Питерский интеллигент выбрал для жизни белорусскую глубинку
Об инженере–строителе из Питера, поселившемся на окраине заброшенной деревеньки Барсуки на Быховщине, я знала давно. Вот только встретиться с отшельником все никак не получалось: то не удавалось проехать по осеннему бездорожью, то не находилось провожатых, а то и дела не отпускали. Но на днях, когда в разговоре с быховским коллегой опять всплыла фамилия Точилин, я решила: пора познакомиться.
21 километр от Быхова до Дунайковского сельсовета мы с его председателем Екатериной Свириденко преодолели на легковушке. Сперва ехали по асфальту, затем — по размытой дождями, разбитой большегрузными автомобилями проселочной дороге. Пейзаж навевает тоску: покинутые дома, поросшие бурьяном огороды.
Деревня Барсуки давно опустела. Только на окраине, у самого леса, две обитаемые хатки. В одной живут 80–летние Анна и Дмитрий Заблоцкие, в другой — Кирилл Николаевич Точилин, приехавший сюда на велосипеде больше двадцати лет назад.
...Простая бревенчатая избушка окружена хлипким деревянным забором. Хозяин, худенький бородатый старичок с доброй улыбкой и искрящимися глазами, у сарайчика пилит дрова. Что занесло его в эту забытую Богом и людьми глухую деревню?
Крутой поворот
В молодости Кирилл Николаевич объехал чуть ли не весь Советский Союз. Остро нуждался в деньгах. Потому и работал там, где платили больше. Трудился топографом на Колыме и Индигирке. Корректировал пути судов через реки.
Вернулся в Питер с большими деньгами: тогда их хватило бы на две машины. Но... не купил ни одной. Помог сестре-студентке, сам выучился.
Начал строить дома в северной столице — тогда еще Ленинграде. Дослужился до главного конструктора «Главленинградстроя».
Беда пришла неожиданно: Кирилл Николаевич тяжело заболел. Почти перестал ходить. Врачи помочь не смогли, отправили на инвалидность. И тогда он сам стал вытягивать себя из страшного недуга. Выезжал за город на электричке. Десять минут, стискивая от боли зубы, шел, затем подолгу отдыхал. Постепенно маршруты его становились все длиннее. Спустя какое–то время стал бегать трусцой, ездить на велосипеде.
Несмотря на, казалось бы, явные успехи в борьбе с недугом, опытный врач как–то посоветовал: «Хочешь ходить — уезжай из Питера, здешний климат тебе не подходит».
— К тому моменту меня в большом городе уже ничего не держало, — вспоминает Точилин. — Жена, узнав о болезни, сразу потребовала развода. Я ее не виню. Прожили вместе недолго, ведь женился я, когда мне уже под 50 было. Общих детей не нажили, но я очень к сыну ее привязался. Почему–то захотелось поселиться одному на каком–нибудь хуторе. Подумал: и сам вылечусь, и сыну приемному помогу — оставлю ему квартиру.
Открыл карту, прикинул... Выбор пал на Припятский заповедник.
Долгая дорога в Барсуки
До Калинковичей ехал поездом, потом пересел на предусмотрительно взятый из Питера велосипед. С собой была старая карта. Маршрут по новым дорогам приходилось корректировать на ходу. Встречные милиционеры глядели с подозрением: что за чудак через всю страну «пилит» на двух колесах с багажом?
Подходящего хутора в заповеднике для Точилина не нашлось. Перебрался в Украину. Но, не присмотрев жилья и там, через Припять на пароме вернулся обратно в Беларусь. Исколесил тогда многие деревушки и вдоль Припяти, и вдоль Днепра. Наконец купил дом в Брагинском районе — на острове, вокруг которого разливалась река. Кроме него, жил там один только аист. Уединение понравилось: телевизор Кирилл Николаевич не смотрел, газет не читал. Когда однажды на остров заглянула повариха из расположенной неподалеку деревни, чтобы рассказать отшельнику о взорвавшемся на Чернобыльской АЭС реакторе, это стало для него настоящим ударом. Точилин даже не подозревал, что поблизости есть атомная электростанция.
Пришлось снова менять «прописку». В Быховском райотделе милиции ему посоветовали побывать в Дунайковском сельсовете. Объехал все окрестные села. Остановился в Барсуках.
— В поисках этого уголка я проехал на велосипеде 3 тысячи километров, — вспоминает отшельник. — Приходилось добывать себе пищу и ночевать в лесу. Просыпаясь под пение птиц, я окончательно почувствовал себя частицей природы. И решил: больше отрываться от нее не буду. Никогда.
«Гнездо» минималиста
Дедушкой жители окрестных сел 81–летнего Точилина не зовут. Обращаются только по имени–отчеству: у старика ясный ум, умелые руки, легкая походка.
Из обстановки в доме — самое необходимое. В маленькой комнатке — варочная печь, сооруженная своими руками. Отсюда же дверь ведет в небольшую баньку: электронагреватель передает тепло камням. Эту «сауну» Кирилл Николаевич оборудовал сам, здесь же и парится.
В просторной «горнице» — рабочее место старика. Стол со стулом, стопка книг, старенький радиоприемник, блокнот, ручка, очки. Есть еще кровать, зеркало и встроенный шкаф да простая деревянная скамейка, если вдруг кто–то в гости пожалует. Несмотря на минимализм, необжитой хатка не кажется. Уют и тепло в ней создают недописанная картина на стене и лесной пейзаж из окна.
— Кирилл Николаевич всегда старается всем помогать, — гордится питерским переселенцем председатель Дунайковского сельсовета Екатерина Свириденко. — Несколько лет назад в километре от него жили еще люди. Так он всегда для них палочкой–выручалочкой был. Занемогут вдруг — Точилин собирается и в магазин за покупками для них идет. Хоть соседи были его моложе.
Телевизора, холодильника у Кирилла Николаевича нет. Выдается свободное время — садится мастерить. Точеные ножки для стола, рамки для картин, карнизы на окна вытачивает простым ножом так, как не у всякого получилось бы и на деревообрабатывающем станке.
— Я живу в прошлом веке и никакой техники видеть не хочу, — улыбается хозяин. — Ни фильмов, ни музыки современных не понимаю, да и теперешних отношений между людьми, честно говоря, тоже.
Как–то объявилась у Точилина двоюродная сестра. Пригласила пожить у нее в квартире с удобствами. Возраст, мол, у старика, а она все–таки на 15 лет моложе — и постирает, и еду приготовит... Пожил Кирилл Николаевич в той квартире полтора месяца и... начал болеть. Вернулся в Барсуки — выздоровел.
Так и живет отшельником. Ни на что не жалуется. Питается в основном растительной пищей: капустой, морковкой, орехами. На зиму заготавливает компот из красной и черной смородины, яблоки. Мясо, рыбу и молоко, которые завозит сюда автолавка, ест очень редко. Ездит в Быхов на рынок за орехами — на велосипеде или автобусе.
В последние годы старик полюбил на весь день уходить в лес — гулять.
— Скучать не умею, всегда при деле, мне нужна физическая и умственная нагрузка, — говорит Точилин. — Пишу картины по просьбе гостей, делаю к ним рамки, мастерю себе мебель и кухонную утварь. Только в огороде никак не могу запомнить, что и когда сажать. Каждый раз все делаю по подсказкам из книжек. Зато дыни и арбузы всегда у меня хорошо вызревают. Приезжайте летом — угощу!
И лицо Точилина озарилось светлой улыбкой...
Фото автора.
