Когда я преподавала в музыкальной школе, спрашивала у детей, какой композитор им нравится больше всего. И они всякий раз отвечали: «Бах!»
Сначала удивлялась. А потом вспомнила себя в детстве и те чувства, которые пробуждала во мне эта музыка. Отец двадцати детей — тихо, без шума и суеты, без погремушек, зайчиков и лисичек, — приходит Бах к детям и, как мудрый учитель и друг, говорит о сокровенном. О родных полях и лесах, о тоске по вышнему, о Боге. О том, о чем до него с детьми никто не говорил. И этот тихий разговор пробуждает в ребенке душу.
С тех пор мои бывшие ученики сделались программистами, врачами, предпринимателями. Возможно, не узнанные мной, они сидят где–то рядом в концертном зале. Даже если суровая проза жизни убила в них всякую любовь к классической музыке, Бах остается жить в особом уголке души, и они приходят на его концерты отдохнуть, очиститься, восхититься.
Между тем, за исключением органистов, наши музыканты играют Баха редко и мало. А с его оркестровыми произведениями вообще сложно. Научно–техническая революция в музыке приключилась около 200 лет назад. А до этого многие оркестровые инструменты, особенно духовые, отличались от нынешних и по устройству, и по звуку, и по технике игры. И если в Моцарте и Гайдне это не очень ощущается, то Бах без натуральной бесклапанной трубы, деревянной флейты траверсо и виолы да гамба — и не Бах вовсе.
По крайней мере, так считается в современном мире. Еще каких–то лет 50 назад его музыку прекрасно исполняли на металлических гобоях и флейтах, натуральную трубу заменяли корнет–а–пистоном, а виолу да гамба — виолончелью. А сейчас подавай нам аутентику. Иначе немодно и неинтересно.
Но тут появляется другая сложность. Бах был скуповат на обозначения своих замыслов — соображай как знаешь. И здесь начинается целая наука, которую в европейских консерваториях изучают, а в нашей нет. Так что любые попытки аутентичного исполнения Баха в наших краях — уже подвиг!
Чуть ли не единственный белорусский коллектив, который этим занимается, — «Камерные солисты Минска» под управлением Дмитрия Зубова. В нынешнем году ансамблю исполняется 15 лет.
В честь этого события музыканты замахнулись на неслыханный проект — сыграть в один вечер все шесть Бранденбургских концертов И.С.Баха именно так, как они звучали в капелле принца Леопольда Анхальт–Кетенского, где композитор служил с 1717 по 1721 год. Он сам участвовал в их исполнении в качестве альтиста. Соло на скрипке исполнял Иозеф Шписс, на трубе — знаменитый по тем временам Иоганн Людвиг Шрайбер. Посредственные музыканты — что тогда, что теперь — никогда бы с этим не справились. Именно потому маркграф Христиан Людвиг Бранденбургский, заказавший Баху эти концерты, так и не рискнул их исполнить. Он понимал, что его капелла для этого слишком слаба.
В «Камерных солистах Минска» собрались настоящие профессионалы — скрипачи Елена Мальцева и Олег Яцына, альтистка Светлана Голубовская, флейтистка Галина Матюкова. Для игры на барочном гобое, блок–флейте, натуральных валторнах и трубе были приглашены исполнители из соседних стран.
И что получилось в итоге?
Аншлаг, аплодисменты, восторги — и в Минске, и 22 ноября в Санкт–Петербургской филармонии. «Феерия, а не концерт!» — написал в Фейсбуке наш прославленный хормейстер Игорь Матюхов.
Впрочем, были и погрешности. Кое–где музыканты слишком уж торопились, укорачивая длинные ноты, глотая паузы, боясь наскучить почтеннейшей публике. Приезжие валторнисты в безнадежном поиске верных нот все время отставали от стремительно несущегося поезда. Да и акустика для барочной музыки должна быть, как сметана в салате, — связывать все воедино. В нашей филармонии такой акустики нет.
И все равно впечатление незабываемое...
juliastankiewicz@gmail.com
Советская Белоруссия № 230 (25112). Среда, 30 ноября 2016
