Правительство недавно отчиталось об итогах работы экономики за первые четыре месяца нынешнего года. Считается, что ситуация, несмотря на определенные сложности, не такая уж и непредсказуемая, а по ряду проблемных показателей явно наметились улучшения. О том, как обстоят дела, некоторые читатели «Р» смогли узнать в буквальном смысле слова из первых уст — в редакции нашей газеты прошла прямая линия с главой Минэкономики Николаем СНОПКОВЫМ.
Что будет с рублем?
— Здравствуйте, Николай Геннадьевич! Живу в районе тракторного завода, часто проезжаю мимо предприятия и вижу тракторы, которые уже даже не на складе находятся, а прямо на стоянке у проходной… Возникают сомнения по поводу того, что наша тракторная продукция успешно реализуется. А если склады завалены, то за счет чего растет зарплата у работников?
— Ну, вы же, наверное, видите только часть тракторов? Вы же не видите ту, что продается. Если бы не продавалось совсем ничего, зарплату было бы не из чего платить. Поэтому складские запасы при таких огромных производствах — а тракторов мы производим около 60 тысяч в год — это совершенно естественно. С учетом существующих проблем на внешних рынках наши предприятия достойно проходят стресс-тестирование — это и ухудшение внешнеэкономической ситуации, и изменение конъюнктуры, и проблемы экономического роста и, соответственно, инвестиционных возможностей основных наших торговых партнеров. Но на этом неблагоприятном фоне наши предприятия достойно выглядят. Продажи идут, пусть не так, как в предыдущие пятилетки, когда был достаточно высокий спрос. Но заводы работают и выплачивают заработную плату, которую, между прочим, можно выплачивать не только за счет роста продаж, но и за счет снижения затрат.
— А как насчет курса доллара — он каждый день растет. Какой прогноз даете на конец года?
— Минэкономики не прогнозирует курс, этим занимается Национальный банк. Но пока, насколько я знаю, официально его не пересматривали.
Девальвация национальных валют в России, Украине и Казахстане, безусловно, сказалась на уровне экспортной конкурентоспособности наших товаров на этих рынках. Но это никоим образом не значит, что мы также должны проводить девальвацию у себя. По многим причинам. Одна из них тривиальная: в 2011 году у россиян и казахов не было гиперинфляции, вызванной девальвацией. Вторая причина в том, что в этих странах свои экономические внутренние условия, которые формируют курсовую политику. У них своя политика по процентным ставкам, ставке рефинансирования, которую они проводят исходя из их макроэкономических параметров. Например, в России есть фонд национального резерва, формируемый за счет нефтяных доходов, а у нас — нет. В России есть существенная доля в доходах консолидированного бюджета от нефти и ее экспорта, у нас — другая структура формирования бюджета. Поэтому слепо следовать валютным тенденциям стран-партнеров нецелесообразно. У нас своя внутренняя среда и свои возможности в рамках валютной, кредитной, бюджетной политики.
Если за счет ослабления валют у соседей происходит снижение конкуренто¬способности наших товаров, то выход один — работать над своими издержками. Потому что для производства, бизнеса в целом эффект от снижения затрат на 1 % эквивалентен эффекту от трехпроцентной девальвации. Логика проста: не внешние меры, а внутренняя работа компании дает возможность конкурировать в новых условиях.
— Николай Геннадьевич, а правда, что после ЧМ-2014 по хоккею деноминация произойдет?
— По-моему, глава Нацбанка Надежда Ермакова недавно отвечала на этот вопрос. Она сказала, что деноминация — это чисто техническое мероприятие, она наиболее удобна в то время, когда есть стабильность на валютном рынке и стабильность с точки зрения инфляции. Поэтому Нацбанк просто будет ждать удобного момента и объявит об этом. Но, поверьте, это не произойдет за один день, вас предупредят задолго. Все будет спокойно и без ажиотажа.
— А еще все боятся, что после ЧМ-2014 наш рубль обвалится…
— Зачем мы, белорусы, себя все время чем-то пугаем и забиваем голову разными страшилками? Мы провели прекрасный чемпионат, а нас мучают такие вопросы. Это неправильно.
Ведь в этом году мы видим яркий пример того, как обеспечивать относительно приемлемый рост, осуществлять сбалансированную внешнеэкономическую деятельность, привлекать иностранные инвестиции в параметрах прогноза. Фундаментальные факторы развития говорят о том, что все нормально.
Как не сесть на диету
— Добрый день! Олег из Минска. Минэкономики недавно цены на мясо «освободило» и больше их не регулирует, и мясо вдруг резко подорожало. Хотел бы узнать, что вообще происходит?
— Не потому, что мы отпустили цены, произошло их повышение. Вы, наверное, знаете ситуацию по прошлому году по заболеваниям АЧС, знаете, что поголовье свиней в сельхозорганизациях сократилось на 20 %, а у населения — почти на 50 %. Безусловно, за такой короткий период восполнить это поголовье нельзя. На данный момент на рынке, действительно, есть некоторый дефицит свинины, и цены на нее растут. Но, как показывает жизнь, если мяса на рынке мало, его заменителем выступает курятина. Но сегодня мы имеем другую проблему: поднялись цены на курятину на российском рынке, и производителям стало гораздо более выгодно отправлять мясо птицы именно туда. Чтобы насытить местный рынок, компенсируя недостаток свинины, мы и подняли с 21 мая на 10 % цены на мясо птицы. Теперь производителям станет выгодно направлять продукцию на внутренний рынок.
Цены на мясо Минэкономики по-прежнему регулирует, только не через установление отпускной цены, а через торговые надбавки.
— А не планируете ли вы ввести временные меры, чтобы переждать, пока поголовье свиней восстановится? Чтобы не было такого резкого, почти в два раза, подорожания…
— Ну, допустим, такого роста цен на мясо нет. Скорее всего, вы говорите о ценах, которые видели на рынках, но там мы цены не регулируем вообще, мы регулируем цены в магазинах.
— Например, в той же «Короне» мясо уже лежит по Br 120 тыс., и его явно недостаточно…
— Мы ежедневно отслеживаем ситуацию. И, если будет необходимость снять этот ажиотаж, вполне возможно, что на какие-то меры придется и пойти. В соответствии с законодательством мы имеем право вводить на 90 дней некоторые формы регулирования цен.
Можно ли сэкономить на болезни?
— Николай Геннадьевич, из Борисова Татьяна Васильева беспокоит. У меня такой вопрос: контролируются ли у нас как-то цены на импортные лекарства? Я сердечница, часто привожу себе из России некоторые препараты. То же самое лекарство, купленное там, обходится гораздо дешевле, чем у нас.
— Сложно сказать, почему так происходит, нужно смотреть по конкретному препарату, по конкретной цепочке. Государство в этом направлении делает другие шаги. Мы не проверяем всю ценовую цепочку от страны-производителя до Беларуси, потому что это невозможно. Поступаем проще: есть первый импортер, у которого формируется своя цена при пересечении границы, плюс надбавка розничной сети. Вот она уже регулируется, и получается та цена, которую вы видите в аптеке. То есть цены на лекарства регулируются исходя из торговых надбавок внутри страны.
— Это касается всей импортной продукции? А то все такое дорогое…
— Надо реально сравнивать: и продовольствие у нас дешевле, чем в той же России, и некоторая одежда. Нельзя все смешивать. Есть разные позиции, разные условия производства, разные условия перемещения товара через границу — с пошлиной или беспошлинно. Разные товары и разное ценообразование, разный уровень по сравнению с соседями. Мы, кстати, изучали цены на десять самых продаваемых лекарств — у нас, в России и в Украине. Оказалось, что наши цены на медпрепараты всегда ниже, чем российские, и по ряду наименований — ниже, чем украинские.
Да, есть лекарства, за которые мы платим дороже. И Президент поставил соответствующую задачу министру здравоохранения — к 2015 году до 50 % увеличить на рынке в стоимостном выражении присутствие лекарств, произведенных по лицензии в Беларуси. Чтобы понимать порядок ценообразования на эти лекарства, и чтобы оно носило справедливый характер. Кстати, если считать в «коробках», то уже около 60 % препаратов, продаваемых в стране, производится у нас. Полагаю, мы сможем экономическими правильными методами сформировать справедливые цены на основные лекарственные препараты.
А вы знаете, как устроен фармацевтический рынок? Компании-производители покупают основные субстанции у нескольких крупнейших корпораций, которые могут себе позволить тратить много денег на научные исследования, а потом производят по лицензии у себя. То есть мы можем покупать французский, например, препарат в таблетках производства Словении. Производство лицензировано и осуществляется под контролем, и качество не вызывает никаких сомнений. То же самое и у нас в Беларуси. Мы создали ряд преференций и условий для вхождения на территорию страны инвесторов из фарминдустрии. Это, кстати, хорошая точка роста нашей экономики. Люди всегда хотят кушать и, к сожалению, болеют. Поэтому продовольственный и фармацевтический — это растущие и окупаемые бизнесы.
Где товары дешевле
— Николай Геннадьевич, здравствуйте! Может, поясните: белорусы часто ездят за покупками в соседние страны, почему в той же Польше, Литве вещи гораздо дешевле? Почему цены отличаются в разы?
— В разы — это вряд ли. У меня мама живет в Литве. Единственное, на что цены серьезно отличаются там и в Беларуси, так это на услуги ЖКХ. В Литве они, действительно, в разы дороже. Я бы не говорил, что все остальное отличается именно в разы: это касается и продовольствия, и потребительских товаров. Есть товары, которые дешевле у нас, есть те, которые дороже. Например, телевизоры. В Евросоюзе — единый рынок. Соответственно, между странами нет никаких дополнительных обременений в виде таможенных пошлин. Но если товар из Европы едет к нам, то поставщик уже платит таможенную пошлину и ввозной НДС. Это повышает цену товара почти на 40 %. Это я вам объясняю логику ценообразования на те товары, которые стоят дороже у нас. Но есть и товары дешевле. Вы же знаете, мы строим свой Таможенный союз, мы сами производим и получаем продукцию из России и Казахстана без таможенных пошлин.
В каждой стране свои условия торговли, ценообразования… Мы живем в наших условиях. У нас такие цены, они не могут быть одинаковыми с Литвой или с Польшей. Даже с Россией не могут быть одинаковыми. Например, цены на продовольствие у нас на 12—60 % ниже, чем в России, по разным позициям.
— А можно ли говорить о том, что цены у нас могут сравняться с российскими, раз уж мы вступили в Таможенный союз?
— У нас доходы разные. Поэтому цены не могут быть одинаковые. И экономическая политика, и требования Президента заключаются в том, чтобы цены росли не опережающими темпами над доходами в совокупности. Поэтому мы на данный момент и сдерживаем рост тарифов в сфере ЖКХ, достаточно аккуратно повышаем цены на транспорт, очень скрупулезно просчитываем либерализацию ценообразования в продовольствии. Мы весьма серьезные шаги сделали в рамках унификации в вопросах ценообразования с Россией, поскольку в условиях Единого экономического пространства это важно, и соглашение является одним из фундаментальных документов договорной базы. Но договоренности по выравниванию акцизной политики будут достигнуты не сразу, а на протяжении долгого времени. Речь идет о выравнивании цен на алкоголь, табак, нефтепродукты. Но выравнивать мы их будем постепенно. Полагаю, в течение некоторого времени произойдет достаточно близкая унификация ценообразования и доходов, в увязке с цифрами Российской Федерации. Но хочу заметить: в любом случае в этом будут своя специфика, свои стандарты и принципы.
Посмотрите, даже у наших восточных соседей цены в разных регионах отличаются. К примеру, в Смоленской и в Московской областях, хотя, казалось бы, они рядом — Смоленщина и Подмосковье. Но мы видим разницу: и в ценах на товары и услуги, и в доходах. Поэтому полной унификации не будет никогда, потому что есть своя специфика и есть свои социальные стандарты. Например, бюджет прожиточного минимума у нас и в России считают по-разному, наша потребительская корзина — минимальный набор товаров и услуг для жизни — детальнее и полнее. И за соблюдение наших социальных стандартов принципиально выступает Президент, заботясь о том, чтобы наши доходы соответствовали расходам.
ИП только выиграли
— Николай Геннадьевич! Вероника Гусева из Минска. Как может отразиться недавно подписанный Президентом Указ № 222 на деятельности ИП? Многие предприниматели грозятся, что прекратят работу и тогда нам придется покупать вещи втридорога.
— Вероника, а где вы покупаете себе одежду?
— По-разному. И в торговых центрах, и на рынке могу что-то купить. Смотрю, где дешевле, исхожу из того, какая сумма у меня в кошельке.
— Так поступают все разумные люди. Я думаю, этот указ, наоборот, будет являться стимулирующим для развития торговли на локальных рынках. Подчеркну: именно на локальных рынках. В основном это будет чувствительно не для Минска и даже не для областных центров, а для райцентров. Там обычно выделяют места для ИП, куда они приезжают с палатками по выходным. Я, когда работал и жил в райцентре, сам регулярно посещал такие рынки. Почему итогом указа все-таки будет развитие торговли? Потому что в соответствии с документом ИП получили право нанимать не более 3 наемных лиц независимо от родственных связей. Предприниматели этого добивались, и эта норма позволит им и себя немного разгрузить, и даст возможность больше общаться с семьей. И, соответственно, позволит увеличить объемы продаж. Объем реализации, безусловно, повлияет на цену: чем больше оборот, тем с меньшей надбавки можно жить. Это правильно, это логично. Так что, думаю, эти меры повлияют исключительно на снижение цен и на увеличение доходов ИП.
Что касается наличия у ИП сертификатов на продажу продукции легпрома, то это просто технический элемент. Может, это достаточно сложно будет воплотить в жизнь с точки зрения работы с московскими оптовыми рынками, хотя я не думаю, что будут серьезные проблемы. Мы изучали ситуацию, и это вполне реально — получить на руки документ, подтверждающий приобретение товара.
А покупатель, даже с точки зрения защиты потребительских прав, должен понимать, откуда привезен товар, кем он произведен. Ведь это естественно — понимать, что ты покупаешь. Вы же сметану, например, выбираете по изготовителю? И я тоже. И сметану, и джинсы. Нормальное требование любого потребителя — знать происхождение товара. Соответственно, такой антагонизм, который возник в СМИ и у ИП по поводу этого документа, мне не совсем понятен как гражданину, как министру и как потребителю.
Так что резюмирую: результатом будет увеличение товарооборота, поскольку разрешение нанимать трех человек, если положить его на чашу весов, стоит гораздо больше, чем обязанность с 1 июля иметь документы, подтверждающие приобретение товара. Мое мнение такое.
