Признание певице подарила новогодняя ночь 1956 года, когда она с ансамблем “Дружба” выступала в консерватории, и ее четырежды вызывали на бис. Через месяц Пьеха записала первую пластинку, а еще через месяц снялась в кино. Пьеха выпустила более 10 дисков-гигантов, песни с которых вошли в золотой фонд отечественной эстрады. Певица имеет множество правительственных наград СССР, России, других государств, в том числе ордена: Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, “За заслуги перед Отечеством”, французский орден “За укрепление мира искусством”, орден Дружбы Афганистана, почетный титул “Госпожа песня” (Куба). За рекордные тиражи Эдита Пьеха была удостоена нефритового диска в Каннах. В 1998 году на Площади звезд у концертного зала “Россия” в Москве была заложена именная звезда Эдиты Пьехи. 12 июля на “Славянском базаре в Витебске” состоится бенефис певицы “Полвека с песней”.
— Эдита Станиславовна, расскажите о своих родителях, о своем детстве.
— Родилась я в Нуаэль-су-Ланс, шахтерском поселке на севере Франции. Отец мой был шахтером, он умер в 37 лет от профессиональной болезни легких — селикоза. Мне тогда было всего четыре года. Моя мама Фелиция пыталась хоть как-то прокормить меня и четырнадцатилетнего сына, поэтому не гнушалась никакой работы. Франция была оккупирована Германией, поэтому мама убирала и стирала немецким военным. Через три года случилась новая трагедия — в день своего семнадцатилетия умер от туберкулеза мой брат Павел. Очень скоро мама вышла замуж за поляка, работавшего на шахте. Это был брак не по любви, а по расчету, потому что если бы мама не стала женой шахтера, то хозяин шахты выставил бы нас из казенного жилья на улицу. У меня началась еще более тяжелая жизнь, так как отчим меня постоянно избивал. Через два года отчим решил вернуться в Польшу. Мы погрузились в товарняк и несколько долгих дней добирались до нового места жительства. Я только помню грязный вагон, заполненный сидящими на полу людьми. Через девять лет мне вновь пришлось собирать вещи. На этот раз, пакуя старый, потрепанный чемодан, я мечтала о счастье в далеком и красивом городе. Тогда практиковался обмен студентами, и мне, студентке педагогического лицея польского городка Богушув, предложили поехать учиться в Ленинград на отделение психологии философского факультета Ленинградского государственного университета. Согласилась не раздумывая. Мне было все равно куда ехать — лишь бы подальше от ненавистного отчима, который продолжал поднимать на меня руку. Я не могла предположить даже в самом сладком сне, что в той стране, куда я уезжаю, у меня будут бешеная популярность, всенародная любовь.
— А как все начиналось?
— Буквально на следующий день после начала занятий в ЛГУ я записалась в хор. Вы можете спросить: почему в хор? Потому что впервые я начала солировать еще в первом классе, и уже тогда дирижер хора предсказал мне большое будущее. Университетский хор стал для меня, студентки-иностранки, не знающей ни слова по-русски, спасением. Там я могла петь, не стесняясь ни сильного акцента, ни бесчисленных ошибок. Я не предполагала, что, попав в хор, предопределила свою судьбу. Ведь руководителем и дирижером хора был Александр Броневицкий, мой будущий муж. Он стал ухаживать за мной сразу же после знакомства. А буквально через несколько дней пригласил меня домой — знакомить с родителями. Я сразу же полюбила их коммунальную квартиру. Потому что там я получала капельку родительской заботы и тепла, которых так хотела, но не могла дать мне моя мама. Будущая свекровь была очень гостеприимной женщиной, она постоянно переживала за мое здоровье и всегда меня подкармливала. Именно мой будущий муж Александр Броневицкий пригласил меня выступить с первым в СССР вокально-инструментальным ансамблем “Дружба” с шуточной польской песней “Автобус червоный”. На следующий день о нашем выступлении заговорил весь Ленинград, и я стала солисткой ансамбля, в котором проработала до 1976 года.
— До тех пор, пока вы не расстались с Броневицким?
Муж без конца ревновал беспочвенно, а сам действительно изменял мне постоянно. Причем меня раздражало, что он всегда рассказывал про свои успехи у женщин. Я католичка и поэтому считала, что иметь мужчину на стороне грех, к тому же у меня на это не было ни времени, ни сил.
— В одном из интервью я прочитал, что после развода вы сразу вышли во второй раз замуж.
— Мы с Броневицким давно жили в разных комнатах. 17 лет из 20 мы с ним только изображали семейную пару. У меня была своя жизнь, у него своя. Так что, повстречав своего второго избранника, я решила, что нашла того человека, о котором мечтала. Поэтому через несколько дней после развода с Броневицким я зарегистрировала второй брак. Но вскоре оказалось, что мой второй муж человек пьющий. Поэтому мы прожили душа в душу совсем недолго. После ухода от Броневицкого я организовала свой ансамбль, музыкальным руководителем которого стал бывший муж Ирины Понаровской Григорий Клеймиц. Он очень переживал после развода и с головой ушел в работу. И никакого провала, напророченного мне Броневицким, не произошло. Наоборот, у него дела пошли плохо, так как еще долго ему кричали: “Где Пьеха?” Так вот, я работала по три концерта в день. А мой муж в это время пьянствовал. Однажды я усталая вернулась домой и обнаружила его на полу около телевизора, разложившего на газете выпивку с закуской. То, что я увидела, заставило меня окончательно признать, что я полюбила не того человека. После развода муж повел себя очень некрасиво, пытаясь присвоить мое имущество. Потом у меня были друзья, увлечения, но я не могла больше любить. Я считаю, что жещины-артистки не бывают в полной мере счастливы и в работе, и в семье.
— Но все же у вас появился третий муж...
— В третьем муже — Владимире Полякове я увидела настоящую опору, которой в моей жизни никогда не было. Познакомилась я с ним после моего выступления в концертном зале “Россия” в Москве. У нас с Владимиром Петровичем завязался телефонный роман, который длился два года. Во время одной из наших встреч в Москве он сделал мне предложение. Расписались мы тайком в Петербурге. Мой внук Стасик был свидетелем. Но выстраивать по новой свою бытовую жизнь я не захотела. Что бы я делала в Москве без ленинградских друзей, без парикмахера, без педикюрши и маникюрши, без домработницы, которые за долгие годы научились понимать меня буквально без слов?! Я как-то прочла, что у людей в возрасте “браки на расстоянии” более счастливы.
— Правда, что вы не любите, когда вас называют звездой?
— Пьеха-звезда — это миф, артистический образ, полюбившийся людям. В жизни я совершенно обычный и доступный человек.
— Как вам удается быть всегда такой изящной?
— Я чувствую себя молодой и счастливой. Потому что меня ждут сотни людей, и для них я должна хорошо выглядеть. Каждое утро я начинаю с обливания из ведра ледяной водой. Обязательно хожу несколько километров пешком. Всегда следую совету своей мамы: если чувствуешь, что начинаешь заболевать, сделай в доме генеральную уборку. Не люблю рыбу, не ем мясо, предпочитаю овощи и фрукты. Как женщине и как артистке мне в жизни всегда помогало то, что от природы я наделена хорошим вкусом.
— Вы сами создали свой имидж?
— Настоящие артисты не создают имиджи. Они с этим рождаются. Другое дело, нужно кого-то любить, на кого-то равняться. В молодости я равнялась на Клавдию Шульженко, на Марлен Дитрих. Никто не тратил на меня деньги, я сама себя создала. Мне всегда очень нравилась Джина Лоллобриджида, но я никогда не стремилась ее копировать, хотя иногда делала прически, как у нее, или заказывала похожие платья. Сценический образ мне помогали создавать Слава Зайцев, Нонна Меликова и Татьяна Парфенова. Когда я жила на окраине Ленинграда, мне очень тяжело было носить ослепительно белые сапоги, ведь своей машины еще не было. Я придумала хитроумный ход: на каждый сапог надевала полиэтиленовые пакеты и шла ловить такси. В машине я их снимала и приезжала на концерт в ослепительно белых сапогах. В обычной жизни я предпочитаю спортивный стиль одежды, не пользуюсь косметикой.
— Вы обеспеченный человек?
— В самом расцвете карьеры мне платили за концерт 47 рублей, на которые я сама себе шила костюмы, записывала пластинки. После перестройки банк, в котором я хранила свои сбережения, прогорел, и я осталась ни с чем. Свой загородный дом я строила 10 лет и все это время давала по 30 концертов в месяц.
