Долго будет Карелия сниться...

Одно из "белых пятен" нашей истории связано с трагической судьбой десятков тысяч белорусских семей, которые в 1940 году, после окончания войны СССР с Финляндией, поехали поднимать сельское хозяйство на присоединенных территориях Карело-Финской республики. После прихода туда гитлеровцев в Карелии было создано 19 концентрационных лагерей, куда согнали все не успевшее эвакуироваться русскоязычное население Карело-Финской ССР, в том числе переселенцев-белорусов. Николай Игнатьевич ДЕНИСЕВИЧ в лагерь попал десятилетним мальчишкой вместе с матерью, братом и двумя сестрами. И провел за колючей проволокой тысячу дней. Сегодня он - председатель секции бывших карельских узников при республиканской организации "Объединение бывших малолетних узников фашистских концлагерей". Вот что он рассказал.

- 1940 год. Только что закончилась война с Финляндией. Советское правительство и ЦК ВКП(б) приняли решение о переселении в Карело-Финскую ССР части населения из Белоруссии. При СНК БССР был создан переселенческий отдел во главе с П.Морозовым. В его задачи входило материальное и идеологическое обеспечение вербовки и перемещения белорусских семей. По плану переселения из Минской области в Карелию должны были выехать 1.300 хозяйств, из Могилевской - 700, Витебской - 2.300, Гомельской - 1.700 и из Полесской области - 1.000. Уже 1 ноября 1940 года в своем отчете Морозов сообщал о 5.053 семьях, переселенных в Карело-Финскую ССР. Можно не сомневаться, что к концу 1940 года план переселения был выполнен полностью. Но вербовка продолжалась. В мае 1941 года эшелон с завербованными из Минского района, среди которых была и наша семья, отправился с железнодорожной станции Заславль. Общее количество белорусов, переселившихся накануне войны в Карелию, могло составить около 45 - 50 тысяч человек. Хотя точно этого сегодня никто не знает...

Ехали в "телячьих" вагонах товарного поезда со всем своим скарбом: домашними животными, сельскохозяйственным инвентарем, продуктами, домашней утварью.

Прибыли на место. Заселились в добротные дома, начали обустраиваться. Местность равнинная, лесистая. Почва - торфянистая, поля изборождены ирригационными канавами. Глядя на рыхлую, черную, без единого камешка землю, мы уже почти поверили в реальность наших надежд на лучшую жизнь. Но не успели оглядеться, как репродуктор принес страшную весть: война!

Мужчины ушли на фронт. А вскоре началась эвакуация. Царили паника и неразбериха. Некоторым семьям удалось раздобыть лошадиные повозки, на которых они везли свои пожитки. Мы же, как и большинство людей, бежали налегке. Но вскоре оказалось, что отступать некуда. Паромная переправа через реку Свирь была уничтожена. А моста в районе города Лодейное Поле в те времена не было. Там, вблизи деревни Сельга, 5 сентября 1941 года мы и были захвачены фашистами. Нам было приказано вернуться в свои дома. Наше имущество, скот были разграблены.

23 сентября 1941 года в деревню приехали грузовики с вооруженной охраной, и всем переселенцам было велено срочно собираться. Куда и зачем - никто не объяснял. С собой разрешалось взять лишь кое-что из одежды и домашней утвари.

Так мы оказались за колючей проволокой... Жизнь в лагере была страшной! Часовые получили приказ стрелять по каждому, кто попытается выйти за пределы лагеря. В бараках было тесно, они кишели тараканами, мышами, крысами. Людей заедали вши, клопы. Почти за 3 года лагерной неволи лишь однажды было выдано по кусочку черного вонючего мыла на семью.

Паек, который получали заключенные, был явно рассчитан на медленную голодную смерть: 150 - 200 граммов галет, испеченных из отходов зерна, или горстки мятой ржи самого низкого качества, да небольшое количество полусгнивших, а зимой еще и замороженных овощей. Люди вынуждены были есть всякую гадость: случайно найденные кости, траву. Рискуя жизнью, проползали под колючую проволоку за пределы лагеря в поисках чего-нибудь съестного.

Узники работали по 12 - 14 часов в сутки на лесоразработках. Для 15-летних детей была норма: 3 кубометра на двоих.

Жизнь заключенных ничего не стоила. За малейшую провинность или просто от скуки любой охранник мог жестоко избить узника. А многих вообще убивали. На лагерной конюшне работали 4 военнопленных, молодые ребята из Ленинграда. У хозяина конюшни однажды пропала собака. И он решил, что ее убили и съели голодные военнопленные. За это "преступление" все четверо ребят были расстреляны и похоронены в ими же вырытой могиле. А через день к хозяину вернулась пропавшая собака... А как-то были избиты 24 женщины - за то, что они попытались собрать остатки картошки на перекопанном крестьянском поле. Среди них была и наша мама. Женщинам приказывали снять одежду и по очереди ложиться на скамью лицом вниз. Каждой из них было нанесено по 25 ударов. По всему лагерю разносились душераздирающие крики. Я помню, как мужественно держалась наша мама. Успокаивая нас, прятала свое искаженное от боли и мокрое от слез лицо и говорила, что ей совсем не больно. А мы не могли не плакать, глядя на ее черную от кровоподтеков спину... Все эти женщины были лишены также половины недельного пайка.

От хронического голода, изнурительного труда, избиений люди вымирали порой целыми семьями. Трупы выносили в подвал и по мере их накопления грузили на повозку навалом, как дрова. Вывозили за пределы лагеря и закапывали в общую яму, не оставляя даже бугорка земли над ней. По неполным данным, к моменту освобождения лагеря умерло более четверти заключенных...

Наконец, наступило 26 июня 1944 года. Ясным солнечным утром на территории лагеря появилось несколько вооруженных людей. На финнов они не были похожи (те сбежали еще накануне). Шли они осторожно, держа наготове автоматы. И вдруг кто-то крикнул: "Да это же наши!!!" Что тут началось! Со всех сторон с радостными криками бежали люди. Группу разведчиков, а это были они, буквально зацеловали. Люди прыгали от радости, обнимали друг друга. Многие истерически рыдали.

...Денисевичи выжили в лагере. Николай первым вернулся в родную деревню Лекаревка под Минском. А потом пришел с фронта отец. В 1947 году вся семья вернулась из Карелии в Беларусь. Перевезли из деревни свой дом в Минск на улицу Волгоградскую. Николай Игнатьевич поступил в мединститут. После его окончания работал врачом на столичной "скорой", затем в НИИ охраны материнства и детства, почти 30 лет преподавал на кафедре детских болезней Минского мединститута.

На склоне лет его вновь потянуло в Карелию, где прошло его тяжелое детство. В 1991 году он побывал в Олонце в районном архиве. Съездил на место "своего" лагеря. Он находился в бывшем летнем рабочем поселке неподалеку от села Ильинское Олонецкого района. К тому времени от лагеря остался лишь фундамент одного из бараков.

А в этом году Николай Денисевич снова собирается поехать в Карелию. Хочет узнать о судьбе местных белорусов, которых, по его рассказам, в Карелии живет 56 тысяч человек. Постарается разыскать бывших заключенных фашистских концлагерей. Николай Игнатьевич уже нашел 85 бывших узников, которые сегодня живут в Беларуси, мечтает опубликовать материалы об этих людях. Надо помнить, чтобы жить...