Экстренные колики

Трудный  диалог,  в  котором  стороны,  доктор  и  пациентка,  так  и  не  пришли  к  согласию

Трудный  диалог,  в  котором  стороны,  доктор  и  пациентка,  так  и  не  пришли  к  согласию

Что может заставить черную кошку пробежать между двумя людьми? Сложность ситуации? Характера? Взаимные претензии и непомерные амбиции? Причин для разногласий может быть множество, но только одна  способна наладить добрые отношения  – искреннее желание шагнуть друг другу навстречу.  К сожалению, ни врач, ни одна из его пациенток, о которых мы здесь расскажем и которые, по сути, являются прототипами героев множества похожих ситуаций, сделать этого пока не смогли. А может, не захотели…

История, которая заставила Марию Ивановну Горнашевич затаить обиду на конкретного врача конкретного отделения одной из столичных больниц и всю систему здравоохранения в целом, началась год назад. Продолжается она, пусть не явно, а только в душе и на бумаге, до сих пор. Впрочем, для того чтобы точнее в ней разобраться, стоит привести хронологию развития событий. А она такова. 

Несколько последних лет Мария Ивановна страдала от заболевания почек: там «росли» камни, возникала киста, практически не прекращался воспалительный процесс. Женщина лечилась, оперировалась, но облегчение наступало только на время – болезнь вновь брала ее в свои руки, а от постоянных болей спасали только обезболивающие препараты. И вот при поддержке урологов поликлиники, которые курировали женщину и ее заболевание, было принято решение: госпитализация, дробление камней. Причем в минской клинике, специализирующейся именно на урологии, – 4-й городской. С анализами на руках, морально подготовленная, исполненная надежды и со спокойной душой женщина отправляется туда, где, по ее мнению, прекратят многолетние мучения… 

Все произошедшее с ней далее Мария Ивановна описывает так: «В назначенный день я пришла к 7.45 утра в приемный покой. Сижу, жду, образовалась очередь. Прошел час, появился заведующий урологическим отделением, который стал уделять внимание пациентам не по принципу очередности, а по какому-то иному, одному ему понятному. Так повторялось несколько раз. Наконец к 12 часам я попала в отделение, а там оказалось: мест нет. Опять велели ждать. К обеду обо мне вспомнили, вкатили в палату кушетку и сказали, что это мое место. И только к обеду следующего дня пришел заведующий, но не потому, что его ждали больные, а для того, чтобы освободить место для только что прооперированной женщины. Когда медсестра напомнила ему обо мне, он стал кричать: «Какая операция? У нее же все воспалено. Выписать ее на дневной стационар!» Я собрала вещи и ушла. А у самой все не выходили из головы мысли: видел же он мои анализы и раньше, зачем госпитализировал? Сказал бы просто, что нужно подлечиться, а потом приходить. Я же не назойливая собака, чтобы со мной так обращаться…» 

Это позиция Марии Ивановны. Мнение второй стороны конфликта представляет доктор Петр Колногоров, заведующий 1-м урологическим отделением 4-й городской клинической больницы. Чтобы не быть голо­словным, он первым делом заглянул в историю болезни пациентки: 

— Действительно, Мария Ивановна поступила на лечение к нам 22 февраля 2006 года для дистанционной литотрипсии (дробления камней в почках) и определения дальнейшей тактики лечения. Историю болезни оформили в 9.45, направление на госпитализацию в отделение выписано мною в 10.40. 

Кроме того, по словам Петра Федоровича, решение о госпитализации принимает врач из приемного покоя, а важность и, значит, экстренность оформления в отделение определяет уже непосредственно заведующий. Но сегодня в  этой клинике, как, впрочем, и во многих остальных, сложилась весьма незавидная ситуация, которая касается и пациентов, и врачей. Если раньше здесь могли лечиться  одновременно 60 человек и располагаться по 2—3 в одной палате, то сегодня – 46 и каждый по соседству с 6—7 другими пациентами. 

— Смоделируем такую ситуацию: сегодня в Минске вдруг случаются почечные колики у 80 человек сразу, — рассуждает заведующий. – Все они могут считаться претендентами  на экстренную госпитализацию. Но я смогу оформить в отделение не больше 46 человек, даже очень желая положить и лечить всех сразу. Поэтому  если на последнее свободное место в отделении вдруг поступят два человека: один, способный самостоятельно передвигаться и пришедший сюда в плановом порядке, другой — экстренный и на носилках, —нетрудно догадаться, кому будет отдано предпочтение… 

Буквально каждое утро доктора Колногорова начинается с пересмотра состояния больных, оценки адекватности их самочувствия относительно занятых койкомест и сортировки. Абсурдно?  Но выбора нет. И от этой безысходности (это понимают и сами врачи) ответственность за судьбу каждого человека возрастает во много раз. Ведь нет гарантии, что сегодняшний «плановый» спустя несколько дней не превратится в экстренного. Пока мы с Петром Федоровичем беседуем, раздается звонок. 

— Вот, пожалуйста, приемный покой сообщает, что госпитализирован мужчина — экстренный. Придется снова уплотнять. А ремонт отделения должен завершиться к концу первого квартала. Может быть... 

Но это сторона дела, так сказать, общая для всех пациентов 1-й урологии. В истории же Марии Ивановны есть несколько частностей, на которых тоже стоит заострить внимание. Женщина была госпитализирована практически в конце февраля, а результаты биохимического анализа, необходимые для точного определения ее состояния, датировались 3 января и считались просроченными. 

— По большому счету, я не имел права определять в отделение пациента с такими исследованиями, — продолжает врач, заглядывая в историю болезни. – Но я рискнул. Мы продублировали их, вердикт тот же: к камням в почках добавилось их воспаление. В таком состоянии дробление камней не производится, так как к уже существующим заболеваниям могло добавиться еще одно, намного опаснее – сепсис. Заведующий отделением дистанционной литотрипсии так и написал: «Не показано». Мы рекомендовали женщине пройти курс антибактериального лечения в нашем отделении на дневном стационаре, а затем снова рассмотреть возможность дробления камней. Но она так и не пришла. 

— Может, ее шокировало столь резкое с ней обращение? Ведь женщина делает акцент в том числе и на неэтичном обращении с ней в отделении… 

— Прежде всего, хочу задать встречный вопрос: вы видели когда-нибудь врача, который специально хочет сделать плохо больному? Я – нет. Не спорю, эмоциональные движения вправо или влево могут быть в каждой профессии, но не мною замечено, что «врач виноват всегда». Если Марии Ивановне показалось, что я был к ней невнимателен, пусть примет мои извинения. Но хотелось бы отметить вот еще что: каждый день мы стоим перед выбором: кому же медицинская помощь и наше внимание в эту минуту нужнее? В зависимости от ответа мы и действуем. 

К сожалению, многие пациенты приходят к врачам с изначально негативной оценкой и предвзятостью. Например, как рассказывает Петр Колногоров, недавно в отделении лечилась женщина – бывшая малолетняя узница времен Великой Отечественной. Ее определили в двухместную палату, но она заартачилась: мол, хочу в одноместную – никогда не лежала в палате с телевизором. 

Но в то же время поведение врача и с точки зрения его внутренних устремлений, и с точки зрения внешних поступков должно мотивироваться благом пациента. «В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного». Слова Гиппократа. Он справедливо отмечал зависимость между человеколюбием и результативностью профессиональной деятельности врача. У одного доктора много пациентов, а у многих пациентов всего одно здоровье. Если и одна, и вторая сторона это поймут и примут, то любые сложности между ними перестанут существовать. 

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter