Наверняка завтра, 8 Марта, все будет по–хорошему «как всегда» — букеты, поздравления, трогательные стишки, прочитанные маме с табуретки, поделки–рисунки, которые в большом секрете ваялись в детском саду, и подарки от всей души, в чьих поисках мужчины так же тайно обегали не один магазин. К этому дню готовятся. Долго. Упорно. Трепетно. Ведь все для них — для кого–то единственных, по–своему неповторимых. Признавая этот неопровержимый факт, в канун праздника мы постарались разыскать среди наших замечательных женщин настоящих уникумов, которых не то что единицы на всю страну — еще и в СНГ днем с огнем не сыщешь. Виртуозок скальпеля, бензопилы, повелительницу огня, грозу неисправных инжекторов и в компанию к ним... маму, ставшую второй и самой родной для восьмерых ребятишек. Ведь профессия «приемная мама» еще 13 лет назад была у нас такой же необычайной редкостью. А сегодня этот статус гордо носят более 4,3 тысячи белорусок! Так что «уникум» для женщины — это понятие растяжимое. И во времени, и в пространстве.
Миг рождения искусства
Ее имя и фамилия звучат четко и лаконично — Ирина Кушнерук. Трудно представить, что Ирина могла быть Наташей, а уж тем более Эльвирой или Евдокией. А если это как раз тот случай, когда нумерология определила судьбу? Когда гармоничное сочетание имени–фамилии повлияло на успехи в профессии? Ирина звонко смеется и обрывает мои рассуждения прозой: «Это жизнь заставила крутиться как белка в колесе. Детей надо было кормить».
Ирина Кушнерук — директор Каменюкского центра ремесел и культуры Каменецкого района, резчик по дереву, единственная в Беларуси женщина–мастер, работающая над деревянными скульптурами с помощью... бензопилы. Весом почти в 5 килограммов. Ирина достает «Штиль» и на деле показывает, как легко, по–женски изящно справляется. Вж–ж–ж–ик — и дело по дереву пошло как по маслу.
Ее скульптуры многие видели в поместье Деда Мороза в Беловежской пуще. Ирина вырезала козу, лошадь, снеговика, петуха, лягушку. Но осталась безымянной, как и иные ее коллеги, ибо автором поместья в национальном парке почему–то называют только одного мастера — резчика Александра Масло.
В пущу Ирина приехала по распределению после окончания Бобруйского художественного училища и 21 год здесь трудилась. Вместе с мужем Владимиром построили в деревне Каменюки дом, вырастили дочь и сына. Сегодня Ирина не любит вспоминать 2004 год, когда многие работники национального парка остались не у дел. Одни опускали руки, другие уезжали.
— Бралась за любую работу, вырезала скульптуры на стоянках у дорог, там же в машине и ночевала, — о своих недавних мытарствах Ирина рассказывает с улыбкой. Ведь попутно ездила на пленэры, где была уже другая, творческая обстановка, коллеги–единомышленники.
Нынешняя Ирина Кушнерук — мастер на все руки. Маслом пишет талантливо, а вырезанные на дереве картины — просто шедевры. Их обычно заказывают в качестве подарков для высоких гостей. На каждую уходит порой до двух месяцев кропотливой работы.
— Самый трудный заказ вспомните?
— Пленэр во время празднования 200–летия Наполеона Орды. Вроде бы и пофантазировать можно: наш земляк был художником, музыкантом. Но композиция вырабатывалась нелегко. Постаралась совместить все таланты Орды: на ленте вырезала усадьбу, перо, скрипичный ключ с нотами...
Впереди — активный сезон. С апреля и до конца лета — пленэры в Гродно, Литве, Польше. Организаторы предоставляют материал. Лучший — дуб. Иногда приходится работать с тополем. Но он сложный — вязкий, ломается, стамеску не вогнать. Липа хороша, а найти ее трудно. На скульптуру жалко тратить, идет на картины. Сейчас Ирина работает над очередной, по библейским мотивам — «Тайная вечеря». За липовые доски, по бартеру.
Теперь Ирине приходится добывать материал не только для себя, но и для Центра ремесел и культуры. Супруг Владимир руководит здесь кружком резьбы, в котором занимаются 20 школьников. Под началом Ирины работает и дочь Елена. Воспитанная под звук бензопилы, она тоже стала мастером. Сейчас осваивает ремесло изготовления валенок. Пока сувенирных.
Не зря за глаза Ирину называют «бензопилой» (ничуть она не обижается). Лишь отчасти потому, что работает она с этим инструментом. Еще и за характер называют — за упорство, умение довести дело до победы, несмотря на любые препятствия.
Валентина КОЗЛОВИЧ, «СБ».
Любовью хочется делиться
Когда Людмила и Алексей Елецкие решили стать приемными родителями, окружающие шушукались: «Помогать и любить бескорыстно, взвалив на себя гору обязанностей? Так в жизни не бывает! Точно где–то должно пахнуть деньгами или жильем бесплатным!» Ну да, некоторым свойственно отмеривать по себе... С их точки зрения, семья Елецких — «нелогичная»: он ради блага сирот ушел с престижной работы, она пожертвовала карьерой биолога в РНПЦ эпидемиологии и микробиологии.
Они познакомились в церкви. Алексей — ведущий инженер в головном офисе Беларусбанка, Людмила — сотрудник иммунологической лаборатории. Она — минчанка, он — приехал из райцентра, снимал комнату. Сначала дружили. Потом начали встречаться. Скоро сыграли свадьбу. Молодая семья определилась сразу: родить семерых детишек! Еще будучи холостым, Алексей подумывал уехать миссионером в какую–нибудь деревню, заниматься благотворительностью. Люда мечтала о настоящей любви. И оба — о собственном большом и уютном доме.
Строительство решили затеять в городском поселке Свислочь Пуховичского района, встали на очередь. Тем временем сняли комнату в доме барачного типа. Люда преподавала физику в местной школе, а Алексей читал лекции о духовном в местном Доме культуры. Затем тоже стал подрабатывать в школе — вести кружок радиодела, потом пошел учителем информатики. Подключил прежние связи с банком — и школьникам безвозмездно передали 20 списанных компьютеров и принтеров. Сам же их и настроил.
Увы, с домом не получилось. Не рождались у Елецких и дети. Медицинские обследования показали: все в полном порядке у обоих. Но... И вот шесть лет назад Алексей и Людмила стали задумываться о статусе приемных родителей. Любовью хотелось делиться.
Их кандидатуры едва ли не под лупой изучали специалисты самых разных направлений, причем несколько месяцев. Но этого было недостаточно. Нужна была и соответствующая материальная база: дом, постоянный доход... Ведь статус «приемной» получает семья, воспитывающая до 4 детей, в том числе сирот. Не поселишь же их всех в одну комнату, где на ужин — лекции о духовном!..
На выручку пришли другие приемные семьи. Одна предложила безвозмездно отдать свой старый дом в Заславле. Алексей устроился в коммерческую фирму на должность ведущего инженера с хорошей зарплатой. Людмилу оформили на работу в отдел образования Минского райисполкома в качестве родителя–воспитателя. И появились дети! В 2008–м первенец — Дашенька. В свои три с небольшим девочка весила всего 8 килограммов и говорила не более 5 слов. Но при этом — душа нараспашку. «Ко всем женщинам, — вспоминает Люда, — Даша шла с распростертыми ручками, улыбалась и называла мамой. Взять ее первой мне, признаюсь, было страшновато. Но и не взять не могла».
Потом появились Алина и Таня, родные сестры, красавицы и умницы. За ними — 12–летняя Маша. Начались и новые трудности. Почти все дети из неблагополучных семей имеют целый букет заболеваний и, как правило, уже далеко зашедших. Бессонные ночи, слезы, бесконечные вызовы «скорой». Ребята болели один за другим. Елецкие поняли: одной Людмиле не справиться. И Алексей бросил работу. Однако второй из супругов на должность родителя–воспитателя может оформиться только на полставки. Плюс на каждого из детишек в зависимости от возраста пособие от 846 до 875 тысяч рублей. Вот и весь семейный бюджет.
Сегодня в семье Людмилы и Алексея Елецких уже 8 детей: взяли еще 4 мальчишек! Им дали новый дом в детской деревне «Истоки». Большой и красивый, как когда–то мечталось. Друзья подарили микроавтобус.
Недавно 9–летняя Таня спросила: «Мама, а если моя настоящая мама вдруг захочет меня найти, она сможет это сделать? Ей не помешают?» Сможет, Танечка... Если захочет...
Марина ЗУБОВИЧ.
Ангел–хранитель по имени Елена
Суровый мужчина с сильными руками. Именно так наше воображение рисует хирурга. А если он еще и трансплантолог? Тут уж совсем без вариантов. Впрочем, такая картина недалека от реальности. Во всем мире среди мастеров по пересадке органов женщин — единицы: в лучшем случае, как в США, одна на десять специалистов — крепких мужчин лет пятидесяти.
— Нашим трансплантологам в среднем по 35, но ведь американцы тоже, когда начинали органы пересаживать, молодыми были, а у нас это направление всего–то последних года четыре активно развивается, — парирует единственная у нас женщина–трансплантолог Елена Авдей, заведующая отделением хирургической портальной гипертензии РНПЦ трансплантации органов и тканей.
