Суровые дороги ученого-романтика, или Жизнь на шестом континенте.
ВПЕРВЫЕ о нем я услышал от Алексея ГАЙДАШОВА. Этот суровый и непробиваемый полярник, который несколько раз побывал в Антарктиде и который не любит звонких эпитетов, характеризовал Юрия ГИГИНЯКА как человека, с которым можно идти в разведку.
Штрихи к портрету ученого
Второй отзыв о Юрии Григорьевиче я услышал на его работе в НПУ по биоресурсам Национальной академии наук Беларуси. И ни от кого-нибудь, а от кандидата биологических наук Ирины Юрьевны Гигиняк.
— Я благодарна отцу за все, — сказала она.
* * *
Юрий Григорьевич небольшого роста, худощавый, подвижный, неунывающий, любящий подтрунивать над собой, своими приключениями. Где бывал? Почти весь Союз прошел, работал у берегов Аляски и Канады, в полярную ночь нырял в Южный океан, бегал босиком по снегам Антарктиды и чуть не утонул в полынье, прикрытой шугой.
— Во время учебы на биофаке мне посчастливилось участвовать в трехмесячной экспедиции на научно-исследовательском судне «Витязь», — вспоминает ученый. — Я изучал обитателей Тихого океана. Мы брали пробы с семи-восьми километров. Практически все, что достается из таких глубин, новое, неизученное, особенно моллюски. А моя задача как биолога, экспериментатора — изучение процессов фотосинтеза. То есть смотреть, как продуцируют там водоросли, сколько кислорода выделяют, как размножаются.
Это был первый мой экстрим, который позвал в новые дали. Я начитался книжек про Антарктиду и решил попасть туда. Начал писать письма в Ленинград в Институт Арктики и Антарктики, чтобы взяли меня в экспедицию на шестой континент. Четыре года писал. И вот в 1970 году приезжает из Ленинграда ученый, находит меня. Ведет расспросы, а в конце беседы предлагает: «Поедете в Антарктиду на два года?» Говорю: «С мамой посоветуюсь». А что мать моя знала о шестом континенте? Наговорил я ей, что на Южном полюсе тепло, хорошо, пингвины бегают, красота. Короче, отправился в длительную экспедицию. Моя работа заключалась в нырянии с аквалангом под лед и изучении всего, что живет там в воде и на дне. А вода в антарктических морях холодная.
Мы жили на маленьком участке земной тверди, как робинзоны. Называется он остров Зыкова, расположен недалеко от станции «Мирный». Почему забрались туда? С него было удобно работать. На больших островах — крутые берега: ни спуститься, ни взобраться, ни лодку затянуть. А наш — сто на сто метров, покатый. Было нас пять человек. Иногда отправлялись в гости на станцию «Мирный». Изоляция полнейшая — ни телевизора, ни радио. В такой ситуации должна была быть полнейшая психологическая совместимость. Этого требовала работа. Потому что, например, я сегодня ныряю под лед, а напарник меня страхует. Завтра — наоборот. И надо было держать себя в руках, уважительно относиться к каждому.
Конечно, работа была очень опасная. Никто в мире до сегодняшнего дня не может повторить то, что мы тогда делали. Все приезжают нырять летом, когда стоит южный полярный день. А чтобы в южную полярную ночь?.. Да еще и сделать полное биологическое исследование, замкнув весь годовой цикл — от весны до весны, — такого повторить не смог пока никто в мире. Зато мы увидели богатейший мир, в котором на одном квадратном метре можно было собрать от четырех до шести килограммов живности: звезд, морских ежей, мягких кораллов, водорослей, рыб.
— За два года, наверное, случались опасные моменты. Ведь Антарктида — не курорт и не место для прогулок?
— Один раз мы чуть не утонули, когда шли на большую станцию. Провалились в воду. С трудом, но удалось выбраться из ледового плена. Сапоги остались в воде. Босиком километра полтора бежали до нашей станции. Добрались, нам дали спирта для растирания — там его было около тонны на пятерых! К счастью, не заболели. И с ногами все в порядке. Но после этого с опаской ходили по льду.
После Антарктиды у Юрия Гигиняка были экспедиции на Камчатку, в Среднюю Азию, по России, он исследовал всю Беларусь. А когда в нашей стране была разработана Государственная программа по мониторингу полярных районов Земли и обеспечению деятельности арктических и антарктических экспедиций, стал отвечать за ее биологическую составляющую. Но не как сторонний наблюдатель-ученый, а как полярник. Недавно прошла уже четвертая экспедиция. В ее составе работал и Юрий Григорьевич. Посетил четыре российские станции. Собрал обширнейший материал.
— Удалось найти два вида насекомых, о которых мы пока ничего не знаем, а в море выловили уникального трехметрового червяка, — говорит ученый. — Собранный материал мы сейчас обрабатываем, возможны открытия. Кстати, на станции «Прогресс» исследовал пресноводное озеро. Нашел массу рачков. И это на 70-й широте! По ходу судна изучал птиц, китов.
Рад, что работы на шестом континенте будут продолжены. Сейчас у нас принята новая государственная программа до 2015 года.
Поиск солнечной улитки
— А над чем в Центре по биоресурсам трудитесь, Юрий Григорьевич, какие проблемы вас волнуют? — спрашиваю ученого.
— Сейчас работаем по одному очень интересному объекту — это виноградная улитка. Ее мы исследуем с 90-х годов. Недавно вернулся из экспедиции по Минской области, прошли Копыльский, Клецкий и другие районы. Новая программа рассчитана на три года, и наша задача — составить карту численности виноградной улитки по всей Беларуси. Один из видов этой улитки, кстати, идет на экспорт. Заготовительные пункты созданы по всей Беларуси. Чем полезна виноградная улитка? Это — деликатесный продукт. Она хороша для диабетиков. У нее полезные жиры, много магния, целебная печень. Улитку ели древние монахи во время поста. Ее называют еще солнечной улиткой. Ее больше всего в Витебской области, на Нарочи. Много и в Минской и Брестской областях. Она приносит хороший доход государству, поскольку дорогой продукт. Иностранцы платят до миллиона евро за 350 тонн!
Живи, родник, живи...
— А вообще, по специальности я — гидробиолог-эколог, — продолжает рассказ Юрий Гигиняк. — Мы изучаем реки, озера, родники. Сейчас есть очень интересная тема — «Родники Беларуси». Мы должны беречь запасы чистой пресной воды, которые охраняются во всех странах. Когда мы видим красивый родник, то создаем там памятник местного или республиканского значения. Уже изучили около трехсот родников. Определили, кто в них живет, какое качество воды...
Есть среди родников и целебные. Например, сероводородные. Такой течет возле селения Видзы Браславского района. Обнаружены на Витебщине и железистые родники. Славятся целебными источниками Лесные озера под Ушачами. Там на одной площадке бьют из-под земли родники сразу четырех видов! А у деревни Юцки, что под Дзержинском, в каньоне длиной 200 метров течет уникальная ключевая вода! В Гомельской области имеется голубой родник, он — один из самых больших...
В песне об Антарктиде, которую сочинил Юрий Григорьевич, есть такие строки:
Назвался героем,
так будь им всегда:
И в дождь, и туман,
и в снега-холода…
Он так и идет по земле. Но не как герой, а как романтик и исследователь. Идет и в дожди, и в снега.
Евгений КАЗЮКИН, «БН»
НА СНИМКАХ: Юрий ГИГИНЯК ведет наблюдения в море; ученый кормит пингвинов.
