Духовной жаждою томим...

Периодически наших сограждан охватывает духовное томление. Хочется чего-то, куда-то тянет поехать, увидеть неизвестно что и припасть к какому-нибудь универсальному духовному источнику. Чтобы насытить, так сказать, дух и воскресить плоть.

И летят современные пилигримы на самолетах, плывут на пароходах, едут на автомобилях по ставшей тесной Европе. Удовлетворяют духовную жажду. И - возвращаются домой.

Собственно, в этом нет ничего нового. В XIX веке было популярным посещение немецких университетов. Слушали лекции профессоров - Шеллинга, Канта, Гегеля. В прошлом веке братья-славяне легко воспринимали манифесты Маринетти и искания бунтаря Пикассо. Создали свою культурную нишу в эпоху эмиграций, чтили, как святого Петра, седобородого Маркса и его апостола Энгельса.

Не избежали наши сограждане и экзальтации, ненужного поклонения. Что и говорить, Шеллинга можно и нужно ценить и уважать, вот только объявлять его, как это делал известнейший славянофил Киреевский, сутью и смыслом всей интеллектуальной жизни страны вряд ли стоит.

Осудили современники и попытки Петра Чаадаева легкой дланью повергнуть ниц все то позитивное, что имели русская история и русская культура.

Ни к чему хорошему, как известно, не привела монументализация и обронзовение марксизма-ленинизма.

Только не надо думать, что подобные попытки принадлежат исключительно прошлому и все, что нам остается, - так это охранять духовные раритеты. Скажем, популярная московская газета публикует откровения белорусского поэта, посетившего Ватикан и удостоенного высочайшей аудиенции. Что и говорить, вопросы веры неприкосновенны и в каком-то смысле столь искреннее восхищение произошедшим событием не только понятно, но и вызывает чувство сопереживания. А вот замечание о том, что Ватикан - это "филиал рая на земле" сразу же напоминает советские фразеологические обороты относительно коммунистического рая на нашей бренной юдоли и легко уносит нас во времена благословенного Томаса Мора с его "Утопией".

В некоторых республиканских газетах также несложно обнаружить изыски, напоминающие поиски философского камня алхимиками средневековья. Особенно это касается путей развития белорусской государственности, поисков соответствующей идеологической платформы. В этой области вообще вырисовываются два основных подхода. Первый связан с учетом реального положения дел, основывается на национальных традициях, опирается на реальную, а не на придуманную, мифологизированную национальную историю. Второй апеллирует к опыту развитых стран, вытаскивает на свет божий разного рода модели и концепции, создает картину мира, чем-то напоминающую птолемеевскую. Так, нам говорят, что в мире уже давным-давно известно, как нам жить и что делать. И не надо самим ничего придумывать. Причем, что важно: сами западные теоретики по отношению к развитию собственных государств вовсе не пребывают в столь похвальной уверенности, как это делают наши доморощенные компиляторы.

Вообще поражает, что все и вс„ знают, особенно как только найдут подходящую умную книжку на литературных развалах Берлина или Токио, Парижа или Вены. И мы читаем о том, что идеология может быть такой-то или такой-то, причем наша - тоталитарная. Что парад в Париже - это "эпохально", а в Минске - "смешно". И ссылаются на разные теории и просвещенные мнения.

Духовная жажда, получается, удовлетворяется странным образом: как язвенник пьет исключительно то, что ему разрешено врачом, точно так же некоторые нынешние пилигримы "питаются" исключительно "моделями" определенного качества. Теми, которые им разрешены к употреблению.

Давно признано, что в области, сфере духа не может быть универсальных формул, разве что за исключением морального кодекса мировых религий. Все, что написано человеком, им же может быть опровергнуто. Более того, попытки выстроить какую-то единую схему развития человеческого общества тоже не увенчались успехом. Тогда в чем мораль? Скорее всего, в том, что утоление духовной жажды - непрерывный процесс, он не знает временных границ, ему чужды категории абсолютного характера. Думать, причем иногда мучительно, - удел всех совестливых людей планеты. От Льва Толстого до Альберта Швейцера, от Федора Достоевского до Томаса Манна. Как только же мы объявляем нечто абсолютом, пределом духовных исканий, жизнь останавливается, она консервируется в пределах одного мнения, может, гениального, но одного.

Духовная жажда в этом, последнем, случае превращается в духовное томление. Это когда место движения вглубь занимает поверхностное телодвижение. Духовное томление непродуктивно, оно сопоставимо разве что с искусственным продуктом по отношению к продукту натуральному.

А может, не надо бесплодно томиться? Да, надо заимствовать выдающиеся образцы любой национальной культуры, надо вовлекать в национальный оборот достижения теоретической мысли самого разного направления и толка. Но лишь для того, чтобы духовный поиск приносил реальную отдачу: в виде книг, фильмов, картин. Конечно, духовный поиск вовсе не обязан материализоваться во что-то конкретное. Но он и не должен оставаться на уровне маниловских мечтаний о грядущих социальных переустройствах.

Борис ЛЕПЕШКО, Брест.