Мы продолжаем цикл публикаций о фигурантах резонансных уголовных дел. Денис Кравченко, осужденный к 20 с половиной годам лишения свободы, находится в исправительной колонии уже больше 12 лет — достаточное время, чтобы обдумать произошедшее, проанализировать, понять и оценить собственные поступки, сделать выводы.
Погром на стройке
Утром 26 декабря 2006 года рабочие, явившиеся на строительную площадку в поселке Сосновый Бор Светлогорского района Гомельской области, обнаружили там беспорядок. В бытовке, где они переодевались, остались неубранными вещи сторожа, хотя обычно к приходу строителей их не было. Отсутствовала часть электроинструментов — недосчитались перфоратора и болгарки Bosch, электрических ножниц, двух удлинителей. Башенный кран оказался обесточенным — кто-то унес силовой кабель, ведший к нему от рубильника. Такая же участь постигла экскаватор: его топливный шланг был перерезан, топливо из бака слито. Мастер строительного треста как раз обозревал эти повреждения, когда к нему прибежал электромонтер и рассказал о своей находке. Обходя территорию, он заметил на земле у въездных ворот красное пятно и след волочения. Заинтересовавшись, пошел по нему и в нескольких метрах обнаружил тело человека, заваленное ветками.В тот день вместо строителей на объекте работали сотрудники милиции и следствия. А вечером по обвинению в жестоком убийстве сторожа стройки, которому нанесли 7 ударов ножом в грудь и шею и 14 — кирпичом по голове, задержали двоих местных жителей, братьев Кравченко.
23-летний Валерий на то время еще ни разу не вступал в явные противоречия с законом. А вот его брата Дениса, который был двумя годами старше, в первый раз осудили еще в несовершеннолетнем возрасте. Хулиганство, кражи, грабеж, сбыт имущества, добытого преступным путем, — с одной стороны, ничего серьезного, а с другой — пять судимостей давали понять, что законопослушание отнюдь не входит в число достоинств парня.
На суде братья признали вину частично, хотя, по сути, не отрицали, что расправились со сторожем, поскольку тот мешал им украсть медный силовой кабель. Денис пытался выгородить младшего брата, уверяя, что все сделал сам, хотя толком и не помнит произошедшего — был слишком пьян. Валерий же признался, что, глядя на старшего, тоже несколько раз ударил сторожа. Во время следствия всплыла и еще одна кража, совершенная Денисом, — оказывается, незадолго до визита на стройку он наведался ночью на ферму, где одно время работал трактористом, и украл оттуда четыре теленка, которых потом продал.
В действиях братьев суд усмотрел убийство с особой жестокостью лица в связи с осуществлением им служебной деятельности, совершенное из корыстных побуждений группой лиц. Валерия приговорили к 18 годам лишения свободы, Дениса, с учетом всех предыдущих «заслуг» и неотбытого наказания, — к 20 с половиной.
«Обычная жизненная ситуация»
В ИК-20 Денис Кравченко находится с мая 2007 года. Вряд ли он считает, что встреча с корреспондентом может сыграть для него судьбоносную роль, однако побеседовать соглашается. Нечаянно разговор заходит о напитках, и мы обсуждаем, стоит ли класть сахар в кофе и чай, потом переходим к сути.
Денис Кравченко.— А зачем вам понадобился силовой кабель?
— Ну как… — собеседник даже теряется от столь глупого вопроса. — Продать. Деньги нужны были. На что? Ну, на разное… На жизнь.
— Хорошо за него платят?
— За 10—15 метров 150 долларов тогда можно было выручить. На жизнь хватило бы…
Денис говорит, в ту пору не мог устроиться на работу — даже с помощью участкового. Поселок их маленький, все места, куда брали судимых, уже были заняты, а уехать он не имел права, поскольку освободился во второй раз условно-досрочно и не мог покидать место жительства.
— А предыдущие две судимости за что?
— Да там тоже… — Денис забавно чешет затылок, вспоминая. — Леща дал одному, велосипед украл. Ну как украл… У друга пили, его имущество продали.
— Леща?
— Да это нормальное явление! Все в свое время с кем-то ругались, дрались, отстаивали свои интересы. Мы же мужики, должны как-то…
— Уверяю вас, сейчас не те времена…
— Так я в это время еще не жил, я живу в том времени… Отсидел за это 5 лет. Как освободился, уехал в Минск, нормально там зарабатывал, правда, и работал по 16 часов. Потом приехал домой погостить, телефон взял, потом отдал, но все равно статья. Ну и шансов больше не было.
— А специальность у вас имеется?
— Конечно! Я тракторист! — с гордостью говорит Денис и добавляет, что в колонии выучился еще на сварщика, а сейчас работает на швейном производстве.
С остальным у молодого человека тогда проблем не было. Они с братом жили в квартире, у обоих имелись сожительницы.
— Бабушка тогда еще жива была, и отец тоже, — вспоминает собеседник. — Но он болел, не работал, поэтому приходилось где-то подзарабатывать. Ну а тут выпил и сделал так…
Очевидно, кража на стройке силового кабеля и была одним из способов «подзаработать».
— Где была возможность, калымили, вечером собирались, по сотке-другой принимали — все, как обычно, — откровенничает Денис, несколько порушив мои представления о вечере в кругу семьи. Кстати, у обоих братьев диагностировали хронический алкоголизм. — А тут оказалось мало. Другого выхода ночью не было — только пойти украсть. Обычная жизненная ситуация. Если б работал на заводе, может, больше уставал бы, спал бы дома крепче. А так семьи не было, ничто не держало. Сожительница? Да мы с ней жили месяц-полтора…
Большая ошибка
Недалеко возводили пятиэтажный жилой дом. Именно туда и отправились братья «на подработку». Денис говорит, был уверен, что никто стройку не охраняет. Тем не менее остался за территорией, а младший брат перемахнул через забор и отправился на разведку.— Ну и, получается, сторож каким-то образом там появился. Брат кинулся бежать, но повис на заборе и не смог перелезть. Сторож его за ноги тянул. Я перелез на ту сторону, хотел мирно все решить. Но не получилось. Сторож такой активный, прибежал с ключом гаечным. Я попытался его оттолкнуть. Он меня ударил в лоб ключом этим. А дальше я помню урывками. Ножом его…
— У вас с собой нож был?
— Ну кабель надо ж чем-то резать! Вот этим ножом я его и… На этом все закончилось.
По материалам суда, поход за кабелем был уже вторым в ту ночь. Сначала братья сходили за соляркой. Чтобы добыть ее, перерезали топливный шланг экскаватора. Видимо, спиртного и денег, полученных за 25 литров горючего, им не хватило… Об этом Денис не вспоминает. Что ж, может, забыл за давностью лет, а может, уже не придает значения.
— И вы сразу после этого убежали?
— Ну да.
— А кабель?
— А кабель уже не трогали.
Из показаний Дениса Кравченко на суде: «…Сторожа оттащили в сторону, накрыли ветками. Потом похитили кабель, болгарку, перфоратор, дрель и спрятали между гаражей…»
— Когда убегали, сторож живой был, — вдруг заявляет Денис. — Нож не задел ни одного жизненно важного органа. Умер он от потери крови через несколько часов. Если бы я «скорую» вызвал, возможно, он был бы жив. У нас с ним одинаковая группа крови. Редкая, но одинаковая. Моя кровь — его жизнь. Не такой срок был бы.
— Но вы ушли домой…
— На тот момент я вообще неадекватный был. Слишком много спиртного выпил.
День братья прятались в лесу. По словам Дениса, им надо было поразмыслить, осознать произошедшее. К вечеру вернулись, тут-то их и задержали. Говорит, только тогда узнал, что сторож умер.
— Из нашего поселка парень. Я знал его хорошо. Одно время даже работали вместе. На десять лет старше меня, 35 ему было.
— Тогда, ночью, вы узнали друг друга?
— Я изначально знал, что он там работал, — Денис начинает противоречить сам себе. — А узнал ли он меня, не знаю. Может, это ничего не изменило бы, он такой же упрямый, как и я. Если бы он ключом сильнее ударил, возможно, я бы там лежал. Это реально была большая ошибка. Думаю, если бы был хоть немножко трезвее, я не сделал бы такого никогда. Да и не знаю толком, что там произошло. Может, у меня инстинкт самосохранения сработал. Я бы сам себя к смертной казни приговорил. Я на суде предлагал меня казнить. Что смерть? Потерпел чуть, да и все, похоронили и забыли. Жить в муках тяжелее.
Придет ли «социальный лифт»?
Впрочем, собеседник тут же утверждает, что жизнь в колонии самая обычная: осужденные работают, читают газеты и книги, смотрят телевизор. Но есть и существенное отличие:— Здесь я трезвый, адекватный. Надеюсь и впредь думать, прежде чем поднять стакан.
Пока что Денис не видит себя на свободе. Не исключено, после 12 с половиной лет, проведенных в изоляции, она его просто пугает. Слишком многое в мире изменилось за это время, адаптация легкой не будет.
