Драма на льду

Каждый год, осенью и зимой, на необъятных просторах Казахстана...

Каждый год, осенью и зимой, на необъятных просторах Казахстана, южных степей Урала и Сибири у сайгаков начинаются сезонные миграции. Так называемые сибирские сайгаки движутся на юг, в Туркмению. Другие кочуют в западные районы, а навстречу им идут табуны на восток. При встречах никогда не перемешиваются, а просто просеиваются табун через табун и продолжают двигаться в избранном направлении. Некоторые табуны отважно совершают многокилометровые марш-броски через Балхаш. И если лед покрыт снегом, нападения волчьих стай им не страшны, поскольку у сайгаков большое преимущество в скорости. Но горе тому табуну, который отваживается выйти на непокрытый снегом лед. Волки появляются мгновенно. И начинается ужасающая резня, так как ноги беспомощных животных разъезжаются, и они падают на лед, с которого уже не в состоянии подняться. Опьяненные кровью хищники рвут и рвут глотки и животы несчастных животных до тех пор, пока остатки табуна все же достигают недалекого берега. Погибших животных бывает столько, что из ближайших населенных пунктов вывозят их с места побоища на тракторных телегах и грузовых машинах.

Об одной такой драме я вам и расскажу.

В то время я работал начальником Гарнизонного совета охотников и рыболовов в зоне межконтинентальных баллистических ракет и жил в городе Приозерске, расположившемся на самом берегу Балхаша. И вот однажды, в начале декабря, когда земля была уже покрыта неглубоким снежным покровом, а лед по всей огромной территории Балхаша продолжал оставаться чистым и сверкающим, как стекло, я позвонил начальнику Балхашского военно-охотничьего хозяйства и сообщил о том, что приеду к ним в Сары-Шаган и привезу зарплату в восемь утра следующего дня. А заодно прокатимся с ним и егерями вдоль побережья.

Приехал я к ним на своем служебном УАЗ-469, и, конечно же, меня в их геолого-разведочном поселке на окраине Сары-Шагана с нетерпением ожидали начальник хозяйства Алексей Балановский, егеря Иван Туленков, Геннадий Пыльнов и их жены. Отношения между нам были очень простые и дружеские, и хотя я был их начальником, все называли меня только по имени. Да и был я для этих простых и добрых людей, всю жизнь промышлявших охотой и рыбной ловлей, самым желанным гостем. Плюс ко всему они были соседями.

Поэтому без хорошего завтрака, конечно же, не обошлось, во время которого все единодушно решили ехать вдоль берега Балхаша на их автомобиле ГАЗ-63, имеющем утепленную будку с откидными передними и боковыми окнами и железной печкой-буржуйкой. Водителем автомобиля был Иван, получавший за эту должность дополнительную зарплату.

Из оружия взяли табельные скорострельные карабины СКС и ружья. Кто знает, что из этого арсенала будет более нужным в экстремальной ситуации? Но, как показала реальность, оружие пригодилось все. После погрузки в будку спальных мешков, рюкзаков с продуктами и прочей походной амуниции мы наконец тронулись в путь.

Через несколько километров встретили старого аксакала-охотника, но без ружья, сидевшего верхом на двугорбом верблюде, к бокам которого были приторочены два сайгака. Рядом бежали две необыкновенно красивые собаки, немного похожие на русских борзых, знаменитой, но немногочисленной породы тазы.

В лице этого охотника мы не только не видели браконьера, но даже с величайшим уважением относились к его древнему и почетному промыслу добычи степных копытных и других зверей, включая даже таких грозных хищников, как волки, которых две тазы легко одолевали. Они догоняют в открытой степени даже сайгаков, скорость которых достигает восьмидесяти километров, но убивают их ровно столько, сколько нужно их хозяину.

Сары-Шаган — небольшой город, и все его жители, особенно старожилы, прекрасно знают друг друга. После уважительных взаимных приветствий и непродолжительной беседы мы узнали от аксакала-охотника, что километрах в пятнадцати от нас он видел табун сайгаков в несколько сот голов, направляющийся к Балхашу, и высказал предположение, что его наверняка сопровождают волки, которые только и ждут того момента, когда этот табун выйдет на голый лед. А этих сайгаков, которые у него, собаки тоже из второго табуна «взяли», только чуть в стороне, на пастбище. А их собратья даже не заметили этого, так как тазы во время погони работают без «голоса», молча.

Попрощавшись с аксакалом, мы отправились дальше с увеличенной скоростью, поскольку у всех появилось предчувствие того, что драма впереди уже разыгралась. И когда преодолели пятнадцать километров, с удивительной точностью определенных аксакалом-охотником, и выехали из-за невысокого холма к длинному заливу, углубившемуся в материк почти на километр, увидели кровавое зрелище. Метрах в ста пятидесяти от берега большая стая хищников окружила огромный табун сайгаков, которые не могли убежать от них из-за скользкого льда, и, упав, даже не в состоянии были подняться на ноги. Волки прыгали среди ревущих и обезумевших от ужаса сайгаков и разрывали им глотки и животы. Некоторые животные выскакивали из этой кровавой свалки и, промчавшись небольшое расстояние, падали. К ним тут же бросались волки и мгновенно убивали. Вот по этим волкам, выскакивающим за своими жертвами, мы и стали стрелять на бегу, спрыгнув с машины. После грохота наших первых выстрелов грозная доселе стая бросилась к спасительному берегу, сопровождаемая стрельбой. А после того как они скрылись из вида, мы кинулись к машине и взяли ружья, чтобы во время погони за волками стрелять картечью.

…Местность в этом районе была без скал и оврагов, а наш водитель Иван был настоящим асом для погонь по казахстанским прериям, так что вскоре мы не только увидели, но и догнали убегающих хищников. Мы с Геннадием стреляли по волкам из окон будки, а Балановский — из окна кабины. Видели, как падают убитые и тяжелораненые, но не останавливались, а продолжали смертельную, теперь уже для волков, погоню. И когда из этой большой прежде стаи хищников остались только два, путь нам преградил глубокий овраг, в котором они и скрылись. Возвращаясь назад по следам автомобиля, подобрали шестерых убитых и двух тяжелораненых волков, которых пристрелили, чтобы не мучились. И на льду залива оказались еще четыре убитых зверя, а по двум кровавым следам обнаружили на противоположном берегу залива еще двух, уже мерт­вых волков. Так что удача у нас была необыкновенная, радость которой омрачало лишь то, что погибших от волчьих клыков сайгаков было столько, что их освобожденными от внутренностей тушами мы полностью загрузили нашу большую автомобильную будку. Этот табун не собирался, по всей вероятности, переходить на удаленный многими километрами противоположный берег Балхаша, а просто пересекал залив, к которому их, может быть, потихоньку подогнали умные и кровожадные степные разбойники.

После погрузки сайгачьих туш в будку мы сняли шкуры с убитых волков и развернулись назад в Сары-Шаган, где почти всех сайгаков сдали в общепит на расчетный счет Туркестанского военно-охотничьего общества по цене шестьдесят копеек за килограмм, поскольку животные были не ободраны.

Рейд уже не продолжали, а волчьи шкуры увезли на следующий день в заготпушнину города Балхаша, где получили большую сумму премиальных не только за уничтоженных волков, но и за их шкуры.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter