Немного теплых воспоминаний о жарком лете

Та неделя июля выдалась жаркой. Душно было и ночью. Мои соседи по этому хуторскому поселку люди большей частью пожилые. Когда речь заходила о погоде, многие из них жаловались на бессонницу. Мне грех было сетовать на подобные страдания. Рано вставал на рыбалку, часами работал на усадьбе. Особенно много приходилось возиться с травой. Росла она в это лето как на дрожжах.

Однако то ли тоже подкравшиеся солидные годы, то ли действительно необычная для этих северо-западных широт жара сделали свое дело. В ту ночь я долго ворочался, пытаясь уснуть. В голову лезли почему-то в основном грустные мысли. Решил обойтись без таблетки и вышел во двор подышать свежим воздухом. 

Две небольшие, но назойливые тучки наперебой пытались прикрыть луну и лишить окрестности ее серебристого света. И все же его хватало, чтобы я, не прибегая к фонарику, спокойно шел к озеру. Не сразу понял, что тянуло меня туда, хотя некие волшебные звуки, сливаясь в чарующую мелодию, отчетливо слышались в ночной тиши. Мелодия лилась как-то осторожно, она мягко плыла над водной гладью. Лилась, словно извиняясь за такое неожиданное вторжение в свежие потоки воздуха над озером.

Наконец до меня дошло, что мне вновь, как восемь лет назад, просто повезло, когда мальчик Илья, приехавший с родителями погостить в дом на другом берегу озера к своей тетушке, играл на трубе. Видел я эту семью только один раз, проплывая на лодке мимо холма, на котором возвышался просторный дом. Его построила московская банкирша. Когда-то рядом был домик ее родителей. Они умерли, а ветхое, пустовавшее несколько лет строение кто-то поджег. Неясно — случайно или с умыслом.

Наталья Семеновна, жившая теперь в Москве, как-то приехала сюда и выкупила участок земли в этом сказочно красивом месте. Быстро оформила все документы и теперь вместо отдыха на Канарах каждый год приезжала сюда. В гости к себе приглашала и родственников. Так в те дни здесь оказалась сестра Лида с мужем и Ильей — племянником Натальи Семеновны. Тот учился в Гродно в музыкальной школе. Приехал с родителями к тетушке погостить и взял с собой трубу. Тогда я впервые и услышал, как он музицировал на закате дня.

Сменяя друг друга, бежали дни, месяцы, годы. В этих изумительно красивых местах текла спокойная жизнь, трагично и счастливо переплетались судьбы простых хуторян и их детей. Как и в других подобных краях, молодые люди все же тянулись в крупные города и предпочитали только приезжать в гости к родителям. Но вот настал час, когда сестрам Наталье и Лидии не стало куда приезжать. А хотелось… Лидия Семеновна работала стоматологом, ее муж — участковым терапевтом, и, понятное дело, не располагали достатком, необходимым для строительства добротного дома. Зато Наталье Семеновне, ставшей успешной банкиршей в российской столице, сделать это не составляло никакого труда. Так и вырос на высоком холме у озера красивый дом.

Судьба, однако, оказалась несправедлива к Наталье Семеновне… Как-то, гуляя с внуками по берегу озера, мы зашли на небольшой, но устойчивый деревянный причал, который построили для хозяйки дома. Поскольку сама она здесь бывала редко, его облюбовали местные и приезжие рыбаки. Ясное дело, что не все они бережно и аккуратно проводили здесь время. Строение старело и мало-помалу разрушалось. Потом я сильно жалел, что позволил себе и внукам в тот день зайти на причал. Из дома выбежала Наталья Семеновна и начала браниться. И все же могу себя утешить тем, что не стал грубо возражать хозяйке участка. Может быть, потому, что увидел — что-то с ней творится непонятное. Похудевшая, бледная, с горящими глазами… Тогда я не подумал о том, что она серьезно больна. Мы спокойно ретировались. 

Под Новый год мне позвонил в Минск мой сосед Павел и рассказал, что Наталью Семеновну по ее просьбе привезли умирать в родные места. Говорил, что она и умерла на пороге этого красивого дома на холме у озера. Ее похоронили на местном кладбище. Когда навещал своего доброго приятеля, Серегу-десантника, разбившегося несколько лет назад на мотоцикле, всегда задерживался в молчании и у могилки Натальи Семеновны. 

И вот эта душная ночь. Выходит, уже минули восемь лет и Илья стал настоящим музыкантом. Подумалось, что на сей раз он играет реквием, посвященный своей любимой тетушке, завершившей свой земной путь так рано. Удивительно, что мелодия эта хотя и была пронзительно нежной, но не уводила в беспросветную грусть о былом и несбывшемся, а прославляла красоту человеческой души и этих божественных мест.

Задумавшись о своем, я вдруг очнулся. Мелодия смолкла, и я внезапно ощутил некий прилив сил и бодрости. Во мне все словно говорило о том, что надо жить дальше и не поддаваться унынию, благодарить высшую силу за бесценную возможность в том числе и слышать такую мелодию в ночи. Вспомнились слова старинного романса, что все прошло, жизнь пролетела, осталась песня — песня в час ночной. Это не о нас!

На следующий день я все же решил встретиться и познакомиться с Ильей, спросить у него о вчерашней ночной мелодии. Вначале показалось, что мне повезло. У крыльца дома в кресле-качалке читал книгу отец Ильи. Так я подумал и не ошибся. Но оказалось, что сам Илья рано утром уже уехал в Москву, где он играет в известном оркестре. Олег Павлович оказался приветливым, интеллигентным человеком. Мы общались более часа. Помню, как он сказал:

— Наталья и задумывала этот дом как дачу для всех нас, но мы редко бываем здесь. Разбросаны, да и времени собраться как-то не хватает. Жаль, что такой красивый дом больше пустует…

И все же подумалось, хорошо, что такой дом есть. Что пусть хоть и редко, но звучит над озером в ночной тиши реквием по красивой женщине, любившей это место. Место своей малой родины.

Душные дни июля давно уже сменились дождями и прохладой. Встрепенулись и ожили листья на деревьях, громче запели птицы. Лето есть лето. Мы любим и ценим его просто так. За все…