— После проекта «Народный артист» вы могли сделать карьеру в Москве, однако вернулись в Беларусь.
— Я тогда очень устала от состязаний и самоистязаний, мне так хотелось домой, в уютную обстановку — я вообще очень семейный, домашний человек... Несмотря на то что из–под родительского крыла рано выбралась, самостоятельности, чтобы предпринимать такие решительные шаги, мне не хватало. А в Минске все было намного легче. Сейчас уже немного не такая обстановка, но в то время любой артист, который хоть как–то проявлял себя за границей, по возвращении получал известность. Это был пиковый момент в моей жизни. Потому что работать без продюсеров, без команды, связей, родителей, которые вкладывают деньги, и делать все собственными руками — это, естественно, тяжело, и запал быстро угасает, как бы ни хотелось, чтобы происходило иначе. Все–таки в поп–музыке каждый артист — проект, из него нужно что–то лепить, придумывать, создавать картинку, и люди, которые являются авторами и композиторами своих песен, которые сами себя делают, это всегда временное явление. Появились молодые артисты — новое поколение, за которым уже стояли продюсеры, а потом на смену эстраде для меня пришло телевидение. Это правильный поворот в моей жизни, судьбоносный.
Читайте также
— Да, я работала на телеканале СТВ в утренних эфирах, затем в программе, которая называлась «Утренняя почта», словом, практика была существенная. Единственно, что опыт прямого эфира, конечно, появился только на «Беларусь 1». Но это мое! Если для кого–то тяжело — и сам ранний подъем (а это 4 часа утра), и необходимость владеть своими эмоциями, быть постоянно готовой на 100 процентов, — то меня это, наоборот, поддерживает в тонусе. Очень большое количество людей смотрит «Добрай ранiцы, Беларусь!» именно потому, что прямой эфир, в котором много интерактива: можно дозвониться в любой момент, поговорить с нами, выиграть викторину, заняться спортом в режиме реального времени, и это классно.
— Нравится ситуация вызова?
— Безумно нравится. Нет места расхлябанности, ты всегда должен прекрасно выглядеть, говорить, быть в хорошем настроении, улыбчивым. А весеннее, летнее время — вообще восторг, потому что рассветы сумасшедшей красоты. Мы, ведущие, когда едем на работу, всегда их фотографируем и потом заполоняем интернет красивыми снимками. Так что моя работа — это очень круто!
— Вы с вашим компаньоном Евгением Перлиным — пара контрастная, с виду совершенные противоположности...
— Нас объединяет то, что мы оба оптимистичны, позитивно настроены и у нас одинаковый темп в разговоре. Очень удобно, когда не нужно ни гнаться за кем–то, ни тормозить. Для меня большой плюс, что Женя стал моим коллегой на утренних эфирах. Профессионал на 100 процентов, он очень легко переключается, с ним не может быть промахов, потому что он всегда чувствует момент, когда тебе требуется поддержка.
— Самая распространенная просьба, с которой всегда обращаются к ведущим прямых эфиров: расскажите о каких–нибудь казусах или происшествиях на съемках.
— Ну, например, пока прокручивается сюжет, мы можем заниматься своими делами, шутить, смеяться, что–то искать в телефоне, Женя перед Новым годом любит мандарины поесть прямо в студии. Случается, происходит сбой — реклама остановилась, застопорилась какая–то запись...
И мы узнаем, что уже опять в прямом эфире, по многозначительному молчанию из аппаратной — смотрим друг на друга и начинаем выкручиваться, кто во что горазд. Еще помню случай: веду разговор с психологом, сидя за высоким столиком на барном стуле. И чувствую, как этот стул подо мной опускается: я говорю слово, а он едет вниз! Цепляюсь каблуком, чтобы как–то удержаться, но к концу моей реплики уже слышу, как смеются наши операторы: гость сидит нормально, а у меня подбородок чуть ли не на уровне столешницы.
— Смогли бы вы попасть на телевидение, не будучи певицей и победительницей конкурса красоты? Как вам кажется?
— Сложно ответить, ведь это все практика — и конкурс, и проект «Народный артист». Как человек без опыта общения с совершенно разными людьми, без нахождения на публике может прийти на телевидение? Этому всему, так или иначе, нужно учиться: одна харизма, даже очень мощная, не может дать тебе те качества, которые нужны на телевидении или на радио. У нас как обычно происходит: ловят людей, которые уже сами себя сделали, — и пристраивают их к делу.
— Вас ведь не проталкивали на сцену обеспеченные родители, как сейчас нередко происходит.
— Мама у меня учитель математики в школе, папа — электромонтер. Дед был всю жизнь столяром. Простые рабочие люди, потрясающие по своей душевной красоте. Наверное, раньше всех так старались воспитать. Да, у них не было возможности мне помочь деньгами, но они всегда поддерживали меня морально. И моя мама даже сейчас верит в то, что я возобновлю певческую карьеру, они с папой «до дыр» заслушивают мои старые записи.
— А правда не задумываетесь о том, чтобы вернуться на сцену?
— Мне кажется, наш шоу–бизнес — маленький мирок, и каждый человек, который сделал шаг в сторону, в любой момент может вернуться в ту же точку. Потому что на белорусском музыкальном поприще практически ничего не меняется. У нас все очень узко. Мне проще, потому что я на виду и на слуху, и возвращаться немного легче. Вопрос, нужно ли.
— У вас есть какой–то ориентир в жизни, кто–то, на кого вы бы хотели быть похожей?
— Не хочу ни на кого равняться — и знаю, чего хочу от самой себя. Знаю, что я должна воспитать своего ребенка и поставить его на ноги, быть замечательной женой, чтобы моему мужу со мной жилось хорошо. Жизнь очень короткая, мне есть чем заняться.
ovsepyan@sb.by
Фото Юрия МОЗОЛЕВСКОГО.
