Драма чувств

Рудольф Фрунтов — в Минске гость совсем не редкий, но поговорить с ним обстоятельно, без спешки мне до сих пор не удавалось...

 — в Минске гость совсем не редкий, но поговорить с ним обстоятельно, без спешки мне до сих пор не удавалось. Сейчас кино ведь как снимают? Режиссерам прошлого такие темпы и в страшных снах не снились — на съемочной площадке сегодня каждая минута на счету, творческая группа часто работает даже круглосуточно, чтобы уложиться в сроки современного кинопроизводства. Так что если Фрунтов приезжает сюда на съемки, самое большое, на что могут рассчитывать журналисты, — это вежливое приветствие... И когда несколько лет назад Рудольф Юрьевич презентовал на нашем знаменитом кинофестивале «Лiстапад» свой фильм «Солнечный удар», о нем самом мы опять же не поговорили — в Минск он приехал тогда не один, а с Кларой Лучко, сыгравшей в его картине главную роль. И главной героиней всех бесед с ним, режиссером, неизменно становилась она, актриса — видимо, как настоящий джентльмен и давний друг Клары Степановны Фрунтов тогда не мог говорить ни о ком другом...


В энциклопедических справочниках его именуют не иначе как «советским режиссером», однако и современный кинематограф для Фрунтова, похоже, вполне комфортная среда обитания, подтверждением чему могут быть фестивальные награды его «постсоветским» фильмам. Хотя снимает он их подчас в темпе без преувеличения бешеном... Но я таки дождалась — в последний съемочный день своей новой картины Рудольф Юрьевич согласился на интервью.


— Не могу забыть, с каким упоением вы восхищались талантом Клары Лучко, светлая ей память... Она была вашим талисманом?


— Я действительно снял Клару Степановну во многих своих фильмах, хотя поработать с ней удавалось далеко не так часто, как мне хотелось бы. И роли в моих сценариях выписывались специально для нее... Была ли она моим талисманом? Точно могу сказать одно: снимать эту актрису для меня было удовольствием. Вот как вы думаете, почему Феллини снимал Марчелло Мастроянни и Джульетту Мазину?


— Потому что друг и жена.


— Вот и она была другом. Жена у меня не актриса, поэтому ее я не снимаю. Хотя, возможно, и не снимал бы, будь она актрисой. Личные симпатии для меня отнюдь не главное условие для совместной работы.


— Интересно, когда вас называют советским режиссером, вас это не обижает? Или такое определение для вас скорее комплимент?


— Ну вообще–то мы все были советскими режиссерами — в смысле, мое поколение. Хотя уже добрая половина моих картин снята после Советского Союза. Если же под словом «советский» предполагать какую–то политическую подоплеку, как это сейчас модно, так я скажу вам правду: политики я всегда сознательно избегал. В партию не вступал, фильмы с партийным подтекстом не делал. Принципиально. Даже когда были трудные времена и меня буквально тянули в партию, запугивая, что не дадут снимать и за границу не выпустят. Но я не мог, не имел права забыть, сколько моих родных было истреблено советской властью, причем некоторые из них ее завоевывали. Один мой дед (по линии матери) был наркомом, в Ленинградском военно–морском музее долгое время даже был стенд, посвященный ему. Сейчас стенд сняли, потому что тогда дед был героем, а сейчас считается палачом Кронштадтского мятежа... Дед по отцу также был большим партийным функционером, часто упоминался в докладах Сталина и тоже был расстрелян в 1938 году. Я родился уже в семье детей «врагов народа»... К счастью, в 60–х, когда поступал во ВГИК, моя фамилия уже мало кого интересовала, что, впрочем, не помешало мне считать себя наследником семейной трагедии, ведь вся жизнь родителей кувырком пошла. И тот приключенческий жанр, который я столько лет разрабатывал в кино, был для меня неплохим способом уйти от какой бы то ни было политики. Хотя с юности меня тянуло совсем к другому кинематографу — образному, поэтическому...


— И что вы снимаете сейчас?


— Мелодрамы! Эта уже вторая по счету — первой была «Про любовь, дружбу и судьбу», там, кстати, тоже снялась Клара Степановна... Мое мнение таково: кино должно принадлежать народу, уж простите меня за эту громкую лозунговую фразу. Конечно, авторское кино также имеет право на существование — как способ поиска новых путей. Но массовое искусство должно прежде всего учитывать потребности зрителя. Впрочем, идти у него на поводу совсем не обязано. Еще недавно у публики была потребность в свободном герое, в супермене–одиночке, самостоятельно прокладывающем себе дорогу, к чему перестройка многих просто–таки вынудила. И все эти бандитские сериалы и прочие «стрелялки» просто не могли не появиться (хотя еще своим фильмом «Все то, о чем мы так долго мечтали» я пытался протестовать против этого, но разве можно протестовать в одиночку или в скромной компании единомышленников?)... Зато теперь, когда люди почувствовали, что от всего этого отупели, ошалели, огрубели, очерствели (к сожалению, подобных эпитетов можно привести множество), у них появилась потребность в неких нравственных ориентирах, живых эмоциях, чем–то теплом, искреннем, человеческом. Оттого и мелодрама — драма чувств — стала сейчас таким популярным жанром. И у зрителей, и у режиссеров — мы ведь тоже точно такие же люди...


— А что вообще вам близко в сегодняшней культуре?


— Пожалуй, мои предпочтения остались теми же, что и раньше. В этом смысле я консервативен. Все эти модные Сорокины, Пелевины мне просто скучны. Зато классику перечитываю с удовольствием. Вот только к Хемингуэю охладел, как–то не совпадает он с моим нынешним мироощущением. А вот Толстой — совпадает.


— Еще хотела спросить вот о чем. Сейчас модно снимать продолжения успешных советских фильмов — вы никогда не думали о сиквеле своего знаменитого «Ларца Марии Медичи», например? С какими–нибудь потомками убитого антиквара или капитана Люсина в главных ролях? Хороший пиар этому проекту заранее обеспечен...


— Клишировать успех невозможно. Именно тогда, в конкретное время и в конкретном месте случилось счастливое совпадение сюжета, актерской игры, зрительских ожиданий. Большинства актеров, снявшихся в «Ларце Марии Медичи», уже нет в живых — ушли Лучко, Сафонов... Снимать продолжение без них, на мой взгляд, просто нечестно. И потом, еще столько всего интересного не снято, что повторяться как–то нет нужды...

 

Фото Александра ДМИТРИЕВА.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter