Когда–то на одной из выставок я увидела портрет человека. Это было изображение далеко не молодого мужчины, стоящего перед ветхим, почти рассыпающимся деревянным домом. И хотя не было видно лица, но по его слегка наклоненной фигуре, опущенным рукам, едва растрепанным седым волосам угадывались и душевная тяжесть, и одиночество, и растерянность. В этом застывшем стоянии перед умирающим домом многое угадывалось: размышление о собственной прожитой жизни; горечь несостоявшихся надежд; ощущение усталости; смиренное приятие предрешенного финала. Под картиной стояло название: «Выбор натуры». И пусть художник не называл имени своего героя и даже попытался спрятать его узнаваемость тем, что повернул спиной к зрителям; принципиально не определял жанр картины как портрет — для многих это был один из самых неожиданных и, быть может, самых правдивых портретов известного белорусского кинорежиссера Виктора Турова.Трудно сказать, что Туров был баловнем судьбы: детство, совпавшее с войной, отца расстреляли фашисты, вместе с мамой и сестрой был узником концлагеря, подранок послевоенного времени, не имевший ничего вдоволь. И все–таки, несмотря на все лишения и беды, выпавшие на его долю, было ощущение, что он оберегаем и храним, поддерживаем и направляем. Ничем иным, как благословением свыше, не объяснить того, что молодой человек из белорусской глубинки, мало знавший о профессии кинорежиссера, из–за войны не имевший возможности начитаться, насмотреться, поступает на режиссерский факультет одного из самых престижных советских вузов — ВГИКа в мастерскую к самому Александру Довженко, живому классику не только отечественного кино. У этого мастера был большой талант смотреть на эпические события своего времени глазами тонкого лирика, видеть в прозе будней поэтические рифмы и показывать это так, что это было не только завораживающе красиво, но и абсолютно правдоподобно: «Видеть в луже не грязь, а отражение неба». Это то мироощущение, которое было близко и молодому Турову. Тот курс начинающих мастеров потом выведет советский кинематограф на новый уровень, сделает его заметным в мировом кинораскладе: Отар Иоселиани, Лариса Шепитько, Александр Митта, Юрий Ильенко, Эльдар Шенгелая. Имя Виктора Турова в этом ряду не затерялось.
Нельзя сказать, что он вошел в белорусское кино, как «светский щеголь на вернисаж». Он набирал творческий вес от фильма к фильму. Его главной темой надолго будет то, что было знакомо ему с детства, бередило душу, тянуло за собой, как груз, с которым никогда невозможно было расстаться, — память о войне. Он был первым в нашем кино, кто заговорил о войне не с монументальных позиций, а с позиции ребенка, память которого хранила не боевые сражения, а тяжелые будни тыла. «Мы всю жизнь перебираем свои детские игрушки», — говаривал мастер. Думал ли он, создавая свой самый проникновенный фильм «Я родом из детства», что это будет признанием целого поколения? Мог ли представить, что лента «Через кладбище», в которой он передал гнетущую атмосферу разоренной земли на оккупированной территории, спустя годы по решению ЮНЕСКО войдет в сотню лучших фильмов всех времен и народов?
Он ушел из жизни, когда ему едва исполнилось 60. 25 октября кинематографическая общественность отметит 80–летие одного из тех ярких мастеров белорусского кино, которого сегодня называют классиком.
lpsm3163@mail.ru
Советская Белоруссия № 202 (25084). Четверг, 20 октября 2016
