«Единая государственная… афера»

В этом году все выпускники российских школ сдают ЕГЭ. А зачем? Вот и настал тот «судный день», когда, трепеща и волнуясь, впервые выпускники всех школ страны начали сдавать Единый государственный экзамен (ЕГЭ). Он же для стремящихся занять студенческую скамью одновременно станет и вступительным. О том, чем обернется эта афера для нашей страны, мы говорим с президентом Всероссийского фонда образования, доктором педагогических и философских наук, академиком РАЕН Сергеем КОМКОВЫМ.
– Шесть лет назад вы сразу выступили противником Единого госэкзамена, хотя его начали внедрять в виде эксперимента. Почему?
– Напомню, что такое ЕГЭ. Это замена устных и письменных экзаменов выпускников их тестированием. По каждому предмету ребятам предлагают варианты ответов. Нужно только «угадать» правильный из них и поставить против него «галочку». Так можно набрать до 100 баллов, при этом выпускные экзамены одновременно становятся и приемными в вуз. Абитуриент, набравший проходное количество баллов, отсылает свой сертификат в понравившийся ему институт, по которому «могут зачислить парня из самой далекой глубинки». На словах все красиво.
Нам в очередной раз рассказали несколько затертых мифов и предложили им поверить.
Миф первый. Будто ЕГЭ позволит искоренить коррупцию. Мол, теперь, когда «баллы решают все», берущие взятки репетиры-преподаватели вузов и члены приемных комиссий останутся с носом. Интересный подход, не правда ли? Значит, вы, господа образованцы, соглашаетесь с тем, что в институтах взяточники остаются на местах, только придумали обходные пути, чтобы они не получали «на лапу»?
На деле для них открываются новые коррупционные лазейки. Мы уже в этом году получили массу сигналов, как прекрасно сдавали ЕГЭ в ряде школ. Там помещения классов поделили на «платные» и «бесплатные» места. На одних усадили ребят, чьи родители отвалили солидный куш за высокие баллы, на другие – детей неимущих или просто честных родителей.
А в тиши соседней аудитории сидела группа специально подобранных учителей, которые начинали выполнять задания, как только распечатывался пакет с экзаменационными вопросами. Потом их ответы тихонечко раздавали «платникам». Тем оставалось только проставить в нужных местах «галочки» в бланках и получить свои заветные 95 баллов. Известны уже и тарифы: так, по заявлениям учителей и родителей, за выполнение 100-балльного экзамена надо было выложить примерно 2000 долларов.
Второй миф. Мол, теперь ребенок из самой глухой деревеньки, юрты или аймака может поступить в самый престижный московский вуз. Однако у института, получившего сотни сертификатов, всегда есть выбор. Вот вам новая коррупционная дыра: всегда можно под предлогом «оказания материальной помощи» содрать с родителей желающего поступить приличную сумму. Попробуй потом проверь: почему предпочтение отдали мальчику с Рублевки, а не девочке из Урюпинска.
Тестовая форма оценки знаний опасна еще и тем, что ведет к банальному натаскиванию учеников. Они понимают: учиться больше не обязательно! Незачем искать, творить, стремиться получать глубокие знания, надо лишь навостриться «угадывать». Вместе с тем ЕГЭ отсеивает от вузов самых талантливых ребят, имеющих нестандартное мышление. Они-то, как правило, с этим тестированием не справляются. Сертификат с самым высоким баллом ничего не говорит институту о личности абитуриента. Насколько верно он выбрал профессию? Не ошибся ли? Обучаем ли по ней? Вот почему многие, особенно творческие вузы, на первый план выводят собеседование. Ни Ломоносов, ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Менделеев не справились бы с ЕГЭ. Об этом много раз говорил ректор МГУ Виктор Садовничий, который категорически возражает против введения его на факультетах университета.
B конце января 2006 года в Москве состоялась всероссийская конференция «Единый государственный экзамен в системе российского образования». В ней приняли участие ведущие специалисты и представители регионов, где ЕГЭ проводился несколько лет.
Участники конференции пришли к выводу, что эксперимент по внедрению Единого государственного экзамена в России провалился. Ибо нельзя считать научным экспериментом то, что насаждается силой, да еще с грубейшими нарушениями не только правил проведения научных исследований, но и действующего законодательства.
Определенный оптимизм в меня вселяет то, что ЕГЭ в стране не продержится дольше 3–4 лет, или она окончательно скатится на уровень стран третьего мира. Если мы попадем в ВТО и активно войдем в Болонское соглашение, от Единого госэкзамена придется отказаться, поскольку европейские страны давно закончили с ним всякие игры. Другое дело, что ущерб нашему образованию он к тому времени нанесет колоссальный.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter