Каждое воскресенье житель деревни Заречье Воложинского района Иван Юнцевич, гладко выбритый, в тщательно отутюженном костюме, направлялся в Раков, в дом молитвы христиан веры евангельской. Внимательно слушал проповедь, вдохновенно вторил молитве и огромной жесткой ладонью неловко смахивал со щеки слезу умиления. Настоятель храма не мог нарадоваться на благопристойного прихожанина, не только регулярно посещавшего богослужения, но и так же регулярно отчислявшего в виде пожертвований на благо общины десятую часть своих скромных доходов. Священник упал бы в обморок, узнав, что под личиной благочестивого прихожанина скрывается пьяница, дебошир, насильник и убийца...
Адекватен и жесток
Беда обычно либо ввергает человека в депрессию, либо мобилизует на борьбу со свалившимся несчастьем. Но бывает и по–другому...
Ивану Юнцевичу только–только исполнилось 22, когда он разбился на мотоцикле. Больничная койка. Сложнейшая операция. Пластмассовая пластина в черепе. Частичная потеря зрения. Инвалидность. Тем не менее он не впал в беспросветное уныние. Как, впрочем, и не стал предпринимать даже малейших усилий для того, чтоб хотя бы попытаться победить недуг. Юнцевич использовал статус инвалида исключительно для себя. Вспыльчивый, агрессивный и наглый, он никогда не был паинькой. Но изо всех сил сдерживал себя. После выхода из больницы тормоза были отпущены. Пьянство. Скандалы. Драки. Разбушевавшись, Иван — косая сажень в плечах, литые мускулы, кулаки–гири — орал: «Я — инвалид! Убью, и мне ничего не будет!» Его боялись и сторонились.
Все кончилось тем, что в пьяной драке Юнцевич убил собутыльника. Чайником. И тут оказалось, что Иван, несмотря на, казалось бы, специфическую травму, вовсе не «больной на голову». Напротив, как следовало из заключения медэкспертов, «психическим заболеванием не страдает, адекватен, способен к самокоррекции и самоконтролю». А посему приговор был строгим — 17 лет в исправительной колонии усиленного режима.
Отсидел Юнцевич девять. Четыре скостили по всевозможным амнистиям, еще столько же — за примерное поведение и, как подчеркивалось в решении об условно–досрочном освобождении, вынесенном судом Шкловского района, на территории которого Иван «мотал срок», в связи с тем, что он якобы «твердо стал на путь исправления».
На самом деле из «зоны» вышли как бы два Ивана. Один — смиренный законопослушный христианин. Второй...
Злобный упырь
...В первую посленовогоднюю субботу Людмила К., приехавшая из Мозыря в деревню Оровщина погостить к матери, с подругой — минчанкой Оксаной С., проводившей в этих краях «инспекцию» своего дачного домика, — направлялись в деревню Кривичи примерно в полутора километрах от Оровщины. В магазин. Путь проходил через Заречье. Возле маленькой избушки, больше походившей на старенькую баньку (собственно, это и была банька, перестроенная когда–то в мини–домик), Людмила остановилась:
— Здесь друг моей юности живет. Ваня Юнцевич. Был когда–то не приведи Господи. А теперь, говорят, остепенился. В Бога верит. Правильный такой. Зайдем, с Новым годом поздравим. Обрадуется.
Юнцевич действительно обрадовался. И тут же предложил «нечаянную встречу» отметить. Женщины не возражали.
Отмечали в крохотном «зале» домика–баньки. Водкой «Сувенирной». Юнцевич непрестанно подливал дамам сорокаградусную, и лицо его при этом, будто судорогой, ломала странная косая усмешка.
Когда все изрядно захмелели, Юнцевич вдруг вышел за дверь и через мгновение появился перед враз онемевшими гостьями голый по пояс. Ни слова не говоря, ударил Оксану в лицо. Когда та упала, с остервенением стал охаживать ногами. Оксана потеряла сознание. Придя в себя, не в силах встать с пола (как потом выяснилось, у нее была сломана нога), набрала номер мобильника сына и, заикаясь от боли, выдохнула:
— Приезжай, меня убивают в Заречье, у Юнцевича...
За это время Людмила успела сбежать. Осатаневший от этого факта хозяин схватил за волосы полуобморочную Оксану и волоком потащил на кровать...
Сыну Оксаны, ее мужу и жениху ее дочери понадобилось полчаса, чтобы примчаться из Минска в Заречье. Навстречу им из двери невзрачной «халабуды» выскочил и запрыгал по сугробам, бешено вращая над головой топор, мужик в одних трусах и кирзовых сапогах на босу ногу:
— Зарублю! Убью!
Но мужики не испугались. Топор полетел в снег. А за ним — и сам упырь. Они бы скрутили потерявшего человеческий облик Юнцевича, но тут из непроглядной январской темноты появилась огромная овчарка. «Собачку» натравила на «обидчиков дитятки–инвалида» его мама, дом которой — рядом. Через несколько минут они с сыночком заперлись в избушке–баньке. Родственники Оксаны вызвали милицию.
Кровавый финал
Предварительное расследование по этому делу было приостановлено спустя три месяца после описываемых событий — Юнцевич попал в больницу и был не в состоянии давать показания. Спустя две недели его выписали. Прошло еще шесть месяцев, прежде чем дело возобновили. Произошло это в тот день, когда Иван кулаками, ногами, кочергой и железным совком забил до смерти свою сожительницу — 30–летнюю Елену Пашкову, с которой незадолго до этого познакомился в Минске и обаял своей псевдорелигиозностью.
43–летнего отпетого рецидивиста приговорили к 25 годам заключения.
Компетентно
Заместитель председателя Минского областного суда Геннадий Клещенок:
— В ходе рассмотрения этого уголовного дела Минский областной суд выявил факты ненадлежащего выполнения своих обязанностей сотрудниками органов внутренних дел, которые должны осуществлять контроль за поведением лиц, условно–досрочно освобожденных от наказания, в том числе осужденным И.А.Юнцевичем.
Установлен и факт волокиты при возбуждении и производстве предварительного следствия по уголовному делу о зверском избиении женщин и изнасиловании одной из них.
В связи с этим судебной коллегией в адрес руководства УВД Минской области вынесено частное определение, и, как следует из полученных ответов, виновные должностные лица понесли наказание.
