Электронный Страдивари

Наш гитарный «самопал» даст прикурить Европе

Нередко рассказ о творческом пути того или иного мастера начинается традиционно, со случайного совпадения. Мол, будущему мэтру в руки неожиданно попадает кисть, карандаш, долото или стамеска, он заинтересованно смотрит на инструменты, а спустя десять — двадцать лет становится признанным профессионалом. История Дмитрия Позныша, мастера, изготавливающего электрогитары, на этом фоне выглядит оригинально. Он пришел к своей профессии не благодаря случайности, а вопреки всем сложившимся обстоятельствам.

Музыка рядом

— У меня отец был музыкантом–инструменталистом, очень известным в Минске конферансье, — рассказывает Дмитрий. — Только узнал я об этом уже в сознательном возрасте. Мама с папой разошлись, когда мне еще двух лет не было. Неудивительно, что в семье у нас слово «музыкант» было ругательным, и карьера, хоть как–то связанная с этой профессией, светила мне меньше всего. Да и сам, честно говоря, к этому не стремился.

После окончания нескольких классов меня перевели в школу с углубленным изучением музыки. Но так как до того музыке не обучался, в спецкласс не попал. В общем, музыка по жизни была рядом, только шла она как–то особняком, параллельно.

Так потихоньку приблизился к тому возрасту, кода начинаешь интересоваться барышнями. Поехали на картошку, и там я увидел, какой бешеной популярностью пользуются у слабого пола ребята из нашего школьного ансамбля. Решил научиться игре на гитаре и уже через три недели самозабвенно бренчал четыре аккорда. А немного позже в пионерском лагере познакомился с Сергеем Трухановичем, нынешним гитаристом групп «Крама» и «Палац». Пришлось подыгрывать ему на сцене ритм–партию — это было мое первое «профессиональное» выступление. Но и тогда, как ни странно, о музыкальной карьере даже не помышлял.

Швейцарский станочек

После поступил в училище на токаря. К тому времени к гитаре уже стал остывать. Со свойственным всем юношам максимализмом считал, что, играя вальс–бостон со всеми переходами, достиг пика музыкального мастерства. Но, несмотря на это, все–таки играл в местном ансамбле, там, кстати, впервые познакомился с электрогитарой. После была армия, увольнение из нее, развал Советского Союза. Устроился токарем–расточником на часовой завод. Мне нравилось то, чем занимался: маленький швейцарский станочек, микроскоп, работа, где играют роль десятые доли миллиметра. Но музыка продолжала идти рядом. На заводе был хороший клуб, еще в том понимании, которое существовало в доперестроечные времена. С директором клуба Валентином Юрчиком мы подружились, проводили вместе много времени, через него я познакомился со многими интересными людьми — музыкантами.

Однажды на одном из концертов выступала молодая группа. Видно было, что парень, который играет на гитаре соло, «заваливается». Валик поднялся на сцену, взял у бедолаги гитару и устроил умопомрачительную джазовую импровизацию. Так я узнал, что мой друг — потрясающий гитарист, впервые увидел и услышал, как по–настоящему играют на электрогитаре. Понял, что ничего в жизни не хочу больше, чем играть вот так же, попросил у Валика: «Научи...»

Тут же возникла проблема — у меня не было своего инструмента. И купить его было нереально. Электрогитара среднего класса стоила тогда около 250 — 300 долларов, я получал на заводе около 30... Но научиться играть хотелось очень сильно, и я принял сумасшедшее решение, которое после повлияло на всю мою жизнь, — решил сделать гитару сам. А почему бы и нет? Руки как надо «заточены», станочек швейцарский есть...

В скором времени мы с Валиком появились в небольшом магазине его товарищей, где на стене висела пара подержанных гитар, и взяли одну из них на денек, послушать. Как сейчас помню, это была «Yamaha RGX312». Если бы ребята увидели, что произошло с гитарой за ночь, они бы меня убили. Я разобрал ее по винтикам и сделал на каждую деталь чертеж. Утром мы вернули инструмент.

Эпоха гитаростроения

О том, как делать гитары, я не п
росто не знал — с деревом был знаком на уровне ножовки, молотка и гвоздя. Кто–то подсказал, что гитары из бука делают. За бутылку водки кусок дерева на корпус был куплен на моем же заводе. Гриф, колки, лады — все сам вытачивал (как вспомню, так вздрагиваю). В общем, если бы знал, как все это будет делаться, то никогда бы в жизни не взялся за авантюру.

