Джин из бутылки

В начале года «СБ» опубликовала несколько материалов на тему пьянства. Они вызвали ощутимый всплеск читательской почты...
В начале года «СБ» опубликовала несколько материалов на тему пьянства. Они вызвали ощутимый всплеск читательской почты. Практически все авторы писем в редакцию соглашаются: вред алкоголизм приносит огромный. Но есть ли против него действенное противоядие? Тут мнения расходятся. Уже это говорит о том, что дискуссию нужно продолжить.

Кто виноват. И что делать...

Людмила Шубодерова, преподаватель одного из могилевских ПТУ, пишет в своем письме в редакцию, что наш генофонд основательно пострадал. И выяснять причины этого особенно не нужно: достаточно присмотреться, сколько вокруг пьяниц, алкоголиков. «Раньше в нашем училище, — пишет автор, — сирот при живых родителях было от силы 2 — 3 человека. А только в этом году — 76! И это в основном дети из неблагополучных семей: кто–то из родителей пьет, кто–то находится в местах не столь отдаленных, а кто–то скрывается, избегая затрат на содержание собственных детей. И что самое страшное, эти мальчишки и девчонки тоже зачастую пьют, кое–кто уже сам бросил в приюте своих ранних детей. Гены виноваты? Дело не только в них. Даже сын алкоголика может добиться чего–то в жизни, если родители не испортят его «воспитанием». Ребенок повторяет то, что видит в семье. И именно с родителей в первую очередь нужно спрашивать за пороки детей по всей строгости».

Чеслава Васильева из городского поселка Россоны старалась поддержать в меру сил детей из подобных семей. «Дочка моей соседки в 12 лет пыталась покончить жизнь самоубийством, не вынеся постоянных унижений от мамаши–пьяницы. Я забрала девочку к себе, стала ей крестной матерью. Надеялась, что не повторит она судьбу родителей. Но когда девочка подросла, то стала врать на каждом шагу, грубить. Я все еще пытаюсь вытащить ее из болота, в котором она увязает все глубже, но руки уже опускаются... Другие мои соседи несколько лет назад умерли, отравившись спиртом, и троих их детей забрали в интернат. Я переписывалась со старшей девочкой, надеялась хоть как–то отогреть ее душу. А она мне заявила: «Присылай одежду, деньги, а просто так писать не нужно». Но я не считаю этих детей виноватыми. Их судьбы искалечили родители».

Конечно, эти мнения наших читателей в чем–то категоричны, в чем–то чересчур пессимистичны. Но и не замечать тревожных симптомов, о которых пишут авторы, нельзя. Мы порой не можем спокойно пройти мимо бездомной собаки. Возмущаемся, если кто–то выбрасывает на улицу надоевшую «живую игрушку». Почему же общество довольно спокойно, чтобы не сказать равнодушно, смотрит на тех, кто фактически бросает на выживание собственных детей? Государство принимает меры, чтобы привлечь горе–родителей к материальной ответственности за своих детей. В прошлом году Парламент Беларуси законодательно закрепил норму, которая обязывает нерадивых родителей возмещать государству расходы на брошенных детей. Но одними юридическими мерами эту проблему не решить. Родители–пьяницы должны почувствовать осуждение буквально всех, кто их окружает, — родных, соседей, знакомых и незнакомых. Не буду утверждать, что это перевоспитает горе–мамаш и папаш. Но даже если некоторые из них остановятся, не скатятся в пропасть, это спасет их детей. А значит, спасет и наше общее будущее. И конечно, нам всем, обществу, нужно продолжать делать то, что уже делается, — поддерживать семью. Не пугаясь трудностей и не рассчитывая на скорый успех, не отступая перед неудачами. Как говорится, игра стоит свеч.

Юлия ЛЕМЕШЕНОК, «СБ».

Давайте искать логику!

Недавно принято решение об ограничении времени продажи спиртных напитков. Хотелось бы спросить у инициаторов: учтены ли опыт и результаты подобных мер, принимавшихся еще в бывшем СССР? На мой непрофессиональный взгляд, возможны два варианта развития событий. Первый — ограничение продажи спиртного повлечет снижение производства и уменьшение числа рабочих мест. Готово ли государство к этому и тому, что новые безработные будут пытаться найти источник дохода в знакомой им деятельности, но уже вне стен предприятия?

