Вне сомнений, Евгений Миронов — главный герой сегодняшнего телеэфира. На дружеских посиделках и в служебных коридорах сейчас только и разговоров, что о сериале «Апостол» с Евгением в главной роли. В минувший понедельник телеканал ОНТ начал повторный показ «Апостола» — и, как ни парадоксально, рейтинг снова оказался весьма солидным. Ничего подобного в белорусском эфире до сих пор не происходило... И дело здесь определенно не только в том, что значительная часть событий происходит на территории Белоруссии, и даже не в том, что жанр шпионского боевика гарантирует зрительский успех уже сам по себе. Главное достоинство сериала — это, безусловно, он, Евгений Миронов, сыгравший одновременно робкого сельского учителя и опасного медвежатника–рецидивиста. Кстати, и все каскадерские трюки в фильме он делает сам, без дублеров...
— Помню, как мы снимали эпизод в поезде, который мчался на полной скорости, — рассказывает Евгений. — И я должен был, удерживаясь одной рукой, другой забросить гранату внутрь поезда. Перед съемками мы долго просчитывали все возможные нюансы, ведь сцена очень опасная... Но, как назло, погода в день съемок была очень ветреная. И как только я кинул гранату — мое лицо обожгло жаром. Тем не менее эпизод сняли, я посмотрел в зеркало и не узнал себя: на голове и лице исчезла вся растительность! Так что в следующих кадрах пришлось играть в парике, потому что волосы после этого не росли где–то полгода...
— На съемки вы согласились без раздумий?
— Качество сценария, который написал Олег Антонов, — сегодня большая редкость. Я прочитал его на одном дыхании! Это именно многосерийное кино. Как «Щит и меч», как «Место встречи...». Я сразу же дал согласие на съемки. В том числе и потому, что мне еще ни разу не приходилось играть братьев–близнецов.
Вообще, я всегда снимаюсь только в тех картинах, которые мне интересны: «Дневник его жены», «В августе 44-го...».
— Значит, роль в фильме нашего Михаила Пташука — одна из ваших любимых?
— Я всегда чувствовал огромную благодарность Михаилу Николаевичу, которого очень любил и уважал как профессионала, как человека, который добился, чтобы роман Владимира Богомолова был экранизирован. «В августе 44-го...» — это фильм без срока давности.
— Не так давно вы стали художественным руководителем Театра наций — зачем вам, успешному и востребованному актеру, эта головная боль?
— Когда я вместе с Кириллом Серебренниковым и Романом Должанским начинал делать фестиваль «Территория», неожиданно для себя вдруг обнаружил, что какая–то часть моего организма будто спала до времени. Оказалось, мне интересно собирать людей одной театральной крови, помогать продвигаться молодым, увлекательно предъявлять публике нетрадиционные для русского театра спектакли... Во–вторых, я остро чувствую пропасть, образовавшуюся между мастерами и молодыми. В поколении сорокалетних буквально считанные люди сумели пробиться, зарекомендовать себя. Это достаточно драматическая ситуация. Ведь пробиться сейчас очень трудно. Время волчье, насквозь коммерческое...
— Новая роль — руководителя — оказалась для вас органичной или пришлось что–то в себе ломать?
— Прежде всего, это не роль. Для меня началась другая жизнь, и в ней я действительно становлюсь другим... Первое время я просто срывался, когда не выполнялись мои поручения. Даже по мелочам. Меня это бесило... На съемочной площадке или в театре после репетиции я тут же прячусь обратно в свою скорлупу. Все мучения, переживания, связанные с ролью, во мне остаются. Здесь же я всегда на виду... Но нужно время, чтобы сколотить команду, где бы каждый просто безукоризненно выполнял свою работу. Например, в Америке на съемочной площадке есть человек, который отвечает за пепельницу. Он за это зарплату получает, и все, от актеров до продюсера, уверены: она всегда будет стоять в кадре там, где надо и когда надо. Один я не успеваю за всем следить и во все влезать. А пока приходится... Потому хотелось бы не ожесточиться, но научиться быть в меру строгим, требовательным. Если бы вы меня видели в высоких кабинетах год назад и теперь — не узнали бы. Два совершенно разных Жени Миронова! Поначалу было ощущение, будто я хожу и выклянчиваю себе еще одну квартиру. Хотя до этого мне казалось, что у меня все–таки есть какое–то обаяние. Куда там! Сопел, бледнел и выходил с тяжелейшим чувством. Теперь, когда понял, что не о себе хлопочу, больше не скромничаю.
— Не хотели бы со временем попробовать себя в политике? У людей творческих сейчас это модная тема...
— Думаю, это не мой случай. Я так устроен, что, если чем–то занимаюсь, отдаюсь этому до конца, безоглядно. Окажись я директором сталелитейного завода, вошел бы во вкус и все бы про сталь знал. В моей натуре — в любое дело погружаться полностью, по–другому не умею, да и нечестно это. Никого не осуждаю, более того, с огромным уважением отношусь к людям, которые искренне и с головой ушли в политику. Но мне, например, жаль, что Станислав Сергеевич Говорухин одно время совсем не снимал фильмов...
— С такой насыщенной творческой жизнью выкроить время на личное вам, наверное, непросто...
— Я никогда не делил — это работа, а сейчас личная жизнь. И отнюдь не чувствую себя заложником своей профессии. Мне нравится инициировать новые идеи. Не только в театре или кино. Недавно, например, открыл для себя лыжи... Отдыхал на Канарских островах... Многое еще хотелось бы посмотреть, попробовать. Чтобы потом применить в той же работе...
— Вы азартный человек?
— Скорее упертый...
Фото ИТАР-ТАСС.
