Время — это стиль. На смену традиционным жанрам приходят новые формы. То, что было модным вчера, сегодня — скучно. Будущее всему готовит свою порцию нафталина... Это — неизменная диалектика жизни. Но она учит и беспристрастному, внимательному взгляду в прошлое. Предлагаем это сделать глазами известного и, прямо скажем, очень традиционного журналиста Леонида Екеля. Сегодня — очередная публикация его авторской рубрики.Алексей Михайлович Богомолов родился через два года после Октябрьской революции. Его биография — это судьба страны. А судьба страны — жизнь Богомолова. В этом тесном переплетении судеб и возникают личности, о которых издревле говорили: они — соль земли нашей.
В большой и светлой комнате квартиры профессора его голос звучит ясно и проникновенно. Он так и не присел за долгие часы нашей беседы, будто стоял за кафедрой. В глазах — живой блеск ума. Как же надо жить, чтобы в одной жизни вместилась жизнь целого поколения! И каким обладать характером, какой волей, чтобы не подчиниться обстоятельствам и на склоне лет иметь чистую совесть? Сколько написано, сколько рассказано об этих удивительных и обыкновенных в своей необыкновенности людях! Но стоит сердцем прикоснуться к их судьбе — и как будто открываешь для себя новый материк...
Шестьдесят лет назад москвич Алексей Богомолов и белорус из Горецкого района Евгений Куриленко, окончив с красными дипломами Белорусский сельскохозяйственный институт, получили направление на Беняконскую опытную станцию в Вороновском районе — у самой границы с Литвой. Эта станция — первое в Беларуси научное сельскохозяйственное учреждение. Она была создана в 1910 году.
У обоих выпускников — семьи. Решили поначалу сделать разведку: что там да как? Сели в поезд Лида — Вильнюс. А через некоторое время в вагон зашел проводник и стал раздавать мужчинам похожие на дубины палки. На их недоуменные вопросы пояснил: «В районе шалят банды. Могут остановить поезд. Вот и будете от них отбиваться». Отбиваться, к счастью, не пришлось. Когда они вышли из вагона, была уже ночь. У дежурного поинтересовались, как добраться до опытной станции. «До нее недалеко. Может, с километр будет. Но идти туда ночью я вам не советую. Наткнетесь на банду — живыми не выпустят...» «Ну это еще бабушка надвое сказала, — перебил его Богомолов. — Чтобы фронтовик да партизан струсили перед какой–то бандой!»
Расспросили про дорогу — и вперед. Два молодых, красивых и сильных человека шли пустынной ночной дорогой. Им легко шагалось и легко дышалось. Они чувствовали себя счастливыми. Потому что на великой войне стали победителями. И эта страшная война не изувечила их. Разве что придавила души утратами да свинцовой ношей нечеловеческих испытаний...
С переездом проблем не было. Ведь все хозяйство Богомолова — оцинкованное корыто для купания четырехлетнего сына Николая да предметы первой необходимости. А весь гардероб семьи легко поместился в фанерном чемодане. Не богаче была и семья Куриленко. Алексея назначили младшим научным сотрудником по селекции и семеноводству озимой ржи. Евгения — заведующим агрохимлабораторией. Жена Богомолова Мария работала с овсом и ячменем.
С приходом на станцию новых сотрудников значительно увеличились объемы селекционных и семеноводческих питомников. Изменилась и методика. Делянки Богомолова располагались на 12 гектарах. Все культуры, которыми пользуется человек, когда–то были дикими. Над их созданием природа работала миллионы лет. Селекция — это тоже эволюция, но только направляемая волей человека. Из 100 тысяч растений, похожих, как две капли росы, отбирается одно–единственное, которое и даст начало новому сорту... На это идут годы и годы. А сколько подводных рифов на пути создания нового сорта! Новые качества растения должны обязательно закрепиться в потомстве на генном уровне. Но природа нередко наказывает человека за слишком смелое вмешательство в ее святая святых — в ход опыления. Она может лишить гибриды способности к продолжению рода... Какой же стойкий характер должен иметь селекционер! Каким мужеством, терпением и силой воли обладать, чтобы изо дня в день тяжко трудиться, мучиться от неизвестности и не опустить в бессилии руки. Отдать делу 10, 15, 20 лет своей единственной жизни и... ни к чему не прийти. По статистике, только один селекционер из 15 имеет районированный сорт. Остальные, выходит, работают напрасно, впустую?
Алексею Богомолову повезло. Большая цель дала ему большие силы. И наградой за его великий труд стала удача. В 1953 году сорт озимой ржи «беняконская» был районирован в нескольких областях Белоруссии. А через 13 лет впервые в истории белорусской селекции этот сорт возделывался у нас и в Литве на площади более миллиона гектаров. Сорт–«миллионник»! Там, где собирали 5 центнеров с гектара, стали собирать под 30. Это был триумф селекционера Богомолова и победа коллектива Беняконской опытной станции.
В 1953 году Алексея Богомолова назначили ее директором. Но уже тесновато стало здесь и сотрудникам, и культурам, и самим делянкам. Выход один: найти новую базу. Гродненский облисполком подсуетился и предложил Совету Министров совхоз «Тарново» под Лидой. Совмин принимает решение о переводе Беняконской опытной станции в «Тарново». «Этому не бывать, — твердо заявил директор станции. — Там совершенно нет условий ни для размещения людей, ни для проведения опытов. Это будет не станция, а профанация». — «Но ведь Совмин уже принял решение. Вы отказываетесь его выполнять?» — «Отказываюсь. Я не могу пойти против своей совести».
Богомолов добьется своего. По его предложению Гродненская областная государственная опытная станция была создана в Щучине, где для этого имелись все условия.
Способность видеть и говорить правду — удел далеко не каждого человека. Это — особый дар здоровья и душевного состояния. Но человек, обладающий таким даром, может сам похоронить его. Когда верх возьмут житейские соображения или обстоятельства заглушают совесть... Но это не про Богомолова. «Нельзя простить уничтожение человека человеком. Причем не только физическое, но и моральное. Низкая зарплата — это тоже моральное уничтожение».
По тем временам крамольная мысль, высказанная Богомоловым, могла дорого ему обойтись. Когда Совмин СССР принял постановление об увеличении окладов для агрономов, Богомолов, внеся коррективы в штатное расписание, добился максимальных зарплат для сотрудников станции через Гродненское управление сельского хозяйства. Правда, после этого оклад у самого директора опытной станции стал вдвое меньше, чем у его коллег. Богомолова вызвали в ЦК Компартии Белоруссии. «По какому праву вы увеличили оклады сотрудникам станции?» — «Согласно постановлению Совмина». — «Но оно касается только агрономов, работающих в сельском хозяйстве. О научных сотрудниках там нет ни слова». — «А мы что, работаем в космосе? Или, может, стали иждивенцами у государства? А сорт–«миллионник» подарила сельскому хозяйству не наша опытная станция, а добрый дядя из–за рубежа?»
Понимая правоту слов Богомолова, решили директора опытной станции не наказывать. Выплаченные деньги, конечно, не вернуть, а вот с прежними окладами придется все–таки смириться. Но не тут–то было: сотрудники станции дружно отказались получать старые зарплаты, требуя новых. Опять Богомолова вызвали в ЦК. «Надо узаконить новые оклады. Государство от этого не пострадает: сотрудников опытных станций в Белоруссии можно по пальцам пересчитать. Давайте восстановим справедливость и поставим точку», — настаивал Алексей Михайлович. В ЦК подумали и... пошли на риск. Решением Минфина республики повысили оклады научным сотрудникам опытных станций. А через год примеру белорусов последовали во всех республиках Советского Союза. И опять Алексей Богомолов вышел из боя победителем.
Огромная хозяйственная ноша директора опытной станции не позволяла Богомолову отдавать науке столько сил и времени, как это было в Беняконях. А жить былой славой он не мог себе позволить. И когда Богомолову предложили возглавить кафедру селекции и семеноводства Белорусской сельхозакадемии, он согласился без колебаний. Растить селекционеров–агрономов — значит каждым учеником приумножить свое дело. Вот он, новый, счастливый виток жизни! С радостью поддержала Алексея Михайловича и его верный друг, жена Мария Трифоновна. Было им тогда по 45...
И снова — питомники, посевы, гибридизация и нескончаемый отбор. Все было, как и 18 лет назад. И все стало по–другому. По–новому. Потому что вместе с ними от первого и до последнего звонка были студенты. Богомоловы с радостью отдавали им свой огромный опыт и талант. И так было 35 лет...
Друзья не раз говорили Богомолову: «Зря ты, Алексей, не остался на опытной станции. Ведь мог стать Героем Социалистического Труда. А так...» «А так, — мысленно продолжал с ними диалог Алексей Михайлович, — мы создали школу, где теория селекционного процесса органически сливается с практическими наработками. Мы вырастили селекционеров — настоящих патриотов своего дела. Станислав Гриб и Михаил Кадыров, Эрома Урбан и Сергей Халецкий, Федор Батуро и Константин Мельничук, Любовь Яговдик и Михаил Лукашевич — лучшие из лучших. А ведь это во сто крат важнее, чем вырастить еще несколько новых сортов. Судите сами: если сорт озимой ржи «беняконская», будучи четверть века самым распространенным в республике, высевался на 8 процентах пашни, то сорта наших воспитанников высеваются на 80 процентах сельхозугодий Беларуси. Разве это не оправдание моей жизни?»
Фото автора.
