Забытое поколение фронтовых художников. Борис Непомнящий в воспоминаниях дочери Ларисы

Его цветы не вянут

Много лет искусствовед Лариса Бортник записывала свои разговоры с отцом Борисом Непомнящим, в картинах которого послевоенный Минск стал одним из главных сюжетов. Некоторые детали городской истории сохранились лишь в его рисунках и воспоминаниях — многие здания еще лежали в руинах, когда он сюда приехал. Сейчас дочь расшифровывает пленки с голосом отца для Национального исторического музея — теперь это не только семейные реликвии.


Для Бориса Непомнящего и его друзей, поступивших в Минское художественное училище после войны, восстановление города началось с засыпанных после бомбежек подвалов нынешнего суворовского училища. Другого жилья для них не нашлось, и, раскопав эти подвалы, художники перевезли туда свои семьи и блокноты с зарисовками военного быта в трофейных чемоданах. Все были уже далеко не мальчишками, с боевыми наградами и ранами в душах, которые так и не затянулись. Но именно они принесли в белорусскую живопись столько солнца и воздуха, сколько здесь не было до них, не появилось и позже. На картинах каждого из первых выпускников художественного факультета Белорусского театрально–художественного института — Бориса Непомнящего, Леонида Щемелева, Федора Барановского, Бориса Аракчеева, Николая Залозного — есть эта радость и любовь к чистым, ясным краскам. Общая примета художников, прошедших фронт. Войну на своих холстах они изображали нечасто. И никогда не писали кровавых сцен — в отличие от тех, кто знал о боях с чужих слов. Глаза, лица, позы воинов накануне или после сражений, сцены победы — художники–фронтовики могли найти точную деталь, чтобы в считанных сценах рассказать обо всем, что видели и испытали за эти четыре года.

«Тревожная ночь». 1984 г.

Часы


Автопортрет. 1984 г.

Лариса Бортник бережет отцовские военные блокноты с лицами людей, большинство из которых ей незнакомы: Борис Непомнящий создал сотни страниц фактически архивных документов, рисуя солдат, отличившихся в боях. Кроме него, зафиксировать подвиг героев часто было некому. Всю войну он провел на фронте, прошел Сталинград и Курскую дугу, дошел до Берлина, участвовал в освобождении Праги, получил 25 боевых наград, в том числе орден Красной Звезды — и ни одного серьезного ранения. В семье долго хранили старинные часы — еще на фронте Борис Непомнящий носил их в левом нагрудном кармане. Очень добротные, с двумя крышками, они продолжали идти даже после того, как осколок снаряда оставил вмятину на одной из них. Отца художника, Абрама Непомнящего, в Белгороде считали цадиком, то есть почти святым. Он умел лечить без лекарств и предвидел будущее. Когда в его семье родился младший, девятый ребенок, предсказал, что судьба сына будет счастливой и удивительной. Отца Борис Непомнящий запомнить не успел. Но пророчество сбылось.

Детали


До войны он окончил Московское художественно–промышленное училище, учился в Суриковском институте, позже перевелся в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры. Там же в Ленинграде рисуя корабли на набережной Невы, и узнал от немецких матросов, что «скоро все небо здесь почернеет». Еще в детстве, слушая рассказы отца, Лариса Бортник представляла контраст между этими словами и летним небом 1941–го:

«На Минской набережной». 1960 г.

— К своей матери в Унечу он помчался сразу же, как только смог. А в первый же день войны записался добровольцем. Но о своей военной биографии вспоминал неохотно. Начинал волноваться, горевать о товарищах, которых не смог удержать в окопе, когда на них шли вражеские танки — солдаты выскакивали под пули, не выдержав нервного напряжения. Жалел пленных немцев, наматывавших на себя женские чулки вместо шарфов, представлял их жен, детей. Война его не изменила, не ожесточила.

В холстах Бориса Непомнящего есть не только мастерство, старая школа русской живописи, но и это «жаление» всего живого. Абсолютно непафосные, непритязательные по сюжету, его пейзажи светятся даже в репродукциях. Тысячи белорусских пейзажей.

«Лошадка». 1954 г.

Приглашение


После войны он вернулся в Москву, чтобы получить диплом художника. Но поступил в архитектурный институт, где давали общежитие, это обстоятельство стало решающим. У Непомнящего уже была семья, родились первые дети — с женой Катериной Александровной он познакомился в госпитале, 8 марта 1943 года сыграли фронтовую свадьбу и разлучились только в 1945–м, когда на свет появилась дочь. Для Бориса Непомнящего война закончилась позже — бои продолжались и после 9 мая.

«Воспоминание». 1983 г.

— Я была долго убеждена, что Аладовы наши родственники, — откровенничает Лариса Борисовна. — Именно они встретили маму на вокзале в Минске, первое время вся наша семья жила в их шумном доме. Восстанавливая коллекцию художественного музея, Елена Аладова часто бывала в Москве. Навещала и сына Вальмена, который стал папиным другом в архитектурном институте. Именно она уговорила папу приехать в Минск. И, к слову, еще тогда стала покупать его работы для музея.


Сегодня картины Бориса Непомнящего хранятся не только в Национальном художественном и музее истории Великой Отечественной войны, а и в «Третьяковке», в зарубежных коллекциях, попадают на престижные выставки аукционных домов «Кристис» и «Сотбис». Любители минской старины делятся их репродукциями на своих форумах, пытаясь определить современный адрес запечатленных художником «окраин Минска» — и узнают в них улицы Калинина и Якуба Коласа. Можно ли считать его имя забытым? Увы, большая часть публики вряд ли его вспомнит — как и имена других художников фронтового поколения. Многое пылится в запасниках. Или сложено в углах квартир наследников — не для всего хватает места на стенах. Художникам, пережившим войну, была свойственна еще одна общая черта — фанатичная преданность работе. Следующие поколения творили куда спокойнее, объемы созданного у них поменьше. Как ни парадоксально, живопись немалого числа наших фронтовиков еще ждет своего открытия — и есть ведь что открывать. Галерей с хорошим вкусом как будто все больше, к тому же красивые поводы для выставок не за горами — 100–летние юбилеи тех, кто оставил в наследство не один лишь термин «соцреализм».

«На окраине Минска». 1969 г.

Запрет


В детстве дочери Бориса Непомнящего казалось, что отец обладает гипнозом — он часто брал ее с собой на этюды, и хмурая погода часто сменялась солнечной, как только они оказывались на месте. В их доме на краю Минска всегда были животные — однажды он приручил даже зайца, который несколько лет жил у Непомнящих, время от времени возвращаясь в лес. Среди его искренних картин ей все так же тепло. Борис Непомнящий вырастил восьмерых детей, свои коллекции живописи оставил всем, даже внукам и племянникам. Притом что в последние 20 лет своей жизни запретил себе прикасаться к холсту. Стал хуже видеть цвет, стала подводить рука, контуженная на фронте.

В мастерской. С дочерью Ларисой

— Папа не хотел оставлять следов своей беспомощности, — Лариса Бортник демонстрирует его последнюю работу, особенно яркую и солнечную. По просьбе дочери Борис Непомнящий сделал реплику давнего этюда с лошадью у мельницы, который написал в Киселях, деревне в окрестностях Минска. Вряд ли кому–то придет в голову говорить о беспомощности, глядя на эту картину.

«Голубые просторы  Вилейщины». 1983 г.

— Тем не менее он принял такое решение, — продолжает Лариса Борисовна. — И больше никогда не подошел к мольберту. Но иногда рассказывал мне, как писал картину во сне. С таким упоением, так подробно описывал сюжет, цветовую гамму, что я не могла удержаться от соблазна записывать его сны. До своего последнего дня папа оставался художником. Когда–нибудь я обязательно расскажу и о его несозданных полотнах.

cultura@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter