Другое кино

Актриса Вера Полякова сыграла 16 киноролей. Она снялась практически во всех новейших картинах «Беларусьфильма». В «Поводыре», «Дунечке», «Еще о войне». Среди последних работ Веры в кино — участие в белорусском проекте «Соблазн», российском фильме «Чартер» и сериале «Суд». Помимо съемок, Полякову можно встретить на благотворительных концертах, с которыми она ездит по стране. И в Академии искусств, где преподает. Но я хотела рассказать не только о том, какая трудолюбивая и положительная героиня Вера Полякова. Она... Впрочем, лучше я вспомню забавный случай, произошедший недавно в минском Доме милосердия.

Что самое ценное в актерском мастерстве? Любой режиссер скажет: умение импровизировать. На встрече ветеранов советского кино с прессой Вера продемонстрировала потрясающую актерскую реакцию. Представляя журналистам присутствовавших актеров, глава кинофестиваля «Золотой Витязь» Николай Бурляев оговорился и назвал Полякову Верой Панасюк. В зале повисла недоуменная пауза. Сам Бурляев сильно смутился. Но Вера не растерялась и пришла на помощь мэтру. Она сказала: «Ничего, ничего, я согласна быть Панасюк. Остается теперь только найти подходящего Панасюка и выйти за него замуж». Зал просто взорвался смехом.

— Вера, у тебя, похоже, отменное чувство юмора.

— На самом деле Николай Петрович Бурляев прекрасно знает мою фамилию. Просто в «шпаргалке» было неразборчиво написано. И он не понял, конечно, что речь идет обо мне. Но это не первая смешная история, которая произошла между нами. Как–то меня пригласили на кинофестиваль «Витязь». В концертной программе я должна была исполнить песню. Выбрала трогательную арию Альдонсы из «Дон Кихота». Слова там примерно такие: «Меня мать родила под забором и бросила ночью в канаву во время грозы. Я не виню ее. Лучше и правда бы я сдохла тогда в грязи». Во время выступления я почувствовала: у меня за спиной что–то происходит. Мне потом рассказали, как у Бурляева вытянулось лицо, и все застыли, как в немой сцене. Николай Петрович вслед за мной вышел на сцену и сказал: «Вера в первый раз на нашем фестивале. Она еще не знает, что главные идеи «Золотого Витязя» — это духовность и гуманизм». А я не удержалась и возразила ему: «Не обижайтесь, пожалуйста. Но Дон Кихот — великий гуманист. Бедную крестьянку Альдонсу он превратил в прекрасную даму Дульсинею». Публика была в восторге от этой мизансцены. Поэтому на встрече в Минске я не могла «подвести» Бурляева во второй раз.

— Какие чувства ты испытываешь, глядя на бывших звезд советского экрана, которые сегодня нуждаются в благотворительной помощи?

— Ты имеешь в виду, что никто от этого не застрахован? Разумеется, сопереживаю... Мои родители поэтому всегда говорили мне о том, что экранная жизнь недолговечна. Я прекрасно это осознаю. И готовлю себе тыл. Преподаю в академии. Заканчиваю писать диссертацию.

— И какова же тема твоего научного исследования?

— «Пластика в современном драматическом театре Республики Беларусь. От 90–х годов и до наших дней».

— Как студенты воспринимают молодого педагога?

— У нас взаимная приязнь. Но если честно, то в преподавании, как и во всем остальном, я максималистка. Себя не жалею и студентов прошу не лениться. Если кто–то прогуливает занятия и при этом разглагольствует о неправильном устройстве мироздания, у меня на это один сказ: не занимайте чужого места. В тот год, когда я поступала в академию, конкурс был 40 человек на место.

— Не секрет, что рядовому белорусскому артисту и не снилось заработать столько, например, сколько заплатили московскому школьнику за съемки в «Ночном дозоре». К тому же, говорят, что богема — это сплошной клубок зависти и интриг.

— Зависть — инстинкт, который может разрушить жизнь. Но мир так устроен, что двух одинаковых людей не существует. Поэтому сравнивать себя с кем–то, завидовать просто бессмысленно. Что касается заработков, в Беларуси свой кинопроцесс, свои тарифы у актеров. И если ты постоянно снимаешься, работаешь в театре, получаешь призы на кинофестивалях и стипендии, грех жаловаться. А об интригах могу сказать, что задевает лично меня. Часто российские режиссеры, приезжая в Минск снимать свои фильмы, нанимают съемочные группы из белорусских специалистов. И так бывает, что белорусы лебезят перед заезжими звездами, а к своим относятся по–хамски. В таких случаях я перестаю быть «хорошей девочкой» и становлюсь жестким, принципиальным человеком. Надо учить тех, кто здесь живет, уважать свою культуру и самих себя.

— Как ты думаешь, когда на «Беларусьфильме» снимут такое кино, чтобы Стивен Спилберг заплакал?

— Могу только сказать, какого кино у нас не снимут никогда. Например, как «9 рота», «Сволочи», «Бригада». Сейчас такое время, когда российские кинематографисты не гнушаются продавать «кровь» под видом «суровой правды жизни». Кино, как известно, мощнейший идеологический инструмент. И такая позиция режиссеров, разумеется, — дело их совести. У нашего кинематографа другое лицо, другая идеология. Я не говорю, что хорошо, а что плохо. Это каждый сам для себя определяет. Я для себя определяю, что образ обаятельного убийцы Саши Белого в мою систему жизненных ценностей не вписывается. Такие фильмы я сама не смотрю, своему шестилетнему сыну смотреть запрещаю. И рада, что у нас снимают другое кино.

— А в каком кино мечтает сняться популярная белорусская актриса Вера Полякова?

— В настоящем историческом полотне. Когда я в первый раз взяла в руки шпагу, поняла: это — мое.