Второй вариант с учетом нашей национальной психологии может вместо ограничения продажи спиртного привести к ее увеличению. Если ранее человек не торопился за дополнительной порцией горячительного, то сейчас станет покупать его с запасом, который впоследствии будет выпит. Таким образом, потребление спиртного не только не уменьшится, а, наоборот, увеличится.

Неужто до сих пор решения принимаются без изучения их вероятных результатов? Может, стоит поменять последовательность действий?

Владимир ПЛЯШКЕВИЧ, Горки.

Вдох...Выдох!

Пока одни только думают, как перевоспитать алкоголиков, на Борисовском заводе агрегатов к двум имеющимся алкотестерам закупили еще пять. Теперь есть возможность проверить на содержание в дыхании винных паров любого из полуторатысячного коллектива. Что и делается на проходной. С попавшимися на пьянке разговор короткий, а расчет полный и окончательный. Некоторые потом приходят на прием к директору вместе с женами, каются, зарекаются в рот брать спиртное. Что и понятно: зарплата на предприятии одна из лучших в городе — в среднем превышает 600 тысяч рублей. А с «волчьим билетом» алкаша попробуй устройся... Ценному специалисту еще могут дать шанс, через какое–то время вновь приняв на завод, но материальные потери и в этом случае просто несоизмеримы со стоимостью поллитровки. Еще одно местное «ноу–хау»: если кто–то из бригады попался с остаточными явлениями выпивки — на проверку ежедневно будет ходить весь коллектив. Три месяца! Уж будьте уверены, коллеги воспитают у виновного чувство меры.

Результат налицо. В 2004 году уволенных за пьянство было 48, в 2005–м — лишь 37. А сам завод признан лучшим в городе по производственным и другим показателям. «Толчок всему дала президентская Директива N 1, — рассказал мне генеральный директор предприятия Валерий Шишло. — Теперь взялись за подшефное хозяйство, где обязательную проверку проходят все водители, механизаторы, сторожа. Это дисциплинирует. Меньше стали «замачивать» получки и другие неформальные праздники». Закупили алкотестеры и другие борисовские предприятия. Возможно, поэтому шатающихся — в прямом смысле слова — в городе увидишь нечасто.

Владимир БИБИКОВ, «СБ».

Повод и мнение

Сергей Молочко, главный врач Минского городского наркодиспансера:

— Зависимость от алкоголя может стать столь сильной, что вытесняет у человека все другие потребности. И здесь без профессиональной помощи не обойтись. Увы, и мы не всесильны, и наш диспансер для многих — лишь промежуточная «станция» в непутевой жизни. Но помочь мы стараемся всем, кто к нам обращается. А это — около 200 человек ежедневно. И 220 стационарных коек не пустуют.

Наши врачи стажировались в Голландии, Италии, Израиле, выезжали на симпозиумы в другие страны. Уже четыре года у нас работают комплексные бригады из наркологов и психологов, есть и психотерапевты. Ввели в штат соцработника — он помогает пациентам решать проблемы, например, с трудоустройством. Наблюдается тенденция: все чаще люди идут на лечение добровольно, что вселяет надежду на их выздоровление. Мы ставим их на учет не обязательный, а профилактический. Ведь главное все–таки — помочь человеку. Платно лечим не только от алкогольной, но и от наркозависимости.

Обращение в наркодиспансер, кстати, теперь само по себе ничем не грозит, никак не сказывается на социальном статусе больного: ни охотничье ружье не изымут, ни водительские права. Поэтому растет обращаемость (если в 2001–м году в диспансер анонимно пришло 590 пациентов, то в 2005–м — 1.376). И число тех, кто взят на профилактический учет, тоже увеличилось.

Есть целое подростковое отделение и соответствующая служба с опытным психологом, причем этот участок для нас — один из наиболее важных. У нас, кстати, разработана оригинальная хронобиологическая методика снятия эмоционального напряжения у токсикоманов. Им предлагается отмечать, когда появляется наибольшая тяга к принятию химвещества. Врачи заметили: зависимость у многих максимально выражена с часа до трех дня. К такому «сумеречному времени», когда случается большинство срывов, врачи и готовят пациента. Стараемся вылечить не только болезненные симптомы, но и душевные «загогулины» пациента. И тут, кстати, не обойтись без работы с родственниками больного: у них ведь в процессе длительных контактов с ним тоже происходят деформации характера.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter