У 88-летней жительницы приграничного хутора Коди Гродненского района два имени — Янина и Жанин. И долгая жизнь ее тоже делится на два мира: родилась и выросла во Франции, а род свой продолжила в Беларуси.
Уроженке Франции Янине Сташко по душе жизнь на хуторе.Янина Сташко четверть века прожила на хуторе посреди леса, в трехстах метрах от ее дома — граница с Литвой, рукой подать и до Польши. Здесь в пограничной зоне особая тишина и свой ритм жизни. Это по душе хуторянке, поэтому она наотрез отказывается переезжать в город к сыну, предпочитая часто принимать родню в гостях.
От былой деревни Коди, которая когда-то располагалась по обеим сторонам речки Марихи, на белорусской стороне осталось пять домов, на литовской — два полуразрушенных. А в советские времена через мост из одной республики в другую молодежь ходила на танцы. Много лет Янина Сташко была единственной жительницей приграничного хутора, можно сказать, его хранительницей, только недавно у нее появился сосед — пенсионер.
О том, что место это необычное, на каждом шагу напоминают указатели «Стоп! Пограничная полоса». А к дому ведет узкая проселочная дорога. Словом, оказавшись здесь, понимаешь, что жить в таком уединении могут только люди особого склада.
Долгий путь в Коди у Янины Ивановны лежал через Францию. В 1929 году ее родители переехали из белорусской деревни в шахтерский город Дуэ. Отец трудился на шахте, а мать — на сахарной фабрике. Во французском городке и родилась Яня, которую на местный манер называли Жанин. Во Франции семья прожила 17 лет. Девочка окончила восемь классов в школе Святой Жанны д’Арк и профессионально научилась шить. Французский стал ее родным языком, здесь, как подобает француженке, выучила «Марсельезу», которую и сейчас иногда напевает под настроение на своем хуторе.
— Это я росла француженкой, а родители в эмиграции не прижились, их тянуло на родину. В 1947 году мы приехали в Марсель, а оттуда на корабле отправились в Одессу. Отец хотел продолжить работу шахтером, но увидев местные шахты, принял решение возвращаться в родную деревню, — вспоминает Янина Ивановна.
Родина, деревня Супроненты в Островецком районе, встретила послевоенной беднотой.
— Во Франции мы жили в служебной квартире, шахтерам регулярно давали паек — сливочное масло, колбасу, консервы и четыре литра вина. А во время военной оккупации пришлось уехать из города лишь на две недели и переждать это время у местного фермера. Вернулись в дом, где нетронутыми остались все вещи. Окончание войны во Франции праздновали две недели, люди после работы встречались на улицах, это была непередаваемая радость. В белорусской послевоенной деревне нас ждала тяжелая жизнь. Помню, с каким страхом я входила мыться в баню после французской ванны, как намозолила руки, впервые взяв серп, как совершенно не понимала язык. Местные так и прозвали нас — «французы». В мыслях и во сне тогда я была во Франции, — рассказывает она о судьбоносных переменах.
Чрезвычайный и Полномочный Посол Франции в Беларуси Дидье Канесс побывал в гостях у белорусской хуторянки.Жизнь Жанин наполнилась новым смыслом, как только она влюбилась:
— «От судьбы, парнишка, не уйдешь», — напевал мой Михаил. Статный был парень, на все руки мастер. Мы влюбились друг в друга до беспамятства. Родители мои были недовольны — из бедной многодетной семьи жених, но нас это не остановило. Еще до службы в армии приглянулись друг другу, ждала его, 36 лет вместе прожили, двоих детей вырастили, пока смерть его у меня не отняла.
Француженка была под стать красавцу жениху. Молодые понимали друг друга без переводчика, к тому же Яня, как называли Жанин местные, быстро училась всему новому.
— Годы пробежали как одно мгновение. Не могу сказать, что жизнь была легкой. Но мне удалось многое увидеть, а счастье в том, что замуж вышла за любимого и детей достойных вместе воспитали, — говорит моя собеседница.
— А пытались ли искать тех, с кем судьба свела во Франции? — интересуюсь у Янины Ивановны.
— Мы боялись поддерживать с кем-либо связь за границей — время было такое при Сталине. Помню, что мама даже собрала вещи в узелок на случай ареста. И все-таки я рискнула тайком от всех написать письмо своей школьной подруге Ирене. У нас во Франции даже имена были похожие: я — Жанин, она — Жанет. Подруга ответила, что уезжает в Польшу. Так наши пути и разошлись навсегда.
В Коди Янина Ивановна поселилась после смерти супруга, дети настояли на переезде поближе к Гродно, этот хутор ей и приглянулся.
— На природе, в тишине я нашла место по душе. Мне все здесь мило. Родня проведывает часто, сын приезжает каждую неделю, пограничники заглядывают, вот и на 8 Марта открытку поздравительную принесли. Я под их охраной нахожусь, поэтому мне и одной в доме не страшно, — рассказывает Янина Сташко.
Несмотря на свой преклонный возраст, она все время в движении, даже огород сажает. А ведь дважды встала на ноги после переломов шейки бедра, врачи назвали этот случай исключительным. Вот и этой весной уже грядки приготовила. Телевизор не смотрит, а много читает. Говорит, что благодаря книгам память сохранила.
Напоминание о Франции — икона Богоматери Лурдской в красном углу деревенского дома. Янина Ивановна признается, что вечером молится на польском, а утром на французском. А в прошлом году Франция на ее хутор неожиданно приехала в лице посла Дидье Канесса. Дипломат во время своего визита в Гродно нашел возможность проведать и местную уроженку Франции.
Она восторженно вспоминает эту встречу:
— Конечно, я очень рада была такому высокому гостю. Мы очень душевно поговорили, выяснилось даже, что родились в соседних городах. Вместе спели «Марсельезу».
А вслед за этим визитом последовало приглашение в посольство на встречу «Дети Франции». Янина Ивановна говорит, что волновалась так, что ночь перед поездкой не спала:
— Мне очень понравилось, все было торжественно и красиво. Даже официант был в белом фраке и блюда к столу подавал в белых перчатках. Не думала, что в моем возрасте побуду в такой обстановке.
На этом сюрпризы для необычной белорусской хуторянки не закончились.
Недавно пришло известие, что под эгидой посольства Янине Сташко организовывается поездка во Францию, в город, где родилась.
Янина Ивановна говорит, что согласилась на такую далекую дорогу без сомнений:
— Особенно хочу побывать в школе, где училась, и помолиться в костеле, где меня крестили и прошла Первая Комуния. Побуду у молодости в гостях, а потом можно и домой — в Коди.
semenova@sb.by
