Двое на «качелях»

Можно ли в нашей стране уравнять валютные курсы?

Можно ли в нашей стране уравнять валютные курсы?

Сегодня экономические новости стали, наверное, самыми актуальными для белорусов. Ни события, происходящие на политическом фронте, ни спортивные баталии не вызывают у наших сограждан столько бурного интереса, сколько ситуация на потребительском и валютном рынках. Это и не удивительно. Ведь у «валютной» проблемы можно выделить не только экономический, но и социально-общественный аспект. Вместе с тем наши западные партнеры несколько лукавят, выпячивая проблемы валютных курсов, балансировки платежного баланса и не замечая не менее важных других вопросов.

Хвост виляет собакой

На чем базируются подобные подозрения? Даже если опираться на их «рыночные» убеждения, то нельзя обойти вниманием следующее требование, прописанное в одном из основных американских учебников по экономике — «Экономиксе». «Достижение сбалансированности платежного баланса и реализация внутренней стабильности — две важные экономические задачи, но жертвовать последней ради первой — значит позволить хвосту размахивать собакой», — написано в библии экономической мысли. Но Запад, вопреки теоретическим положениям, все равно предлагает Беларуси ухватиться за «хвост», то есть за балансировку платежного баланса на основе устранения множественности валютного курса и девальвации национальной валюты. И пожертвовать при этом общественной экономической стабильностью…

Пропагандируемое западными коллегами понимание рынка деформирует, искажает базисные человеческие ценности: совесть, честь, справедливость, долг, ответственность, сострадание, которые составляют основу отношений между людьми в общественной и экономической жизни.

Второе подозрение на лукавство проистекает из того, что западные коллеги с известной долей навязчивости рисуют нам весьма упрощенное, абстрактное представление о рынке как однообразной структуре, регулируемой несколькими универсальными инструментами. Это подобно тому, как за фотографией человека не видеть сложный внутренний организм, состоящий из разных органов, находящихся в сложнейшей взаимосвязи между собой. Однако в реальной экономике нет абстрактного рынка, а существуют многочисленные разные по форме рынки, каждый из которых нуждается, в частности, в своих особых рычагах регулирования. Эти положения обосновал один из родоначальников современной теории экономических систем, известный немецкий экономист Вальтер Ойкен. Проведя детальный анализ различных форм спроса и предложения, он выделил двадцать пять форм рынка, которые образуются из сочетания пяти форм предложения: конкуренции, частичной олигополии, олигополии, частичной монополии, монополии, и пять аналогичных форм спроса. При этом он подчеркивал, что поскольку «ход экономического процесса зависит от формы рынка, то не следует игнорировать это многообразие».

Рычаг большой, рычаг маленький…

Понимание многообразия рыночных форм обусловливает применение разных инструментов регулирования для каждой формы. Это подобно тому, как человеческий организм лечат лекарствами, предназначенными для каждого отдельно взятого органа, хотя и функционирующего в тесной взаимосвязи с другими. При этом наиболее эффективно применение тех препаратов, которые действуют в максимальной степени локально на больной орган, чтобы не навредить другим. Но вот для хозяйственных систем западные коллеги почему-то стараются навязать универсальные методы и инструменты регулирования. Точно так же, как для человека с повышенной температурой, например, из-за ангины, прописать холодный душ, а не лекарство для больного органа.

В представлении западных коллег разные цены на один продукт в магазинах, например даже через дорогу — это рыночное состояние, а наличие неодинаковых обменных курсов иностранной валюты на разных рыночных площадках — это уже не рыночная мера. И якобы обязателен единый курс. Но тогда это уравниловка. Где же логика? Почему процессы, протекающие в двух разных сферах экономики — производства экспортной продукции и потребления импортных товаров и услуг, — нельзя регулировать разными инструментами-рычагами, к которым, в частности, можно отнести разные курсы валют? Для сферы производства это рычаг одной длины, то есть один обменный курс, а для сферы конечного потребления иностранной продукции — это рычаг уже другой длины, то есть иной валютный курс.

По существу, в экономической системе в таких условиях работают две рыночные «площадки». Одна — в сфере производства и экспорта продукции и услуг. На ней валютный курс формируется на конкурентной основе предприятиями производственной сферы для реализации общей цели социально-экономического развития. Другая — для регулирования процессов потребления иностранных товаров и услуг, где формируется соответствующий курс для целей потребления. Это и есть регулирование различных рынков разными рычагами в рамках как всенародных интересов и целей, так и частных интересов и потребностей.

Если валюту зарабатывают одни хозяйства, а это уже стало их обязанностью, то почему другие, ее не зарабатывающие, смеют возмущаться ущемлением каких-то прав, неравенством? Если рыночники заявляют, что оценка труда рынком — самая справедливая оценка, тогда тезисы: «каждому по труду», «кто ничего не производит — тот ничего и не потребляет», — это не лозунги, а непреложная истина рынка, но только справедливого рынка. Чтобы удовлетворять желания посредством потребления импортного товара, надо что-то продать другим на внешнем рынке, а не только рубли в местном банке.

Государственным и общественным институтам остается определить пропорцию в распределении валюты, во-первых, для целей развития страны, во-вторых, на потребление. Точно так же, как в семьях, устанавливаются доходы и структура расходов на основе планирования, расчета, учета общесемейных интересов и обоснованных интересов каждого.

Опыт эффективного валютного регулирования в Японии в послевоенный период тому подтверждение. В декабре 1949 года контроль над операциями с йеной был передан правительству Японии. В результате был принят закон, запрещавший как вывоз национальных денежных знаков за границу, так и прямую конвертацию йены в другие валюты, а также покупку иностранных фондовых ценностей. В механизм валютного контроля над импортом был заложен селективный принцип: определенные группы товаров, преимущественно сырьевые, разрешались к импорту автоматически, но в пределах годовых квот; импорт других групп товаров подлежал подробной регламентации, вплоть до цен, способов расчета и стран происхождения.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter