Эгоисты, поэты и философы

Пятро Прыходзька. На хвалях часу. Кнiга сардэчнай памяцi. Мiнск, Беларуская навука, 2005.

В этой книге действительно много сердца... Ведь книги воспоминаний звучат в зависимости от того, какова установка автора: хочет ли он описывать эпоху либо себя в центре эпохи, ведет счет собственным обидам и успехам либо выписывает портреты современников. Поэт–ветеран Петр Приходько рассказывает о своем времени, любуясь не собой — теми, с кем довелось общаться: Аркадием Кулешовым, Пименом Панченко, Пилипом Пестраком, Максимом Танком, Валентином Тавлаем, Анатолием Велюгиным... И тем создает и свой — привлекательный — портрет. Повествование звучит бесхитростно и доверительно. Поэтому, наверное, и дружеские отношения были такими искренними. Именно Приходько после войны привез в Минск, на встречу с Аркадием Кулешовым, опального отца поэта, которому как заподозренному в связях с немцами было запрещено выезжать из деревни. Максим Танк по своей инициативе дает рекомендацию молодому поэту Петру Приходько в Союз писателей. Пилип Пестрак читает ему стихи Клюева и Пастернака как раз в то время, когда начинался очередной виток борьбы с неугодными поэтами... В книге вообще много поэзии — автор щедро цитирует любимые стихотворения, и в ткани текста, воссоздающего эпоху, они звучат по–особенному.

Эрик–Эмманюэль Шмитт. Секта эгоистов. Роман, пьеса, повести. Санкт–Петербург, издательство «Азбука–классика», 2005.

При всем моем скептицизме к дифирамбическому тону аннотаций я склонна согласиться с высокими оценками. Это не чтиво, это чтение, и не зря Шмитта, при всех его модных жанровых «заморочках», как стилиста ставят в один ряд с Гюго, Флобером и т.д. Кроме того, Шмитт — профессиональный философ, и философии в его произведениях сколько угодно любителю интеллектуальной подоплеки. Впрочем, философия в столкновении с жизнью оборачивается либо трагедией, либо фарсом. Таинственный юноша из вольнодумного XIX века становится «автомонофилом», проповедуя, что весь мир не более чем его ощущения, и последовательно следуя этой философии, гибнет. Дени Дидро во время написания энциклопедической статьи о морали исполняет эротический танец–спектакль с четырьмя женщинами, запутываясь в нюансах отношений и философий... А вот три повести — «Оскар и Розовая Дама», «Мсье Ибрагим и цветы Корана», «Дети Ноя» — это попытка понять психологию религий: христианства, мусульманства, иудаизма... Как философ Шмитт способен на обобщения, как художник и гуманист хочет показать ценность каждого человека и каждого мига его существования. Сюжетные линии достаточно драматичны. Три повести, истории трех мальчиков. Один, умирающий в больнице, пишет письма к Богу, и Бог от письма к письму приближается к нему... Другой, брошенный отцом–евреем, отогревается душевным теплом одинокого соседа–мусульманина... Третьего вместе с другими еврейскими детьми спасает от геноцида католический священник... Нет различий между верами. Есть различие между добром и злом.

Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Светоч». Минск, пр–т Победителей, 11.