Елена, скоро на экраны выйдет мистический триллер «Тварь», в котором вы снялись в главной роли. Вы упоминали, что съемки в этом фильме дались вам непросто. В чем была самая большая трудность?
– Материал очень сложный драматически. По сюжету моя героиня и ее муж, которые в свое время потеряли ребенка, решаются усыновить мальчика из детского дома. И не сразу понимают, что им достался, мягко говоря, не совсем обычный ребенок. Всех тайн раскрывать не буду, скажу только, что там много мистики. Но при этом картина глубоко психологическая, это нетривиальная история, где герои проходят через множество внутренних трансформаций, сталкиваются со странными событиями. Моя героиня Полина испытала тяжелую потерю – потерю своего единственного ребенка. Эта утрата ее сильно травмировала. Ее муж Игорь, несмотря на то, что получил такой же сильный удар, старается оберегать жену, готов на все ради малейшего исправления ситуации, что и дает толчок к развитию нашей истории.
Эта картина – не военное кино и не социальная драма, здесь мы имеем дело с мистикой. Я раньше не участвовала в подобных съемках. И конечно, в этом и заключались основные сложности – приходилось много фантазировать на тему того, как могла бы отреагировать моя героиня на те или иные события, чтобы это было небанально, убедительно и с полным психологическим погружением.
– Кто‑то из присутствующих на площадке видел привидения? Был у вас консультант по мистике?
– Такого человека, конечно же, у нас не было, но свой собственный житейский опыт на этот счет имелся у каждого. Мы все хотя бы однажды видели ужасные сны, из которых сложно выйти, невозможно проснуться. Такие сны, когда нам кажется, что мы уже проснулись, но все еще остаемся «внутри» сна и просыпаемся снова и снова, постепенно приходя в чувство. Вот эти ощущения помогали в работе. Но вообще было весьма увлекательно, потому что мне фильмы ужасов всегда нравились, еще с детства, и я хотела поработать в таком неизбитом жанре.
– В этой картине вашим партнером стал ваш муж Владимир Вдовиченков. Легко ли было работать с ним? Хотели бы в будущем повторить опыт совместной работы?
– Нас очень подкупило то, что роли главных героев писались сценаристом специально под нас. Но мне не хотелось бы повторять опыт совместной работы в столь сложном материале. Он очень темный и малоприятный. Нашим персонажам приходится по сценарию конфликтовать. На начальном этапе съемок мы с Владимиром дома разбирали предстоящие сцены, думали о съемочном дне, проходили текст. А спустя какое‑то время поняли, что это уже, наверное, перебор. Материал тяжелый, и погружаться в него еще и в свободное время не стоит. Это не самый лучший опыт для совместной работы близких людей. Полезнее было бы принимать участие в каких‑то легких жанрах, комедиях например. Мне кажется, что лучше исследовать светлые стороны своей натуры. А совместная работа с мужем не пугает, потому что мы, как оказалось, очень хорошие партнеры, не эгоисты, стараемся помогать друг другу. Есть такое понятие в творческой среде – «одеялить», то есть тянуть одеяло на себя. Это когда каждый пытается за счет другого выглядеть лучше. Когда не думаешь, каково партнеру, а думаешь только о себе. В нашем случае этого нет совсем. Мы не «одеялим». Даже, я бы сказала, делаем противоположное – настолько бережно поддерживаем друг друга, что если бы могли на руках вынести партнера из сложной ситуации, – вынесли бы.
– Есть ли роли и проекты, от которых вы категорически отказываетесь еще на этапе обсуждения? Может быть, вас пугает необходимость работать без дублера или испытывать во время съемок дискомфорт, мерзнуть например?
– Каскадеры и дублеры есть во всех фильмах, поскольку первоочередная задача любого нормального продюсера – сохранить актеров живыми и невредимыми. Конечно, бывает, что я отказываюсь от ролей. Однозначное сомнение вызывает примитивный по написанию материал. Когда читаю диалоги в сценарии, сразу все становится понятно. Если передо мной простейший текст, который невозможно оживить, сделать органичным, – мне неинтересно. Если персонаж плоский, в нем не заложено какой‑то драматургии, развития – тоже откажусь. Я всегда стараюсь выбирать персонажей с биографией, трансформацией. Чтобы была какая‑то сверхзадача, точка «а» и точка «я», чтобы он изменился в процессе. Чтобы зритель понимал, ради чего кино затевалось, и, возможно, посмотрев на воплощение мной какого‑то героя, вынес бы определенные уроки и для себя тоже.
