Когда я учился в художественном училище, а потом в институте, нынешней академии искусств, то, как все студенты, очень любил поесть. Ближайшим местом как от училища, так и от академии, была диетическая столовая на проспекте. Она и сейчас там же расположена, рядом с магазином «Природа» и аптекой.
Еда в столовой была недорогая, для здоровья полезная, хотя и не очень сытная. Публика в «диетке» собиралась самая разнообразная, но преимущественно молодежь из близлежащих учебных заведений. Так вот, самыми колоритными типами, иногда туда заходившими, были опрятно одетые старик и старуха. Мои одногодки наверняка их помнят. Он всегда стоял в шумной очереди, а она сидела у окна и ждала. Он покупал два стакана темного компота из сухофруктов и коржик, брал две чайные ложечки. Нес тот компот, словно дорогое вино. Потом они сидели за столиком, глядели друг на друга и улыбались. Иногда их компот оставался недопитым, и старик уносил стаканы. Потом они чинно поднимались и покидали столовую.
Они не были похожи на брошенных и забытых детьми и внуками стариков. Когда наступали холода, то старушка ходила в каракулевой шубке и белом пуховом платке, а ее спутник — в темном пальто с каракулевым воротником. Приятные и неназойливые старички. Нам они тогда казались древними, хотя, как я сейчас понимаю, ему было чуть за семьдесят, а ей и того меньше.
Я никогда не был в Вероне. Говорят, что многие местные жители видят иногда тени великих влюбленных — Ромео и Джульетты... Везет и некоторым счастливчикам–туристам. Когда пробую себе это представить, тут же в ушах музыка начинает звучать. Да, та самая, из фильма Франко Дзеффирелли. Напеть не смогу, сразу на слезу пробивает. А иногда драчунов Меркуцио и Тибальта представляю. Выбегают из узких и темных улочек на площадь, длинные тени по плитам мостовой в свете луны скользят, шпаги звенят. Тут уж героическая мелодия Прокофьева звучит. Ее в последнее время в рекламных роликах используют. Хотя про тени влюбленных — скорее всего, байки для завлечения туристов, как и балкон, на котором, по утверждениям местных гидов, тринадцатилетняя Джульетта стояла.
Но вернемся из теплой Вероны в серый и дождливый Минск. Мы смотрели на стариков с компотом и пожимали плечами. Думали, что они давно счастливы и такими всегда были. Говорили еще, что они актеры и любовь изображают. В это я тогда не верил, хотя уж слишком красиво, церемонно тот старик за своей дамой ухаживал. Настоящую историю их отношений я узнал от человека, которому врать мне не имело смысла. Расскажу ее своими словами. Встретились на катке. Влюбились с первого взгляда. Елка, лед, музыка из репродуктора бравурная, молодежь в смешных шароварах... Он аспирант института, она на последнем курсе университета. Дело к свадьбе идет. Оба минчане. Зима, новый, 1939 год идет. Но буквально за неделю до Нового года влюбленные поссорились. Кто и что кому сказал, не знаю. Возможно, что и он, и она несколько дней надеялись, что все забудется, рассосется и жизнь наладится. Но ни он, ни она сделать первый шаг не спешили. Минск вроде и маленький, а они все никак, даже случайно, не встретятся. Ему стало невыносимо в городе, где все о ней напоминает, и он уехал в Ленинград. Ей стало невыносимо, все о нем напоминает и злит, и она уехала работать в Харьков. Потом война. Потом он в Минск заехал, а ее нет. Она в Минск заехала, а его нет. Он в Ленинграде преподавал, доктором наук стал. Она в Минск вернулась, замуж вышла, родила двоих и жила счастливо. Детей растила, на заводе работала инженером. Потом ее муж умер, а дочки замуж вышли. У него история похожая. Остался вдовцом, детей не было. Преподавал, кафедрой заведовал. Вдруг приехал в 1979–м в Минск. Просто так приехал. Ходил по городу, как профессор Плейшнер по Берну, смотрел на все широко открытыми глазами, даже пританцовывал от радости. Помолодел. Он встретил ее в диетической столовой, в той самой, куда зашел перекусить. В той самой, где голодные студенты паровые биточки с картофельным пюре ели, запивая темным компотом. Потом они туда и ходили все время.
Странно. В тени Ромео и Джульетты я не верю, а вот в силуэты старика и седой женщины в пуховом платке на плечах верю. Сидят, компот пьют, друг на друга глядят, а вокруг молодежь галдит. Рождественская какая–то история на первый взгляд, если о сути ее не задумываться.
