Из энциклопедии жизни: если муж и жена смогли прожить вместе 65 лет, то празднуют железную свадьбу. Случается такое довольно редко. Эта дата — свидетельство необычайной прочности семейного союза.
На страницах газет и журналов, да и в прочих средствах массовой информации принято рассказывать о других жизненных коллизиях. О семейных скандалах, о разводах, разделе имущества и подобных неприятностях. О долгой и счастливой совместной жизни журналисты пишут неохотно. Мне кажется, это Лев Николаевич Толстой напророчил, сказав, что все счастливые семьи похожи друг на друга, а каждая несчастливая семья несчастна по–своему. Вроде мысль правильная, хотя я все чаще думаю, что и счастливые пары очень разные...
В этой истории, как и положено, два героя: мужчина и женщина. Павел Степанович и Любовь Владимировна Печерские. Генерал–лейтенант и его жена. Он не собирался становиться военным, но летом 1941–го поступил в Орловское училище бронетанковых войск. В сентябре уже дежурил на зенитной установке. Когда начались бомбежки, курсантов послали помогать разбирать завалы на разбомбленную железнодорожную станцию. Опять налетели самолеты, и Павла Степановича контузило. Он в этом решил не признаваться... Потом его взвод привлекли к обороне Орла, и они три дня вели бои с немцами. Через них фашисты не прошли. Затем повоевал в Майкопе, командовал танковой ротой и участвовал в войне с Японией... С Любовью Владимировной познакомился в 1946 году. Увидел 21–летний лейтенант–фронтовик 17–летнюю девушку, мечтавшую стать артисткой, и с тех пор они смотрят друг на друга каждый день 65 лет. И по тому, как смотрят, видно, что не надоело им и готовы еще столько же лет улыбаться в ответ...
«На нее все смотрели»
— Я увидел ее на волейбольной площадке, когда играли. Очень понравилась. Пока я с судьей спорил, а потом сбегал умыться, она и ушла. Только дня через три опять встретил, познакомился, поговорил и пригласил в клуб на танцы. Но потанцевать мне с ней не дали. Она красивая, танцевала здорово, нарасхват была. Все офицеры на нее смотрели, и танцевать хотели только с ней. После она сказала, что на танцы больше не пойдет, чтобы меня не обижать.
Мы начали ходить в кино... И вот настал момент, когда мне надо было в отпуск уходить, а ей уезжать. Я сильно влюбился, а когда понял, что можем больше никогда не встретиться, то предложил пожениться. Она сильно ошарашила. Сказала, что замуж за меня не пойдет, хотя и любит! Основным аргументом было то, что будто мне из–за нее будет тяжело по службе продвигаться. Призналась, что она — дочь репрессированного, или, как тогда говорили, «врага народа». Ее честность меня потрясла, и я все–таки настоял на своем. В конце мая 1946–го мы и поженились. Скромно, под гармошку. Поселились у болота, сняв у старухи половину дома–развалюхи, и начали жить, — Павел Степанович глянул на жену, словно спрашивая, так ли все было на самом деле.
Любовь Владимировна улыбнулась, вглядываясь в далекое прошлое:
— Так и было... Когда его отец нас вместе увидел, то сказал, обращаясь к сыну: «Ты чего на ребенке женился?» Да, замуж я вышла очень рано. Не имела жизненного опыта, когда появился муж, а вместе с мужем и обязанности. Всему пришлось учиться.
Начиналась наша семейная жизнь на Дальнем Востоке. Тяжело тогда было, но старалась, чтобы муж всегда был сыт. Поднималась раньше, чем Павел Степанович. Готовила завтрак. Форму его в порядок приводила. Смотрела, чтобы опрятный, аккуратный уходил на службу. Помню, когда мы с ребенком первый раз приехали, как тогда говорили, «в Союз», то он очень удивился, увидев яблоки, растущие на деревьях...
— Любовь Владимировна, а что чаще всего вспоминаете из прожитой жизни?
— Если честно сказать, то жизнь в Германии. Муж рано стал генералом. И мне даже не верили, что я — генеральша. Быть женой военного очень тяжело. Нет постоянного места жительства. Муж у меня очень трудолюбивый, и его часто бросали на самые тяжелые участки работы. У него всегда была и на первом, и на втором, и на третьем месте работа. Мне приходилось все делать самой. Муж только замечания отпускал: мол, я не в строгости детей воспитываю. Признаюсь, я их баловала, игрушки покупала, заботилась, как только могла, читать и писать учила еще до школы.
Мы жили в таких местах, что и представить сложно. Например, под Хабаровском: мороз 40 градусов, а все удобства на улице. Я выходила замуж за командира роты, а потом так получилось, что моим окружением стал младший состав, его подчиненные, их жены все старше меня. Представляете, как они на меня смотрели... Переезжали мы с места на место раз пятнадцать. Все бросай и создавай заново.
Насчет того, что Минск — город хороший, мне наши знакомые подсказали. Вот когда мужу предложили выбрать между Москвой, Киевом и Минском, я и согласилась на Минск. Считаю, для жизни лучшего города нет. Чистый, зеленый, светлый, радостный... Несколько лет назад приехал сын из Москвы к нам и обалдел — не ожидал, что Минск так преобразился.
«Я его не держала»
— Не секрет, что офицеры и спиваются, и жен с детьми бросают...
— Вас, наверное, интересует, как я его держала столько лет? Так вот, скажу абсолютно честно: никак. Пусть сам скажет.
Павел Степанович отложил фотографии, на которых он с женой снят в компании с известными политиками, генералами и маршалами.
— Скажу... Когда я командовал Кантемировской дивизией, то мне приходилось очень часто принимать различные делегации. А где прием, там и банкет с тостами. Когда я приходил домой выпивший, то жена просто заботливо укладывала меня в постель. Утром кормила, а мораль читала вечером, когда я со службы возвращался. Всегда думал: лучше бы она меня сразу или с утра отругала, чем сейчас, когда все хорошо.
— Могу объяснить, почему я так делала. Дети уже были большие. Я ему говорила: с кого же им брать пример, как не с тебя? Он мне даст слово, что подобное не повторится, но сами понимаете... Как–то был юбилей Кантемировки и приехал командующий округом Ивановский. Я — к нему (мы дружили семьями) и говорю: «Евгений Филиппович, у меня к вам личная просьба. Я не хочу терять мужа и не хочу, чтобы он спился. Куда угодно переведите нас отсюда. Делегации идут одна за другой, и везут их в Кантемировскую дивизию!» Еще поделюсь одним воспоминанием, когда муж командовал дивизией в Горьком. Местное начальство начало приглашать нас на разные торжества. Я посмотрела — а все секретари без жен приходят. Возмутилась: «Жены тоже заслужили праздник, и пока их не станут приводить, то и я к вам ходить не буду». Женщины меня благодарили...
— Любовь Владимировна, а кто главнее в семье и чья заслуга в том, что вы с Павлом Степановичем вместе?
— Конечно, муж — глава семьи! Решения принимаем вместе, но последнее слово всегда за ним. Такая модель выработалась не сразу, а с годами, с жизненным опытом.
— Я понимаю, что конфликты бывают даже в самой идеальной семье. Скажите, а как они в вашей разрешаются?
— Мы не ругаемся. Помолчим, а потом сядем и говорим друг другу: «А что мы делим? Делить–то нам нечего...»
Павел Степанович прикоснулся к плечу жены и произнес, обращаясь ко мне:
— Я всегда, с первых дней совместной жизни, деньги отдаю жене — зарплату, а теперь вот и пенсию. Знаю, что она сама все правильно распределит. Не знаю, удастся ли нам до 70–летия нашей свадьбы дожить, но хотелось бы...
— Говорят, что с годами любовь уходит. Это неправда, — вдруг сказала Любовь Владимировна. — Если мужа нет, задерживается, то я начинаю беспокоиться, волноваться. Никуда любовь не уходит. Я люблю его и сейчас... А вот он мне никогда не говорил и не говорит, что любит.
— Это правда, Павел Степанович?
— Правда, а зачем говорить? Делом надо показывать свое отношение. Но то, что я не говорил, наверное, мой недостаток...
***
Я сидел с четой Печерских на кухне, пил кофе, смотрел на Павла Степановича и Любовь Владимировну. Кофе мне казался горьким, но я постеснялся произнести это слово вслух.