По сюжету нового мистического триллера семейная пара берет на воспитание мальчика, который оказывается не совсем обычным...– Вы с самого детства мечтали стать актрисой?
– Скажем так: артистическими данными обладала с самого детства. Я – тот ребенок, который всегда рвался на любой елке быть главной снежинкой, мне везде и всюду нужен был сольный номер, причем не абы какой, а обязательно заметный. Артистические моменты в моей жизни имелись всегда, и в моей семье все это поощрялось. Отец записывал на аудиомагнитофон, как читаю сказки и стихи. А когда я стала старше и начала задумываться о том, куда пойти учиться, оказалось, что существуют такие вузы, которые этим способностям благоволят, приветствуют их и всячески развивают.
– Помните, на что потратили первые заработанные деньги?
– Первыми заработанными деньгами была театральная зарплата – по окончании Щепкинского училища я стала работать в Театре юного зрителя. И куда ее потратила, помню очень хорошо. Отдала родителям. Всю целиком. До копейки. И продолжала отдавать деньги в семейный бюджет где‑то год. Хоть это был более чем скромный вклад, но мне хотелось показать родителям, что я тоже что‑то могу, чтобы они гордились мной. Да и в принципе такая модель мне кажется правильной. Сначала они мне помогали, потом я им. А уже когда я получила первый гонорар за съемки в фильме, потратила его на себя.
– На туфли? Косметику?
– Нет, это мне неинтересно. У меня всегда было достаточно одежды и косметики, и я никогда не мечтала о том, чтобы тратиться на это. Хотелось приобрести что‑то по‑настоящему важное. Я подумала – почему бы не увлечься фотографией. Фотография мне давно была интересна, к тому же знакомые всерьез ею занимались, и мне было любопытно, как они работают: как выстраивают кадр, как снимают. Я пошла и купила себе фотоаппарат, потом подолгу бродила по Москве, искала интересные места, снимала их, проявляла пленки и была от этого процесса в восторге.
– Актеры – люди суеверные. Вы можете о себе это сказать? Есть у вас какие‑то приметы?
– Скорее, общепринятые. Никто из актеров не любит играть мертвых например. Нечасто актерам предлагают лечь в гроб, но если бы мне такое предложили, я бы задумалась: странная роль какая‑то. Но это даже не примета, это общечеловеческое, вполне естественная боязнь. Все мы люди, и каждый из нас боится примерить на себя что‑то нехорошее. Поэтому неудивительно, что к подобным ролям большинство актеров относится с опаской.
– Большинство барышень не любит, когда им напоминают об их возрасте. Вас пугает возраст?
– Нет. Более того, у меня всегда была тенденция увеличивать свой возраст – хотелось, чтобы меня воспринимали старше, чем я есть на самом деле. В юности, лет в 15, при знакомстве всегда говорила, что мне 17 или даже 18 лет. И до сих пор иногда год прибавляю к возрасту. Конечно, рефлексия по поводу дней рождения присутствует каждый год, но она связана, скорее, не с тем, что увеличивается цифра, а с тем, что, как и любой человек, волнуюсь, как пройдет мой праздник. Чувствую, что надо его провести так, чтобы было весело, жду всегда какого‑то чуда. Волнуюсь, как все успеть за один день, – навить кудри, встретить всех гостей, и при этом чтобы каждому из них было хорошо у меня в доме. И про себя не забыть, успеть поймать все‑таки некое состояние счастья от этого единственного дня в году. Волнуюсь исключительно по этому поводу.
– Совместная работа с мужем не пугает, потому что мы, как оказалось, очень хорошие партнеры, не эгоисты– Если бы выдался день в году, когда вы могли бы делать все, что пожелаете, отдыхать так, как хотите, – что бы делали?
