Предвидеть возможные внешние и внутренние угрозы, которые неспокойный мир несет нашей стране, противостоять им, нейтрализовать их — к этому обязывает генетическая память белорусского народа, хранящая глубокие шрамы от завоевателей прошлых веков. Когда военная доктрина, сейчас существующая в виде законопроекта, пройдет процедуры принятия и утверждения, она станет руководством к действию профессионалов, которые будут обеспечивать спокойствие в нашей стране. Пока же ее можно и нужно обсуждать. Для этого в конференц–зале «СБ» собрались: Олег Николаевич ПЕЧЕНЬ, начальник управления военной безопасности Государственного секретариата Совета Безопасности; Руслан Анатольевич КОСЫГИН, начальник штаба — первый заместитель командующего войсками Западного оперативного командования Вооруженных Сил; Владимир Матвеевич МАКАРОВ, начальник управления информации — пресс–секретарь главного управления идеологической работы Министерства обороны, кандидат педагогических наук; Сергей Анатольевич КИЗИМА, заведующий кафедрой международных отношений Академии управления при Президенте, доктор политических наук; Вадим Францевич ГИГИН, декан факультета философии и социальных наук БГУ, кандидат исторических наук. Тема: «Современные факторы обеспечения военной безопасности в контексте принятия новой военной доктрины Республики Беларусь».
«СБ»: Почему стратегия называется новой? Чем была вызвана необходимость ее выработки?
Олег ПЕЧЕНЬ
|
Руслан КОСЫГИН
|
Владимир МАКАРОВ
|
Сергей КИЗИМА
|
Вадим ГИГИН
|
Беларусь все эти годы была активным участником процесса укрепления международной безопасности. Мы выступали с различными инициативами, в том числе по запрещению химического оружия, разоружению, укреплению пояса добрососедства с сопредельными государствами. Суть военной политики наиболее полно была сформулирована в военной доктрине, которая была принята в 2002 году.
Она выполнила свое предназначение. Обстановка вокруг нашей страны, трансформации существующей архитектуры мироустройства заставляют нас уточнить подходы к обеспечению военной безопасности.
Сейчас реальной военной угрозы для Республики Беларусь не существует. Мы не прогнозируем ее появление в обозримой перспективе. Однако имеются потенциальные риски военной безопасности, на которые необходимо реагировать и не допустить их обострения.
Так, существенно претерпели изменения формы и способы разрешения противоречий между государствами. На смену традиционным войнам и военным конфликтам пришли т.н. «гибридные формы» их ведения. Все больше достижение политических целей «заинтересованных стран» происходит путем активного инспирирования внутреннего вооруженного конфликта, направленного на подрыв изнутри государства, выбранного в качестве мишени.
При этом широкое распространение получила разработанная на Западе стратегия непрямых действий, в которой особая роль в достижении целей предоставляется неправительственным организациям радикальной и националистической направленности. Стал активно задействоваться потенциал частных военных компаний.
Серия «цветных революций» на постсоветском пространстве и в ряде арабских стран наглядно подтверждает указанную тенденцию. Усилились геополитические противоречия между Россией и государствами — членами НАТО. Значительно повысились роль информационных войн и формирование негативного общественного мнения с помощью средств массовой информации и интернета.
Эти новые или изменившиеся факторы потребовали уточнения официально принятых в государстве взглядов на обеспечение его военной безопасности и вооруженную защиту, то есть Военной доктрины.
Кроме того, с конца 2010 года начала действовать новая Концепция национальной безопасности, которая скорректировала подходы к комплексному обеспечению национальной безопасности, в том числе и в военной сфере.
Новая военная доктрина является логичным продолжением системы принятых в стране взглядов на обеспечение военной безопасности и вооруженной защиты государства. Главное же в том, что документ сохраняет оборонительный характер, четко обозначив миролюбивую направленность нашей военной политики. Использование силы рассматривается как крайнее средство — после исчерпания мер ненасильственного характера. Объявляя мировому сообществу свою военную доктрину, наше государство демонстрирует как свое миролюбие, так и готовность отстаивать национальные интересы.
«СБ»: Мы живем в реальном мире и видим, что за западными границами численно и технически усиливаются силы НАТО, что с неспокойного юга к нам поступает оружие... Можете ли сказать конкретнее, какие вероятные военные угрозы доктрина предусматривает?
О.Печень: Конечно, нас тревожит увеличение интенсивности боевой подготовки и количество войск у наших границ. Мы не можем спокойно относиться к конфликту, который происходит в Украине... Понятно, что можем ожидать и проникновения к нам повоевавших там боевиков и оружия.
В соответствии с современной обстановкой и прогнозом ее развития в доктрине актуализирован перечень внешних и внутренних военных опасностей, которые существуют сейчас на уровне рисков и вызовов. Важно, что, помимо традиционных факторов, учтены и те, корни которых лежат вне военной сферы.
Среди внешних в проекте названы стремление отдельных государств разрешать противоречия с применением военной силы; распространение, особенно в сопредельных государствах, оружия массового уничтожения; расширение в регионе военно–политических союзов, в которые Беларусь не входит; усиление ударно–наступательных возможностей государств и коалиций; возникновение очагов вооруженных конфликтов; деятельность международных террористических и экстремистских организаций...
Среди потенциальных внутренних опасностей — ослабление в обществе чувств патриотизма и готовности к вооруженной защите независимости; повышение уровня преступности и рост нелегальной миграции; создание на территории страны террористических организаций; провоцирование межнациональной и социальной напряженности, разжигание этнической и религиозной ненависти либо вражды...
«СБ»: На какой период доктрина рассчитана и предполагает ли она возможность корректировки, если международная ситуация резко изменится?
О.Печень: Горизонт не устанавливается. Это живой документ, который существует не для того, чтобы лежать на полке, а служить руководством к действию. Конечно, изменения могут вноситься. Если ситуация будет резко изменяться, доктрина будет корректироваться.
Р.Косыгин: Это принципиально, поскольку обеспечение военной безопасности и заключается в способности гибко и оперативно реагировать на происходящие события в мире.
Несомненно, эти перемены предопределили необходимость уточнения действующей доктрины. Обозначу лишь несколько основных факторов. В первую очередь это ухудшение военно–политической и стратегической обстановки в мире и непосредственно в Европейском регионе. Мы видим небывалый рост принципиальных разногласий по вопросам мироустройства между странами, позиционирующими себя как ключевые игроки на международной арене.
Противостояние на глобальном уровне определило корректировку подходов к обеспечению военной безопасности на региональном уровне во многих странах. Например, граничащие с нашим государством прибалтийские страны, Польша, Украина, Россия принципиально пересмотрели взгляды на обеспечение своей национальной безопасности, внеся соответствующие изменения в национальные доктринальные документы.
Еще одно из важнейших изменений — смещение вызовов от внешних к внутренним. Появились новые угрозы, связанные с разработкой механизмов по смене неугодных правительств, изменением конституционного строя и нарушением территориальной целостности путем провоцирования извне «цветных революций» и внутренних вооруженных конфликтов на территории стран, где руководство ведет самостоятельную, независимую политику.
Принципиально изменился характер военных конфликтов. Если о войне прошлого века говорилось, что успех в ней на 80 процентов определялся военной силой и на 20 процентов пропагандой, то сейчас все почти наоборот. Кроме того, и это реалии сегодняшнего дня, активно задействуются экономическое, финансовое и информационное давление, дипломатические, политические и другие несиловые методы воздействия. Внесение корректив вызвано и необходимостью совершенствования нормативной и правовой базы в области военной безопасности страны.
Несмотря на ряд уточнений, базовые и концептуальные положения остались неизменными. Беларусь по–прежнему выступает — и об этом не раз говорил Президент — за решение многих спорных вопросов путем переговоров. Готовность в режиме конструктивного диалога решать задачи обеспечения глобальной и региональной безопасности со всеми, кто заинтересован, — политика нашего государства. Главное, чтобы в основе этого диалога были здравый смысл и желание сотрудничать. Самое важное условие при этом — соблюдение наших национальных интересов. Как и прежде, в доктрине подтверждается приверженность к союзной политике с нашим стратегическим партнером и военным союзником — Российской Федерацией, к исполнению взятых на себя обязательств в рамках ОДКБ.
Доктрина — это политический документ. Демонстрируя миролюбие, одновременно даем посыл: мы будем задействовать весь арсенал имеющихся сил и средств, в том числе и военной силы, для отстаивания наших национальных интересов.
«СБ»: Военные США и НАТО открыто говорят, что видят в России угрозу. Хотелось бы знать, известно ли вам о государствах, которые видят для себя риски со стороны Беларуси?
Р.Косыгин: Анализ доктринальных документов, в том числе государств, граничащих с нами и входящих в состав НАТО, свидетельствует: Беларусь не рассматривается как противник и не называется страной, представляющей угрозу кому–либо. И мы, провозглашая доктрину, говорим о том, что никто не рассматривается нами в качестве противника, если только не будут проявлены агрессивные намерения по отношению к нашему государству.
«СБ»: Трудно удержаться от сравнений... Мы помним Украину до смещения президента Януковича. Страна жила не без проблем, но мирно. Потом вдруг вступили в действие некие технологии... В итоге государство попало в беду. А если кто–то вдруг пожелает и в Беларусь вбросить несколько миллиардов долларов, чтобы по аналогичной схеме дестабилизировать ситуацию отнюдь не в интересах белорусского народа, предусматривает ли доктрина такой риск?
Р.Косыгин: Ситуация в Украине сложная и противоречивая, и Президент не раз говорил, что судьба украинского народа нам небезразлична. Но все белорусы знают, как политическое руководство ответственно выстраивает свои отношения и с Киевом, и с Москвой, и с руководством стран ЕС...
В доктрине обозначены вызовы и угрозы, связанные с экспортом так называемых «цветных революций». Определены меры, реализуемые в различные периоды, в том числе с задействованием всех компонентов силового блока страны. В основе комплекса мер — обеспечение стабильности в государстве, готовность всех систем обеспечения безопасности противостоять попыткам превратить нашу страну в «территорию хаоса». Расшатать обстановку никому не удастся.
«СБ»: Некоторые эксперты рассматривают Вооруженные Силы Беларуси как вторые на континенте по боеспособности после бундесвера... Вы могли бы дать оценку со своей стороны?
Р.Косыгин: Это оценка зарубежных военных специалистов, с ней трудно не согласиться. Конечно, сравнивать с потенциалом объединенных вооруженных сил НАТО нельзя. Но в сравнении с армиями отдельных, в том числе и европейских, государств, несомненно, Беларусь обладает одними из самых боеготовых Вооруженных Сил. Они небольшие по численности, компактные, высокомобильные, оснащены современными образцами вооружения, военной и специальной техники, которые не каждое государство может себе позволить. Сильная составляющая — это ВВС и войска ПВО, силы специальных операций, ракетные войска и артиллерия, современнейшие силы и средства РЭБ, механизированные соединения и воинские части. Они в совокупности представляют собой мощную группировку войск, способную решать любые задачи как мирного, так и военного времени. А если говорить о задействовании механизмов коллективной безопасности Союзного государства и стран ОДКБ, эта мощь возрастает в разы.
«СБ»: Какую опасность для нас представляют в среднесрочной перспективе не прямые военные, а геополитические угрозы?
С.Кизима: В ЕС сейчас масштабный кризис, вызванный разными факторами: экономика, социальные проблемы, терроризм, мощные миграционные потоки, иностранное вмешательство... Конечно, и Беларусь, и Минск не могут оказаться в стороне от этих определенных негативных процессов. Попробую кратко очертить риски для Беларуси в следующие 5 — 6 лет.
Прежде всего идет полномасштабная холодная война — «второе издание» той, которая велась между Советским Союзом и блоком НАТО. Та продолжалась 40 лет, нынешняя длится третий год, но она не менее опасная. Если не сказать — более опасная. В 50 — 80–е годы противостояли друг другу примерно равные противники. За СССР была от 10–й до 6–й части мировой экономики, 290 млн человек на своей территории плюс еще 100 млн в Восточной Европе, десятки стран поддерживали СССР по всему миру... Он контролировал, как и США, примерно треть земного шара. Равные противники воспринимали друг друга в таком качестве и в самые критические моменты могли находить решение проблем, не доходя до прямого столкновения.
Сейчас риски обострились, потому что США уже четверть века являются единственной сверхдержавой. В ситуации, аналогичной Карибскому кризису 1962 года, она может не отступить в кризисный момент. Она уважала Советский Союз с его мощью, а сейчас порой критически относится к действиям России в силу того, что это 30–я часть мировой экономики, демографический потенциал сократился в несколько раз... Риск перерастания холодной войны в мировую совершенно реален.
Ниша Беларуси в такой ситуации — оперативно все отслеживать, задействовать не только военную составляющую. Следует идти на контакты, например, с Литвой и Латвией. Считаю, что должен быть выработан общеевропейский механизм, чтобы в сложной ситуации максимально быстро наладить отношения, предпринять компромиссные действия и не доводить до серьезных последствий.
Следующая геополитическая опасность, которая может повлечь военную, — проблема целостности Евросоюза. Он в последние десятилетия пытался централизоваться. Европейские политики прекрасно знают правило: ни одна конфедерация не смогла выжить, оставшись конфедерацией.
Чем плох распад гипотетический ЕС для Беларуси? Могут рушиться привычные границы. Вместо 28 государств может оказаться гораздо больше: в десятках спорных регионов проживают этнические меньшинства, которые захотят создать свои государства... Возможно столкновение крупных государств, которые захотят отхватить тот или иной регион и увеличить свое влияние.
Это создаст экономические риски (в состоянии распада ЕС не сможет покупать то, что мы можем предложить) и совершенно реальные военные. Не менее опасна угроза паралича Евросоюза, если он не распадется, но фактически перестанет быть дееспособным. Крупные государства будут искать сильных союзников, чтобы с их помощью опять же по возможности изменить карту. Можете считать мой анализ субъективным, но такого же мнения придерживается анализ известной компании Stratfor.
Следующий риск — усиление конфронтации Москвы и Вашингтона. Беларусь заинтересована в сохранении статус–кво. Мы стремимся в максимально благожелательном духе рассматривать любые претензии, любые вопросы, чтобы нейтрализовать любой конфликт в Европе и мире. Мы хотим стабильности. Чтобы никакие государства не распадались, чтобы не было проблем в функционировании европейских институтов. Но если что–то пойдет не так, нам нужна современная военная доктрина, которая и предложена к обсуждению. На мой взгляд, она адекватно отвечает на угрозы и вызовы, которые могут встать перед нашей страной.
«СБ»: Во время «той» холодной войны противостояли страны Варшавского Договора и НАТО. Между ними — «железный занавес», практически никаких коммуникаций. Противники. Мы в Беларуси считаем, к примеру, Польшу и Литву дружественными, ездим в гости, общаемся. Можно ли считать их «потенциальными противниками», поскольку входят в НАТО?..
Р.Косыгин: Принципиально, что Беларусь не рассматривает никого в качестве противника. Это заложено в основы военной политики страны, об этом говорится и в доктрине. Польша и Литва — это наши соседи. Даже если они и члены НАТО, это не мешает развитию дружеских отношений, налаживанию диалога по всем вопросам, в том числе и по обеспечению военной безопасности в регионе.
В.Гигин: Доктрина очень взвешенная. Она не носит революционный характер, а развивает основные подходы, действовавшие на протяжении предшествующих лет. В ней четко прослеживается связь с концепцией национальной безопасности, принятой в 2010 году. Концепция — это один из самых идеологически проработанных, в широком смысле слова, документов в нашей стране. Военная доктрина носит такой же характер. Другое дело, что она принимается в гораздо более сложных военно–политических условиях. Да, Беларусь никого не рассматривает в качестве противника. В отличие, кстати, от НАТО, где в качестве угрозы называют нашего главного военно–политического партнера — Россию.
После 1975 года были документы, которые регламентировали международную и европейскую безопасность. Сейчас они девальвированы или в принципе не действуют. Соглашусь с Сергеем Анатольевичем: ситуация будет только ухудшаться.
Следующий момент, который нужно учитывать, — вероятность «гибридных войн». Термин запущен в контексте событий в Украине, но теория и практика этих войн разрабатывалась и воплощалась давно и разными государствами.
«СБ»: Можно как–то понять прежнее противостояние. КПСС имела амбиции по глобальному переустройству. Запад имел основания этому противостоять. Но зачем это после распада Союза и Варшавского Договора?
В.Гигин: Совсем недавно в БГУ проходила международная конференция «Диалог культур в условиях глобальных рисков», в которой участвовали представители более 10 стран, включая Россию, Украину, Турцию. В центре внимания конференции были как раз проблемы, о которых вы говорите. Мы жили в условиях однополярного мира, сейчас происходит его трансформация. НАТО является одним из основных внешнеполитических и военных инструментов США. Если хотите, НАТО просто фиксирует зону американских интересов в нашем регионе. Кроме того, очевидна и заинтересованность в обострении ситуации ВПК: армии новых стран–членов переводятся на единые стандарты НАТО. Экономические интересы переплетаются с политическими.
Конечно, если какое–либо государство вступило в НАТО, то это вовсе не означает, что на нас нападут. Но там полностью меняется стратегия мышления, подготовка и расстановка кадров. Но важен и другой вопрос: почему для многих восточноевропейских стран НАТО оказалось привлекательной структурой? Что-то же они находят важным для своих стран? На него тоже нужно искать ответ.
