Доктор Эсперанто

Создатель самого популярного в мире искусственного языка несколько лет практиковал окулистом в Гродно В мире существует свыше трехсот искусственных языков. Некоторые из них имеют солидную столетнюю историю, другим всего десяток лет от роду. Но ни один не может сравниться по популярности с эсперанто. Этот язык исключительно прост и именно поэтому получил признание миллионов людей в мире. Немало приверженцев эсперанто и в Беларуси. В городе Гродно именем автора этого языка Лейзера (Людвика) Заменгофа названа улица, а на старинном здании, в котором Людвик Заменгоф проживал в 1893—1897 годах, числясь в штате вольнопрактикующих врачей при Гродненском губернском правлении, установлена мемориальная доска. Кстати, надпись на ней сделана на двух языках — белорусском и эсперанто. Примечательно, что место жительства ученого установлено по данным переписи населения, проведенной в городе в 1895 году. Эти документы сравнительно недавно найдены в Центральном государственном историческом архиве Беларуси. «Непременно уничтожу это зло» «Идея, воплощению которой я посвятил всю свою жизнь, появилась у меня… в самом раннем детстве и с тех пор никогда меня не оставляла», — именно в Гродно в 1895 году написал Людвик Заменгоф. Он родился в 1859 году в Белостоке. О той роли, какую сыграл этот небольшой городок в становлении языка эсперанто, Заменгоф писал так: «Место, где я родился и провел детство, дало направление всей моей дальнейшей деятельности. Население в Белостоке составляют русские, поляки, немцы и евреи. В этом городе сильнее, чем где-либо еще, впечатлительная натура ощущает силу языкового разделения. Воспитанный идеалистически и привыкший сознавать, что все люди — братья, я постоянно, на улице, во дворе, везде, на каждом шагу ощущал, что человек сам по себе как бы не существует, а есть только русские, поляки, немцы, евреи и другие. Это всегда мучило мою детскую душу, и я повторял себе, что когда вырасту, то непременно уничтожу это зло». Людвик серьезно занялся разработкой своего языка, будучи еще школьником. Родным языком он называл русский, но с детства свободно владел польским и немецким, изучал французский, латинский, греческий, еврейский и английский, а также итальянский, испанский и литовский. А новый искусственный язык должен был, по его представлениям, стать легкодоступен для представителей всех национальностей, предоставляя всем равные возможности. Семейная обстановка, в которой рос паренек, всячески способствовала его лингвистическим упражнениям. Отец Людвика Маркус Заменгоф, как и его дядя Йозеф, были учителями языков, знатоками литературы и полиглотами. Перу Маркуса Заменгофа принадлежат учебники по русскому и немецкому языкам и еще разговорники на 5 языках. Позже вся семья помогала Людвику и в реализации поставленной им цели, то есть в распространении эсперанто и идей, с ним связанных. Леон и Феликс Заменгофы — братья Людвика — были поэтами и переводили польских авторов на эсперанто. Выдающимися эсперантистами были также дети доктора Людвика Адам и Софья, а особенно Лидия, которая единственная в семье не получила медицинского образования, а стала юристом. Правда, она никогда не работала по специальности, а все силы отдала продолжению дела отца. Лидия стала выдающейся учительницей эсперанто, обучавшей людей во многих странах Европы и даже в Соединенных Штатах, а также талантливой публицисткой и переводчицей на эсперанто. В числе переведенных ею авторов — Болеслав Прус и Генрик Сенкевич. Первый вариант – в печку! Историческая наука сохранила сведения о том, что тетрадь с первым проектом международного языка погибла в печке, куда ее отправил отец гимназиста Заменгофа, справедливо полагая, что мальчику надо заниматься делом, а не ерундой. Мальчик позже учился в Варшавском и Московском университетах, стал врачом-окулистом, но идеи своей не оставил. Первые наброски международного языка Заменгоф закончил к своему восемнадцатилетию, отпраздновав его рождение вместе с несколькими одноклассниками. По этому поводу был даже исполнен гимн «Lingwe Uniwersala» со словами: «Настало время прекращения национальной вражды! Все человечество должно объединиться в одну семью». В 1881 году появился еще один вариант языка. К 1885-му «Lingvo Internacia» приобрел полную определенность, и Заменгоф написал небольшой учебник. Издателя, готового опубликовать эту работу, не нашлось. Но проблема решилась сама собой. Вот как пишет об этом сам Заменгоф: «В конце 1886 года я занялся практикой окулиста в Варшаве и тогда же познакомился со своей нынешней женой, Кларой Зильберник из Ковно… 9 августа 1887 года мы поженились. Своей невесте я объяснил суть моей идеи и планы дальнейшей деятельности. И спросил ее, желает ли она связать со мной свою судьбу. Она не только согласилась, но и предоставила в мое полное распоряжение все свои деньги, что дало мне возможность после долгих и тщетных поисков издателя наконец самому издать первые четыре мои брошюры на русском, польском, немецком и французском языках». 