Владимир ШАБАН: «В нашей семье нечасто поднималась тема войны. Наверное, бабушке с дедушкой было нелегко вспоминать те сложные годы».Но свой рассказ Владимир Анатольевич начинает с бабушки. Объясняет: «Она хоть и не была на фронте, но испытала все тяготы войны. Троих детей на ноги поставила». В истории ее знакомства с будущим мужем нет никакой романтики. Жили в одной деревне в Нарочанском крае, сейчас это Мядельский район. Оба родились в обычных крестьянских семьях, которые трудились на земле. Никаких свиданий украдкой от родителей или неразделенной любви, как пишут в книжках тех лет, и в помине не было. Их сосватали родственники, и так миниатюрная симпатичная девушка пошла за двухметрового исполина Тимофея. Хорошая, крепкая семья была. В 1929-м родился их первенец Анатолий, в 1938-м у него появился брат, а двумя годами позже и сестра.
В 1941-м беда постучалась в каждый белорусский дом. По-настоящему к Шабанам она заглянула год спустя. До этого семья трудилась на земле, держала хозяйство, которым и кормилась. Но в один день не стало не только дома Шабанов — всей деревни. Немцы сожгли ее дотла. Семья с грудным ребенком ютилась в землянке. В партизаны Тимофея Семеновича, как и многих его односельчан, не брали: служба, пусть и непродолжительная, в войске польском в 1939-м поставила на них клеймо неблагонадежных.
В большой семье директора Белгосцирка было несколько героев войныВладимир Анатольевич об этом факте в биографии своего деда рассказывает не скрывая. Дескать, предок, живший тогда на территории Западной Белоруссии, сам туда не просился — призвали, а скоро и вовсе отправили домой. Но в те времена к таким людям относились с недоверием. И даже родственник, дядька по отцовской линии Владимир Мацко, воевавший тогда в местных лесах под командованием Петра Машерова, не смог помочь ему попасть в партизаны. Так Тимофей остался в деревне. А вскоре не осталось и самой деревни. Одни землянки.
— В один день их окружили немцы, всех согнали, а потом стали грузить в вагоны, которые шли в Германию, — восстанавливает в памяти рассказы своих предков директор Белгосцирка. — Дедушка с моим отцом в этот момент как раз были за пределами деревни. Увидев, как окружают территорию, они спрятались в болоте и просидели там трое суток. А бабушку с двумя детьми посадили в теплушку и отправили в Германию. В Вильнюсе она попросила набрать воды для детей и незаметно сбежала. Эта хрупкая женщина с двумя малышами на руках пешком вернулась домой.
После войны семья уехала из деревни, где дважды был сожжен их дом, но и на новом месте Тимофей Семенович был уважаемым человекомТак семья вскоре воссоединилась. Тимофей Шабан отстраивал дом, помогал другим. Но вскоре их жилище постигла та же судьба — его сожгли немцы. Семья снова перебралась в землянку. Но на этот раз глава семьи там прожил недолго. Как только Красная Армия освободила Беларусь, он тут же добровольцем отправился в ее ряды.
Восстанавливая в памяти рассказы своих предков, Владимир Шабан вспоминает, что тогда же в армию пошел и мамин младший брат Георгий Бурак, которому тогда еще не исполнилось восемнадцать. Старший Николай к тому времени уже воевал, после одного из боев попал в плен, из которого ему потом удалось бежать. Когда он вернулся домой, младший уже просто горел желанием попасть на фронт. И в 1944-м, когда Беларусь освободили, они вместе ушли в ряды Красной Армии. Отправились в Молодечно, где как раз собралась колонна новобранцев. Неожиданно над призывным пунктом появилась вражеская авиация. Описание этой истории есть в воспоминаниях многих ветеранов, которые уцелели тогда. Младший брат матери Владимира Шабана тогда тоже остался цел и невредим. А вот старшего Николая смертельно ранило осколком авиабомбы.
Георгий Бурак же после этих событий попал в учебку, а спустя несколько месяцев все-таки отправился на фронт. В одном из сражений под Познанью ему раздробило бедро, но, подлечившись, он пошел на Берлин. Остался он там и после того, как над рейхстагом было водружено Красное знамя. На родину вернулся лишь в 1950-м.
Штурмовика Берлина часто приглашали на встречи с молодым поколением.Тимофей Шабан в составе 1-го Белорусского фронта тоже дошел до Берлина и отпраздновал там Победу. Но в Беларусь вернулся в том же 1945-м, его ведь ждали жена и трое детишек. Однако новый дом на месте дважды спаленной хаты ставить не стал. Более того, воспоминания о тех годах были настолько тяжелы, что семья решила переехать на новое место. Выбор пал на Вилейский район. В деревне Любань и был построен добротный дом, где позже очень любили собираться уже взрослые дети и внуки Тимофея и его жены.
— Знаете, в нашей семье нечасто поднималась тема войны. Наверное, бабушке с дедушкой было нелегко вспоминать те сложные годы, — говорит Владимир Шабан. — Отец тоже старался стереть из памяти тяжелые воспоминания детства. Они строили новую жизнь, выпускали в нее своих детей. Конечно, бывало, грустили у окна. Но чаще всего воспоминания деда заканчивались словами: «А помнишь, какой отрез ткани я привез тебе из Германии? Ты же в том платье тогда была первой красавицей в деревне». В такие моменты они часто доставали из альбома фотокарточку, на которой бабушка в том самом платье, а дед в гимнастерке. Мы, внуки, любили рассматривать те старые фото. А дед лишь приговаривал: «Главное, чтобы больше не было войны».
