Есть у меня несколько долгов, которые не отдать уже никогда. С теми, кому должен, раз и навсегда развела жизнь: либо уехали в солнечные края, не оставив адреса и телефона, либо отошли в мир иной, либо глухо потерялись из виду, так, что уже не найти по друзьям–знакомым, как говорится, с концами. Есть и кредиты, которые без соли и перца «съела» неизбежная для всего сегодняшнего цивилизованного мира инфляция. (По крайней мере, пытаюсь себя в этом убедить.) Кстати, хорошо, что долговые ямы отменили. Никто тебя туда не бросит под надменное улюлюканье кредиторов, не предаст порицанию. Долг можно успешно прятать, как дырявый носок. Можешь быть в долгах как в шелках и считаться дельным человеком с красивыми ногтями, производя впечатление крутой успешности. «На брюхе — шелк, а в брюхе — щелк» — как иронизирует подзабытая поговорка. Люди — они существа несовершенные и слабые, посмотрите, с каким пафосом и достоинством современные фирмы (в частности, туристические), банки или огромнейшие предприятия иногда объявляют о своем банкротстве. Объявили — и поплыл над заколоченным офисом вздох облегчения.
Не считать себя мерзавцем из–за невозвращенных сумм позволяет одно неизбывное обстоятельство. Это то, что по какому–то нелепому недосмотру высших сил несколько долгов не вернули и мне. На сухом языке цифр это, по–моему, называется «выйти в ноль». Вообще, ноль — хорошая цифра, почти поэзия, она — как дверь, окошко или дыра в потусторонний мир.
Долги — это всегда плохо. Они портят карму и настроение, висят камнем на душе. Время от времени выплывают из тумана жизни, как голые весенние деревья. Защитные механизмы психики вытесняют это неприятное знание. О деньгах лучше не думать, потому что они способны отравить будничное существование. Хотя есть люди, которые сводят смысл жизни именно к их взысканию. Взыскательные во всех смыслах люди.
К таким, пожалуй, стоит причислить отца известного канадского писателя Эрнеста Сетон–Томпсона. В день, когда будущему натуралисту исполнился 21 год, он получил странный счет от папы: тот скрупулезно зафиксировал все расходы на сына, которые он понес за эти годы, не забыв включить туда и гонорар акушеру, который принимал маленького Эрнеста из материнского лона. И потребовал от отпрыска, что называется, заплатить по счетам. Сетон–Томпсон в долгу перед отцом не остался, выслал на его адрес кругленькую сумму. «Высокие отношения» — сказала бы героиня популярной советской комедии.
«Поначалу я считала, что господин Сетон–старший слишком экстравагантен, — размышляет канадская же писательница Маргарет Этвуд, — но теперь начинаю думать, что он, возможно, прав. Разве мы не в долгу за сам факт своего появления на свет? А если да, то сколько и кому или чему мы должны?»
У нас отношения отцов и детей все–таки до такой прозрачной бухгалтерии не дотягивают. Вот отказался же, если верить «желтой» прессе, Андрис Лиепа после развода содержать дочь. Мол, и так потратился, и познакомил ее с Бритни Спирс, что, в принципе, дорогого стоит. Думаю, это, конечно, жест на публику, поза и вызов, брошенный бывшей жене. Ни в чем Андрис Марисович своей дочери, конечно, после развода не откажет. Но это не для посторонних глаз.
В чем канадская писательница права, так это в том, что понятие обязательств не сводится лишь к презренному металлу. Моральный долг, на мой взгляд, тяжелее финансового. От него не избавишься пачкой банкнотов, денежным переводом. Если вдуматься, сколько разновидностей долга есть — сыновний, родительский, супружеский, военный... «Мои губы шепчут: «Помоги!», мое сердце раздает свои долги», — поет Леонид Федоров из группы «АукцЫон».
Порой всю жизнь и проживешь с осознанием невыполненного долга. Но если болит душа или что там может болеть — совесть, нервная система, кора мозговых полушарий, — значит, не все потеряно? Значит, живой, и есть вероятность, что отдашь рано или поздно?
Я думаю, что если говорить друг другу комплименты не получается, то давайте хотя бы к своим долгам относиться легче. Возьмем пример с Греции, в которой, как известно, все есть или, по крайней мере, до недавнего времени все было. Целая страна стала должником и совершенно по этому поводу не расстраивается. Наоборот, весело призывает скинуться ей всем миром на сыр и вино. Что же в итоге лучше: жить у теплого моря по уши в долгах или без них где–то между задумчивых студеных озер — вопрос непростой и деликатный, с явной философской подоплекой. В светском обществе, чтобы не портить аппетит, вслух такие не задают.