Но произошло чудо. Через полгода гитара стояла на кровати, а я счастливо смотрел на свое детище. Правда, это была не совсем электрогитара. На ней напрочь отсутствовала вся электроника. На тот момент я себе даже не представлял, что это такое и где это можно достать. Так она простояла примерно год. Конечно же, о карьере гитарного мастера не помышлял, но и забрасывать это дело тоже не хотелось. Кстати, позже я понял, что некоторые гитары могут создаваться по нескольку лет — пределу совершенства нет. Вот, к примеру, до сих пор мы доводим до идеала инструмент одного знаменитого белорусского музыканта, а изготовлен он был больше семи лет назад!

Минский «Jackson»

А однажды я зашел в «Музыку» и увидел на стенде настоящий «Jackson». Осмотрев его повнимательнее, понял, что не такой уж он и настоящий. Выдавала подделку стальная вороненая фурнитура, которая уже изрядно проржавела. Самое интересное было то, что к инструменту прилагался сертификат качества со штампом ОТК и телефоном мастера. Немедленно решил связаться с ним и предложить свои услуги. Это оказалось не так–то просто. Всякий раз на другом конце провода отвечали, что мастера нет, он уехал в Москву. Я не мог понять, что это за изготовитель гитар такой, что по столицам все время шастает. Когда же он инструменты делает?

Через месяц мы все–таки встретились, мастера звали Эдик Поляк. Он внимательно осмотрел мой первый гитарный «шедевр», одобрил качество и тут же указал пять причин, по которым гитара не будет держать строй. В общем, мы стали сотрудничать. У Эдика была целая гитарная артель. Деревообрабатывающий цех, покрасочный, куча заводов, завязанных на производстве фурнитуры, собственное производство электроники. А на выходе — 20 — 30 гитар «Jackson» в месяц, которые лихо расходились по Беларуси и в Москве.

Знакомство с Эдиком определило мою дальнейшую судьбу. Его гитары не просто выдавались за «Jackson», они действительно звучали как «Jackson»! О качестве работы этого замечательного мастера говорит хотя бы то, что, иммигрировав в Израиль, Эдик практически сразу стал там самым крупным специалистом по музыкальным инструментам! Но это было позже...

А тогда на моей гитаре с помощью Эдика появилась электроника, и гитара наконец зазвучала. И оказалось, что первый блин не пошел комом! Думаю, что причина успеха заключается в том, что делал свой первый инструмент так же, как и работал на заводе. Все параметры гитары соответствовали оригиналу с точностью до десятой доли миллиметра.

Вскоре после этого появился первый заказ. Как сейчас помню: денег нет, жена вот–вот рожать будет. В отчаянии иду в «Музыку»: стою около гитар, разглядываю их и краем уха слышу разговор двух парней, выбирающих себе инструмент. На меня находит «просветление» — подхожу к этим ребятам и долго вдохновенно что–то им говорю. В результате произошло чудо! Они, вместо того чтобы купить гитару в магазине, заказали ее у незнакомого человека, за большие деньги, при этом дали пятьдесят процентов стоимости заказа авансом! Семья была спасена от голода, а я окончательно почувствовал себя гитарным мастером.

С того времени прошло более десяти лет. Дмитрий уже изготовил более сорока инструментов. На многих из них играют знаменитые белорусские гитаристы — Сергей Труханович, Андрей Вашкевич, Леонид Веренич, Александр Камлюк, Сергей Ковалев. Самым важным своим достижением Дмитрий считает то, что все эти музыканты до встречи с его инструментами были яростными противниками самодельных гитар. Теперь они понимают, что Дмитрий делает не самодельные, а мастеровые инструменты — гитары мастер–класса.

Сейчас Дмитрий Позныш официально работает настройщиком и ремонтирует акустические и электрогитары в Белорусском музыкальном торговом доме, а попутно в своей мастерской создает новые инструментальные шедевры. А вот музыкантом он так и не стал, но об этом не жалеет. Желание делать гитары оказалось сильнее желания научиться «круто» играть. Совмещать же эти два занятия оказалось делом нелегким и малоперспективным. Лучше быть хорошим мастером, чем посредственным музыкантом, равно как и наоборот, считает Дмитрий.