– Отправилась на море и плавала с утра до ночи, как дельфин. Хотя, конечно, мне бы дня не хватило. Я очень люблю море, обожаю плавать и, когда уезжаю на юг, все время переживаю, что так мало плаваю. Вечером всегда ругаю себя: зачем лежала на пляже и загорала? Зачем гуляла по берегу? Зачем пошла в ресторан? Надо было только плавать и плавать, от рассвета до заката. День, проведенный под водой с маской и трубкой, был бы идеальным. Моря мне не хватает всегда.
– Инстаграм в вашей жизни присутствует?
– Я, наверное, последний человек, который запрыгнул в уходящий поезд – в соцсети. Несмотря на то что фотографирую все подряд, и без всякого Инстаграма у меня всегда был перегруженный фотографиями телефон, никогда не возникло потребности сделать их публичными. Меня очень долго не было в сети, и я бы, может, предпочла и дальше жить без нее. Но в какой‑то момент появилось огромное количество фальшивых страниц Елены Лядовой, фейки, которые очень мешали мне жить. Эти люди начали вмешиваться в мою жизнь, от моего лица вести переговоры с важными партнерами, уверенными в том, что беседуют с настоящей актрисой Лядовой. И мои друзья, и коллеги начали обращать мое внимание на то, что надо с этим что‑то делать. Да и сама я понимала, что пора уже свернуть хребет этим фейкам. Пришлось выйти из тени и обозначить свое присутствие в сети, сказать: «Ребята, вот я настоящая, и если у кого‑то из вас есть вопросы, то можете задать их мне, обращаться сюда, на этот аккаунт». А потом уже оказалось, что Инстаграм – очень актуальная платформа для того, чтобы выкладывать свои фотографии. Не для самолюбования, а для демонстрации себя в профессиональной среде – для любого актера это очень важно. Режиссер может заглянуть в твой аккаунт и посмотреть, как ты сейчас выглядишь и подходишь ли ему для роли. Раньше для этой цели существовали актерские базы, на «Мосфильме» была, например, обширная база, куда могли заглянуть представители профессионального сообщества. Мы ходили по кабинетам, раздавали свои фотографии, обращали на себя внимание, напоминали о себе. Сейчас нет такой практики, и я даже не знаю, как быть юным актерам, которые только-только окончили вузы. Как им себя рекламировать? Получается, что сразу надо заводить агента. А где его искать? Где с ним знакомиться? Инстаграм в этом плане очень помогает – увидеть тебя таким, какой ты есть сейчас, проще всего, посмотрев твой аккаунт в Инстаграме.
– То есть актер должен не только играть уметь, но еще и продавать себя?
– Я бы не назвала это словом «продавать». Скорее, он должен уметь себя показать. Инстаграм – это твоя личная, индивидуальная актерская база. Каждый может туда заглянуть, увидеть, какой ты в данный момент. Помимо этого, в Инстаграме актеры выкладывают свои новые работы, рассказывают, в каких картинах снялись. А откуда иначе зритель будет узнавать о новинках кинопроката? На заборе не написано, что выходит картина «Тварь». Информация о ней есть только на каких‑то специальных ресурсах, посвященных кино, – на сайтах и в журналах. Но если зритель подписан на того или иного актера, интересуется его жизнью, он заодно узнает и о премьерах. И получается, что Инстаграм актера – это не только его рекламная кампания, но еще и промо для новых фильмов. Продюсеры сейчас очень часто прибегают именно к такой форме рекламы, она более действенная. Они просят актеров активно выкладывать информацию со съемочной площадки и премьер с целью популяризации фильма.
– Вы общаетесь в Инстаграме с друзьями?
– Для этого есть более удобные мессенджеры. Да, если я вижу, что подруга выложила красивую фотографию, поставлю ей «сердечко» и напишу: «Светуля, ты красотка», чтобы ей было приятно. Но не больше. Иногда возникает охота повеселиться, снять какой‑то смешной ролик, выложить в сеть. Сейчас существует много программ для монтажа видео, классно бывает попробовать что‑то новое в этой области.
– Есть ли у вас цель в жизни?
– Такой вот явной и четко сформулированной цели на данный момент нет. Я работаю и стараюсь выкладываться максимально, вот и все цели.
Мария АДАМЧУК , ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»)
Фото Андрея ФЕДЕЧКО, Sony Pictures Russia
