные новые для себя навыки, в том числе и компьютерную грамотность. В интернете находит много советов по уходу за огородом и садом, да и в целом, по моим наблюдениям, использует технологические достижения для расширения кругозора, а не для засорения его. Но даже и ее, такого примерного интернет-пользователя, не обошла стороной коммунальная истерия этой недели.

И услышав от меня спокойный, четкий ответ, что все в порядке, она тут же увлеклась рассказами о том, как было раньше. Честно говоря, такие рассказы я всегда слушаю с интересом, приоткрываю сундук мудростей старшего поколения. Не оценив его сокровищ, не поймешь своего настоящего и уж тем более не построишь будущего. В основном она рассказывала истории времен войны, которые слышала еще от своих родителей. О том, как люди жили впроголодь, без дров и теплой одежды, а иногда и крыши над головой. О том, как дедушка и бабушка мужа, как и другие жители деревни, полгода жили в землянках, потому что избы были разрушены. Все выжили, отстроили новые хаты и, что самое главное, казалось бы, в нечеловеческих условиях остались людьми, помогая друг другу и преодолевая трудности и телом, и духом. Как у поэта:

Пили из рек, ночевали в снегу. Держались возле костра, где, жарясь, дымилась добыча с охоты. Жизнь научила всех не давить на жалость…

А я, слушая свекровь, вспоминала детский рассказ Виктора Драгунского «Арбузный переулок», который в серии его веселых историй про Дениску Кораблева стоит немного особняком. Правда, когда я первый раз читала его детям, я об этом не знала, поэтому пришлось утирать неожиданные для вечернего чтения слезы на щеках. В нем изображена картина голодной военной Москвы детскими глазами: вечное «хочу есть», злость на родителей и счастье от случайно разбившегося при разгрузке и поэтому доставшегося изнывающим детям арбуза. Это с болью вспоминает отец Дениски, когда его сын начинает капризничать за столом, отказываясь есть дымящуюся молочную лапшу. В рассказе мальчику становится стыдно, и он съедает все до последней капли, вылизывая тарелку.

Боюсь, современным городским жителям, избалованным центральным отоплением, норвежской форелью в холодильнике и электромобилями, уже сложно понять природу этого детского стыда. Согласитесь, на фоне этих военных историй тревога за величину цифр в жировках становится до абсурда нелепой. Особенно если понимаешь, что увеличились они из-за того, что добрые дяди-коммунальщики позаботились о том, чтобы батареи грели жарче. О том, чтобы не замерз ты в своей благоустроенной квартире, городской житель, забывший, что такое трескучие морозы и как себя согреть без посторонней профессиональной помощи.

Попробуйте оставить хоть одного такого беспокоящегося за жировки на недельку в зимней деревне, где и печку надо вытопить, и дров принести, и самому позаботиться о том, чтобы вода пришла к тебе в дом. Уверена, после такой трудовой и, главное, смысловой терапии поводы для беспокойства встанут как надо, с головы на ноги, а разум прояснится.

Но сегодня ведь нет войны, могут сказать некоторые, зачем терпеть лишения, когда можно жить еще более сыто и еще более спокойно. На этот вопрос нам ответил еще Федор Михайлович, рассуждая о мире и войне:

— Великодушие гибнет в периоды долгого мира, а вместо него являются цинизм, равнодушие, скука и много-много что злобная насмешка, да и то почти для праздной забавы, а не для дела.

А если коротко, ели много, да тощими стали…