— Теоретически через год можно подавать документы на условно-досрочное освобождение… — рассуждает он. — В первую очередь надо не иметь взысканий, участвовать в разных мероприятиях, то есть быть положительно аттестованным. Но с таким сроком ни из одной «командировки» не отпустят…
— Лица, осужденные к длительным срокам лишения свободы, при освобождении сталкиваются с объективными трудностями при адаптации к жизни в обществе. Многие утратили общественно полезные связи, не имеют постоянного места жительства и не могут трудоустроиться даже по специальности, полученной в колонии, — комментирует ситуацию Артем Бурим, старший прокурор отдела прокуратуры Гомельской области по надзору за соблюдением законодательства органами уголовно-исполнительной системы и принудительного исполнения. — Для облегчения их адаптации уголовно-исполнительной системой используется принцип так называемых «социальных лифтов». Он состоит в том, что осужденные, доказавшие своим поведением и отношением к труду, что стали на путь исправления, могут быть переведены сначала на улучшенные условия содержания (больше посылок, передач, свиданий, телефонных переговоров и т.д.), а затем и в другое исправительное учреждение с более мягкими условиями режима. Далее к таким лицам могут применяться институты досрочного освобождения: замена неотбытой части наказания более мягким и условно-досрочное освобождение от наказания.
Находясь в колонии-поселении, осужденный может работать за пределами учреждения в составе бригады. В исправительном учреждении открытого типа он точно будет работать за пределами учреждения, самостоятельно передвигаясь, но обязательно возвращаясь к определенному времени.
В соответствии с ч. 3 ст. 68 Уголовно-исполнительного кодекса Республики Беларусь (УИК) осужденные к лишению свободы, ставшие на путь исправления, могут быть переведены из исправительных колоний в исправительную колонию-поселение по отбытии не менее двух третей срока наказания, назначенного судом при особо опасном рецидиве преступлений, за особо тяжкое преступление, а также наказания, назначенного лицу, ранее условно-досрочно освобождавшемуся от наказания и совершившему новое преступление в период неотбытой части наказания.
Так, осужденный к длительному сроку наказания за особо тяжкое преступление, вставший на путь исправления, со временем может быть переведен на улучшенные условия содержания. Затем ему могут изменить вид учреждения — отправить в колонию-поселение. Позже — применить замену наказания более мягким и перевести в ИУОТ (на «химию»). Затем может быть изменен режим — на так называемую «домашнюю химию», а примерно за месяц до конца срока не исключено и условно-досрочное освобождение.
Впрочем, наступление срока замены наказания более мягким и условно-досрочное освобождение не означают, что их обязательно применят. Сначала дело осужденного рассмотрит совет воспитателей, потом комиссия исправительной колонии, при их положительном решении представление отправится в суд, который выслушает мнение прокурора и только потом примет решение.
Без возврата в прошлое
В родном поселке у Дениса уже никого не осталось: бабушка и отец умерли вскоре после того, как братьев осудили, сестра вышла замуж и уехала в другой район, с ней живет и мать — помогает по хозяйству. Правда, в ожидании сыновей она поддерживает квартиру в хорошем состоянии.— Но мне не надо! — вдруг заявляет Денис. — Я не поддерживаю связи с прежними знакомыми и не хочу больше туда возвращаться. Когда освобожусь, буду просить помощи у дальних родственников из России. Если не получится к ним, уеду просто сам.
— Вы думаете, там полиция хуже работает?
— Я думаю, там возможностей больше. Много разнорабочих требуется. Хотя стройки мне не нравятся, я хотел бы на земле работать. Да, это тяжело, но мне интересно. Я тяжелой работы не боюсь. Если раньше у меня были мысли, вот бы пива попить, банкет закатить, то сейчас таких мыслей нету. Мне уже не 25, у меня другие планы на жизнь. Хочу остепениться. Довольно долго я общаюсь здесь с девушкой, уже девять лет, по переписке познакомился. Хорошая девушка, симпатичная.
Кроме работы и переписки, Денис посвящает время занятиям спортом. Играет в футбол, волейбол, теннис, но больше увлекается силовыми видами спорта.
— В колонии проводился турнир по гиревому спорту, — подает голос Леонид Лазицкий, заместитель начальника исправительного учреждения по исправительному процессу. — К нам приезжал мастер спорта международного класса, чемпион мира Сергей Дорошко, привозил с собой призеров чемпионата республики по гиревому спорту. Они проводили мастер-классы, судили турнир. В категории до 75 килограммов Денис Кравченко занял первое место: 40 раз поднял 24-килограммовую гирю.
— И соревнования по армрестлингу в конце декабря были, тоже первое место занял, — хвастается Денис. — Медаль получил и грамоту.
Он нередко задумывается о причинах, по которым они с братом погубили человека, изломали собственные жизни, и пришел к следующему выводу:
— Это дурость от безделья. Если бы работали — не было б такого. Безделье всегда порождает ненужные действия.
nevmer@sb.by