Мы видим, что военно–стратегические интересы господствуют над внутриполитическими и экономическими. Разве Латвии развитие нормальных отношений с Россией нанесло бы ущерб? По моему мнению — нет. Но латыши думают иначе, и это их право.
Но лучше посмотрим на Беларусь, чтобы не критиковать соседей. Есть две модели построения отношений с Россией, которая является, безусловно, ключевым игроком в нашем регионе. Первая — белорусская и казахстанская: максимальное сближение, заключение союза, вступление в интеграционное сообщество. А есть модель Грузии, Молдовы, Украины — максимальное дистанцирование. Оценим итоги. Беларусь и Казахстан сохраняют суверенитет и независимость, что признано всеми. Мы становимся площадками для международного диалога. Зато страны с другой моделью имеют как проблемы с сохранением суверенитета, так и с территориальной целостностью. Какая из двух моделей является более успешной? Впрочем, последние события в Казахстане делают эту картину более пестрой...
«СБ»: Известно, что немало проблем возникает из–за того, что прервалось регулярное общение между военными России и НАТО. А у нас остались контакты с военными соседних стран?
Р.Косыгин: Да. Выстраивание равноправного диалога с НАТО с целью укрепления региональной безопасности — одно из направлений нашей военной политики. Эти подходы также заложены в доктрину. Работа наших инспекционных групп, посещение районов проведения учений на территории стран НАТО — реалии сегодняшнего дня. В свою очередь, мы абсолютно открыты для контактов, предоставляем возможность посещения всех наших учений, в том числе и совместных с Россией. Нам ни скрывать, ни бояться нечего.
В.Гигин: Замечу, что наше военное ведомство — одно из самых открытых в стране, даже по сравнению с некоторыми гражданскими. Формирование информационного поля, целенаправленная работа с обществом и аналитическими структурами — это, если хотите, один из факторов успешной реализации военной доктрины.
«СБ»: А как насчет пресловутых «цветных революций» — тема еще актуальна?
В.Макаров: Если вы о Беларуси, то попытки могут быть. Увенчаются ли они успехом? Нет! В Беларуси есть все необходимое, чтобы надежно сохранить стабильность и безопасность.
В новой доктрине четко изложены общие черты всех войн и вооруженных конфликтов, среди которых — использование сторонами мер невоенного характера, включая идеологические. Обозначена повышенная роль специальных воинских формирований в комплексном применении регулярных войск с иррегулярными, незаконными вооруженными формированиями, террористическими организациями... Впервые столь подробно разъяснена сущность понятия «незаконное вооруженное формирование».
Соответственно определены меры противодействия созданию на территории Беларуси террористических и экстремистских организаций, подготовке членов незаконных вооруженных формирований, проведению массовых беспорядков, актов терроризма. В этом же ключе следует рассматривать положение документа о противодействии деструктивной идеологии и пропаганде: поддержание высокого морального духа военнослужащих, воспитание у граждан чувства патриотизма...
«СБ»: По силам ли нашей стране военная ноша?
Р.Косыгин: По силам. Это не только оценка Министерства обороны, но и специалистов экономических и финансовых ведомств страны. Что здесь важно — соответствие выделяемого финансового и материального обеспечения потребностям военной безопасности. Вооруженные Силы развиваются по принципу «оборонной достаточности», баланс отрегулирован.
В.Гигин: На эту тему немало спекуляций. Мол, зачем нам тратить деньги на армию. Классический пример — Швейцария, нейтральное государство, чья безопасность гарантирована международным правом. Но страна имеет одну из самых сильных армий в Европе и собственный ВПК. И на референдуме швейцарцы высказались против того, чтобы от этого отказаться. Армия — не только неотъемлемый атрибут государственности в современном мире. Это и средство патриотического воспитания гражданина, и важный экономический фактор. В отечественном ВПК традиционно концентрировались лучшие умы и технические силы.
С.Кизима: Любое государство ориентируется на ситуацию в своем регионе. Если соседи разоружаются, то можно им последовать. Но если они массово вооружаются, будет неадекватным разоружаться. Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую — это по–прежнему. В XXI веке ничего в этом смысле не изменилось и, к сожалению, едва ли изменится в ближайшее время.
ponomarev@sb.by
Советская Белоруссия № 106 (24988). Вторник, 7 июня 2016
