Продолжается суд, рассматривающий серию страшных преступлений, среди которых и теракт на минской станции метро «Октябрьская». На скамье подсудимых — Дмитрий Коновалов и Владислав Ковалев. В начале вчерашнего дня председательствующий на суде первый заместитель Председателя Верховного Суда Александр Федорцов предложил рассматривать дело с последнего эпизода — непосредственно с событий 11 апреля. Почему? Большинство пострадавших, присутствующих в зале заседаний, получили травмы и увечья именно в метрополитене. Зачем многократно бередить их раны? Возражений не поступило.
Итак, на финише первого судебного дня Владислав Ковалев открестился от своего соучастия в теракте на станции метро «Октябрьская». Вчера уточнил: все показания были даны под психологическим давлением. Опасался расстрела. Испугался криков Коновалова. Ковалеву предложили рассказать новую версию событий, происходивших накануне теракта. Главное, на чем в пятницу стал настаивать подсудимый: да, 10 и 11 апреля они провели вместе, но о готовящемся взрыве он не догадывался, о содержимом зловещей сумки не подозревал...
Владислав Ковалев в апреле уже почти полгода считался минчанином. В ноябре 2010–го решил сменить место жительства, перебраться в столицу, где устроился работать электриком. 9 апреля на его мобильном раздался звонок. На том конце «провода» был Дмитрий Коновалов. После традиционных вопросов, чего, мол, не звонишь, Коновалов рассказал, что в воскресенье будет в Минске, и попросил его встретить.
Уже в 11 утра Ковалев был на вокзале. Зачем Коновалов приехал в Минск, его друга почему–то не заинтересовало. Ответ «по делам» его вполне удовлетворил. Ковалев схватил на плечо стоявшую на полу тяжеленную сумку. Далее он говорит:
— Но сумку одному нести было бы тяжело, она весила килограммов 10 — 15. Примерно, как моя пудовая гиря. Коновалов, ничего не сказав, ее перехватил. Никакой реакции на его лице в этот момент я не заметил...
А молодые люди тем временем направлялись в риэлтерское агентство на улице Короля. Коновалов предварительно сделал несколько звонков с телефона Владислава. Почему именно с него? Увы, Ковалев утверждает, что его не интересовало и это.
Жилье нашли неподалеку от агентства, заселились в квартиру, откуда в тот момент, суетясь, выезжала женщина. Злополучную сумку сначала оставили в коридоре, затем перенесли в комнату за ширму, которая разделяла помещение на две части. Выпили за встречу водки, болтали «ни о чем»...
— Затем Коновалов куда–то отлучился. Я не хотел, чтобы он уходил: мол, что мне тут одному делать... Но тот ответил, чтобы я подождал. Его не было примерно полчаса–час. В это время я курил, смотрел телевизор. Сумка? На нее даже не обращал внимания. Не испытывал ли я любопытство? Даже если бы и так, то не стал бы лазить по чужим вещам.
Когда Коновалов приехал, компания продолжила выпивать, пригласили двух девушек, купили им вина. Правда, одна из них вскоре заскучала и ушла. Другая — Яна П. — осталась.
— События вечера 10 апреля я не особо помню, был уже пьяным. Утром меня разбудила Яна. Я собрался и пошел на работу, откуда самовольно уехал после обеда. Примерно в 12.30 я снова был на Короля, Дмитрий мне предлагал зайти после работы. Дома находилась одна Яна. Через 10 — 15 минут пришел Коновалов. Принес пиво, мандарины, салаты. Мы смотрели телевизор, выпивали. Дима затем пить перестал. Ему нужно было отлучиться по делам. Я просил его, чтобы он не шел в метро...
Стоп–стоп–стоп! Все–таки Ковалев знал, что Коновалов собирается идти в метро? Говорит, да. Правда, не знал, зачем именно. Но Дмитрию якобы нужна была квартира именно по линии «подземки». Владислав предупредил: мол, аккуратно, пьяным на станцию могут и не пустить.
А сумка? На ее исчезновение, кажется, никто и не обратил внимания. Яна и Владислав, пока не было Коновалова, продолжали курить и смотреть телевизор. Дмитрий вернулся через час в хорошем настроении, шутил, улыбался, смеялся. Скоро Дмитрий лег спать. Владислав и Яна тем временем услышали по новостям о теракте на станции метро «Октябрьская». Удивились... Коновалова будить не стали.
— Они даже не соизволили! — не сдержал эмоций государственный обвинитель — заместитель Генерального прокурора Алексей Стук.
— Давайте без оценок! — отреагировал Федорцов.
...Ковалев на работу на следующее утро не поехал. Наврал начальнику, что из–за остановки метро не может добраться. Вместе посмотрели новости. Владислав утверждает: он не помнит, чтобы Коновалов проявил хоть какую–то реакцию, лишь пытался успокоить разревевшуюся Яну... Весь день они выпивали, а поздним вечером их разбудили сотрудники милиции...
...Коновалов, кажется, на своего друга во время его двухчасового рассказа так и не взглянул. Даже, похоже, и не слушал. Просидел, просто уставившись в пол. На лице — полное безразличие. Взгляды двоих закадычных товарищей вчера так и не пересеклись. Как, впрочем, и в четверг...
Я невольно все время бросал взгляд на пострадавших. Было видно — слушать Ковалева и вновь переживать события тех весенних дней им тяжело. Одна из моих соседок периодически обхватывала голову руками и украдкой смахивала слезы. Лишь таблетки валерьянки, найденные затем в сумочке, вернули ее в чувство. Да и мне самому было не по себе...
Во второй половине дня были заслушаны 60 страниц показаний, данные Ковалевым на предварительном следствии. Затем участники процесса посмотрели часть видеозаписи допроса, где он утверждал, что все-таки знал о готовящемся теракте.
Суд продолжится в понедельник.
