Посмотреть первую работу нового режиссера собралась почтенная теа тральная публика.
Двое солидных мужчин во втором ряду придирчиво изучали театральную программку спектакля «Не все коту масленица» Нового драматического театра и очень профессионально беседовали о проблемах русского языка.
— Сейчас речью Островского ни в одном театре не умеют объясняться.
— Да и о купеческом быте представления не имеют.
— Наверное, сократят весь текст и покажут какую-нибудь пантомиму.
Зрители, по всему чувствовалось, были приятно удивлены, когда раскрылся занавес. Множество оконных рам в резных наличниках спускались и поднимались на штакетниках. Ковер на полу, расписанный под жостовский поднос. Ткани, имитирующие палехское искусство. Павловопосадские шали. Даже чайный прибор возле самовара отдаленно напоминал гжельскую продукцию. Театр вместе с художником Андреем Меренковым решил завлечь зрителей старинным русским бытом.
Режиссерский язык Андрея Гузия был нацелен на то, чтобы артисты искренно и просто, без театральщины прожили историю соперничества старого богатого купца и молодого бедного приказчика за сердце и руку двадцатилетней девушки. «Эффект Островского» проявился в простодушности и подкупающей человечности сюжета, легкости беспечной юности и чистоте переживаний молодых исполнителей Н. Анципович (Агнея) и А. Верещако (Ипполит). Вся представленная драматургом атмосфера купеческого дома не наша, не сегодняшняя. Она может показаться картинной, придуманной. Однако из нее извлечена вечная нестареющая тема переплетения любви и карьеры, искренних чувств и жажды богатства. Это и заставило когда-то выдвинуть в театре лозунг: «Назад к Островскому».
Много писавший об Островском Н. А. Добролюбов считал, что все конфликты в его пьесах происходят не из личных страстей, а из-за обстоятельств окружающей жизни. Поэтому надо хорошо прорисовать будничный жизненный фон, чтобы на нем ярче проявились характеры. Таким путем и пошел Андрей Гузий, выращивая спектакль из материала пьесы. Возможно, поэтому спектакль лишен острой концептуальности и «заточен» на узнаваемость ситуации, которая заполняет зрительный зал живой жизненной энергией, где нет абсолютно никакого негатива. Куда-то исчезает само собою морализаторство, связанное с любовью Островского к указующим названиям: «Не так живи, как хочется», «Не в свои сани не садись», «Правда хорошо, а счастье лучше», «Бедность не порок», «Не все коту масленица».
Из неживого, уже превратившегося в прошлое искусства надо сделать не просто познавательно-образовательный продукт, а что-то живое и волнующее. Тогда и появляются в спектакле женственная, мягкая русская красавица купеческая вдовушка в исполнении Т. Поповой. Поджарый, молодящийся, обладающий юмором и смекалкой купец Ахов в исполнении В. Агаяна. И уже упомянутая парочка молодых героев.
Все это мало похоже на классические образы и ситуации таких пьес Островского, как «Гроза», «Бесприданница», «Бедная невеста», «Доходное место», и многих других, где прочерчивается прежде всего власть денег над поступками людей. Такие истории приводят к трагическому исходу или к свадьбе, но всегда молодой герой беден, робок, смешон. Юная особа задумывается о самоубийстве. Маменьки мечтают выдать дочек замуж не по любви, а за деньги. Побеждают самодуры и «денежные мешки». Таковы обстоятельства окружающей жизни. Тогда еще и не предполагалось, что наша сегодняшняя жизнь может их полностью перечеркнуть. И она это сделала. Поэтому так свежо воспринимается в новом спектакле по Островскому хитроватый юмор, непокорность, природная естественность всех действующих лиц.