Звание ангела–хранителя ей по праву могут присудить десятки людей, чья жизнь когда–то висела на волоске. Со многими из своих пациентов Елена Леонидовна охотно встречается за чашечкой кофе, и завтра, 8 Марта, они наверняка поздравят любимого доктора. Впрочем, о своей работе, которая давно стала образом жизни, она готова рассказывать часами: «Пересадка — это когда сегодня человек умирает, а через неделю встает, разговаривает, у него меняются цвет лица, ощущение жизни... Я безумно счастлива, что судьба подарила мне такой шанс!» А судьба действительно сыграла замысловатую партию. Отец Елены, высококлассный хирург, всю жизнь изучал вопросы трансплантации, но погиб, не дождавшись дня, когда смелые теории станут реальностью. Дело отца продолжила дочь: после медуниверситета распределилась в минскую 9–ю больницу, где работает и сегодня. Да и разве могло быть иначе, если еще в начальной школе на вопрос: «Кем ты хочешь стать?» — маленькая Лена без раздумий отвечала: «Доктором!»
За свою медицинскую карьеру Елена Леонидовна делала различные операции, но со временем ее специализацией стала печень, пересадка которой считается в хирургии высшим пилотажем. Операция длится 10 — 12 часов, а если их две?! При этом никто из бригады не может отлучиться даже на пару секунд. С таким испытанием не каждый мужчина справится! «За операцией времени не замечаешь. Да и напряжения нет, оно чувствуется только потом, когда уже накладывают последние швы...»
С особым трепетом доктор Авдей вспоминает, как доводилось пересаживать органы детям, ведь разница в размерах со взрослыми колоссальная — все тонкое, как ниточки. Но и эта задача оказалась выполнимой. А ведь трансплантации наших врачей в университетах не обучали, все секреты приходилось постигать самостоятельно. Учились друг у друга, ездили обмениваться опытом и к коллегам в Германию, Россию.
— Когда первые операции проводили, был такой восторг, теперь уже немного попривыкли. Но эмоции, когда держишь в руках чью–то жизнь, запечатлелись в памяти навсегда, они неповторимы. Это, знаете, как у Высоцкого: «Весь мир на ладони, ты счастлив и нем, и только немного завидуешь тем, другим, у которых вершина еще впереди».
Впрочем, покорять вершину за вершиной — привычное для Елены Леонидовны дело. Многие годы она не просто увлекалась альпинизмом, она болела им. Еще во времена СССР покоряла Памир и Тянь–Шань, поддались ей и величественные склоны Кавказа. Жалеет лишь, что до сих пор не попробовала себя в спелеологии и байдарку как–то не довелось освоить. Возможно, именно суровые горные условия и сделали хрупкую, на первый взгляд, даму столь мужественной, собранной и выносливой. Да и мужской коллектив ко многому обязывает.
— А я в женском никогда и не работала, — отшучивается Елена. С женщиной–трансплантологом ей довелось столкнуться лишь однажды — в Германии. Причем это был врач маленькой клиники, где лишь иногда делают пересадку...
Ольга ПАСИЯК, «СБ».
Кузнечных дел мастерица
Современный кузнец далеко ушел от брутального средневекового мужика с кувалдой в руках. Знакомьтесь: Оксана Кирилюк. Дама, ломающая стереотипы. Кузнец, которая наверняка устала от недоуменных взглядов и вопросов: дескать, чего ты лезешь в мужские дела?
— А я абсолютно счастливый человек, — признается Оксана. — Хотя первое время действительно испытывала сильное смущение, когда мне задавали вопрос, чем я занимаюсь. Как и у большинства людей, у меня были стереотипы. Работала в офисе и думала, что должна соответствовать деловому костюму и что в социуме для женщины отведена определенная роль. Но потом поняла, что тратить половину своего дня на занятие нелюбимым делом — по–настоящему страшно. Найти свое мне помогли... лошади. У меня их три. Своей конюшни десять лет не было, приходилось арендовать площади, часто требовалась сварка. Но пока найдешь сварщика, пока привезешь. Бывало, сделает что–то некачественно... Пришлось самой пойти на курсы и отучиться полгода. Уже в процессе учебы я поняла, что мне ничего не мешает заняться ковкой — тем, что мне всегда безумно нравилось. И заодно воплотить еще одну мечту: сделать литой, а не сварной булат. Кузнец и подкова — понятия для любого человека неразделимые. Но не для меня. Я крайне негативно отношусь к верховой езде и ко всем приспособлениям, которые калечат лошадь. Подкова — одно из них. Вот я их и не делаю.
Теперь заказчики находят Оксану Кирилюк сами. Решетки, ворота, мостики, козырьки, лестницы, светильники, различные предметы интерьера... Эта работа всегда интересна новизной. А однотипными могут быть только мелкие изделия, которые принято брать с собой на ярмарки и фестивали, куда часто приглашают кузнецов — продемонстрировать «трудовые обычаи предков».
— Мое рабочее место лишено романтизма «полевых» кузниц, зато позволяет воплощать любые замыслы, — описывает свои будни Оксана Кирилюк. — Я использую различные инструменты и оборудование — от болгарки до пневмомолота. Смогу ли я «постучать» 12–килограммовой кувалдой? Смогу. Но это требуется нечасто. В отличие от коллег–мужчин предпочитаю молоточки полегче: лучше я хорошо разогрею металл, если надо, то дважды, чем буду наращивать бицепсы, чтобы сэкономить время.
Это к вопросу о том, насколько тяжело женщине быть кузнецом. Кстати, поговорка «сила есть — ума не надо» — это не про них. Когда работаешь с железом, будь ты хоть трижды Арнольд Шварценеггер, тебе все равно будет крайне трудно сделать что–то с холодным куском металла, если плохо знаешь в физике раздел механики. А Оксана при необходимости может «на холодную» согнуть 25 — 35–миллиметровый металлический прут, используя обыкновенную систему рычагов.
...Оксана Васильевна нынче живет–работает между двумя городами: Минском и Молодечно. Впрочем, скоро на несколько месяцев местом ее работы станет историческая кузница эпохи викингов в одном из норвежских музеев реконструкции исторического быта, где из руды плавят железо и куют мечи, ножи, топоры и бытовую железную утварь скандинавского Средневековья. Норвежцы толк в мастерах кузнечного дела знают...
Дмитрий УМПИРОВИЧ, «СБ».
Фиалка с гаечным ключом
Считается, на стройке даме — не место. В шахте и в космосе — тоже. Да и орудовать гаечными ключами под капотом автомобиля на станции техосмотра, кажется, — неженское дело. Ну не совместимы тонкие хрупкие пальчики и холодная механика! «Заблуждение!» — уверена Ия Гаева. Девушка с красивым греческим именем, означающим «фиалка», в два счета опровергает сложившиеся гендерные стереотипы. Ия — опытный автомеханик, сейчас работает в Москве в одной из крупнейших компаний–автодилеров начальником смены. В подчинении у нее — около 20 мужчин, которые и пикнуть не смеют, когда говорит «босс в юбке». Авторитет Ия заработала упорным трудом, с самых низов продвигаясь по карьерной лестнице.
Разбираться в клапанах, поршнях и цилиндрах она начала с детства. Отец постоянно менял автомобили, порой доставались развалюхи, которые то и дело нужно было чинить. Чинили в паре. К девятому классу Ия уже была неплохим практиком, так что решила продолжить обучение. Долго выбирали с родителями и остановились на Минском государственном профессионально–техническом училище машиностроения № 9. Но вот беда: девушек там совсем не ждали! После длительных уговоров руководство все–таки пошло навстречу. Ию зачислили, видимо, в полной уверенности, что девчонка программу не потянет и ее исключат после первой же сессии. Но не тут–то было. Ия вспоминает:
— Я была единственной девушкой, которая получала образование в этом училище. Парни всерьез первое время не воспринимали: подставляли не раз, прятали мои тетрадки с контрольными. В общем, я тогда натерпелась. Особенно трудно было, когда нас отправили в колхоз на картошку. Я и в деревне–то ни разу не была! Но пришлось сжать кулаки. Помню, встала посреди поля и сказала себе: буду лучшей! И вошла в тройку учащихся, которые собрали больше всего картофеля.
Первый курс училища девушка окончила на «отлично». Дальше — производственная практика на МАЗе, и там — снова в числе первых. В общем, к концу обучения Ия поднаторела, закалила характер и окончательно решила: с автомобилями свяжет свою жизнь. Говорит, и в мыслях не было останавливаться:
— Для меня сидеть на одном месте — это ненормально. Очевидно, что человек, который понимает профессию изнутри, может стать грамотным руководителем. Но не каждый становится. А я к этому стремилась.
Следующей ступенькой стал автотракторный факультет БНТУ. Специальность — автосервис. Снова — на сотни парней она единственная. Периодически ловила на себе косые взгляды преподавателей, чуть только длина ее юбки становилась выше неких эфемерных стандартов. Вуз Ия заканчивала заочно... К моменту получения диплома уже работала в Москве, куда, как известно, пробиться не так просто. Выбрала несколько крупнейших компаний, отправила резюме. Взяли во все три...
Трудно представить Ию, голосующей на трассе у сломанного авто и просящей чужой помощи. Если забарахлит — причину неполадок вычислит моментально. И сама же устранит. Но, говорит, свои машины не чинит — обслуживает по гарантии...