16 правил без исключений Вышедшая в 1887 году тоненькая брошюра с изложением грамматики и краткого словаря называлась «Международный язык. Предисловие и полный учебник», а ее автор укрылся под псевдонимом доктор Эсперанто. В предисловии Заменгоф объяснял, «какое громадное значение имело бы для человечества введение одного, всеми признанного международного языка, который составлял бы достояние всего мира, не принадлежа, в частности, ни одному из существующих народов». Первый учебник содержал 16 основных грамматических тезисов международного языка и несколько образцов текстов. На второй странице брошюры было помещено примечательное сообщение: «Интернациональный язык, подобно всякому национальному, составляет достояние общественное, и от всяких личных прав на него автор навсегда отказывается». На то время было разработано и опубликовано уже множество проектов нейтрального всеобщего языка. На этой ниве оставили свой след даже такие светила философской мысли, как Лейбниц и Паскаль. Новые проекты появляются и до сих пор, но из стадии проекта в состояние живого языка превратился и до сих пор жив только один. Почему? Дело в структуре языка. Заменгоф составил свой проект таким образом, чтобы все языковые трудности свести к минимуму. В первом словаре было всего 917 корней слов, но уже на I всемирном конгрессе эсперантистов его участники из самых разных стран могли свободно общаться на любые темы. Вместе с тем Заменгоф поставил перед пользователями задачу самим развивать и совершенствовать новый язык: «Я знаю очень хорошо, что работа одного человека не может не иметь недостатков… Все возможные улучшения будут совершаться по советам и рекомендациям, полученным со всего мира. Я не хочу быть творцом языка, я хочу быть только лишь его инициатором». Международный триумф Заменгоф разослал свою первую книгу редакторам газет, в многочисленные учреждения и разного рода знаменитостям по всему свету. Вскоре начали приходить первые письма с вопросами, похвалами и советами. Некоторые — на новом языке. Заменгоф решил ответить на поставленные вопросы в брошюре, которую он выпустил в начале 1888 года под заголовком «Вторая книга международного языка» и которая была полностью написана на эсперанто. А через несколько месяцев вышел и его первый литературный перевод на эсперанто — повесть Пушкина «Метель». В декабре 1888 года Нюрнбергский клуб сторонников волапюка — самого популярного на ту пору искусственного языка — в полном составе перешел на эсперанто. Так возникла первая группа эсперантистов, которая в сентябре 1889 года приступила к выпуску ежемесячной газеты «Эсперантист». Приблизительно в это же время публикуется и первая тысяча адресов людей, изучающих эсперанто. Начальный период в истории эсперанто не случайно называли русским. Именно на просторах Российской империи жило больше всего эсперантоговорящих людей. Языком увлеклись и всячески его популяризировали многие российские светила научной и литературной мысли. В их числе был и Лев Николаевич Толстой. Кстати, Толстой невольно нанес эсперанто весьма болезненный удар. В феврале 1895 года в «Эсперантисте» появилась его статья, содержание которой побудило российскую цензуру запретить дальнейшее распространение газеты в России. Следующий период в истории — французский, и вполне естественно, что на строй языка, на его формы преобладающее влияние стало оказывать уже не русское, а французское слово... Во Франции многие интеллектуалы заинтересовались эсперанто и приступили к его изучению. В августе 1905-го в городке Булонь-сюр-Мер на севере Франции состоялся I Всемирный конгресс эсперанто. 688 эсперантистов из 20 стран с энтузиазмом обсуждали успехи нового языка. Содействовать миру между народами К конгрессу Заменгоф подготовил декларацию, которая была принята участниками. Эсперантизм в этом документе определяется как стремление распространить во всем мире нейтральный язык, который, «не вмешиваясь во внутреннюю жизнь народов и не ставя своей целью вытеснение существующих национальных языков», предоставлял бы людям различных национальностей возможность общаться между собой; который мог бы служить примиряющим языком общественных институтов в тех странах, где представители различных национальностей ведут языковую борьбу; на котором могли бы публиковаться произведения, имеющие равный интерес для всех народов. Впечатления детства, а позже и националистические погромы в его родном Белостоке вылились в твердое решение Заменгофа содействовать мирному сосуществованию народов. Так же однозначно, хотя и не так открыто, как в деле разрушения языковых барьеров, Заменгоф выступал за взаимное сближение различных религий. Последняя строфа его поэмы «Молитва под зеленым стягом» содержит слова: «Христиане, евреи и магометане — мы все дети Божьи». «В любом человеке я вижу только человека и оцениваю каждого по его личным качествам и поступкам. Любое оскорбление или притеснение человека за то, что он, в отличие от меня, принадлежит к иному народу с другим языком, другой религии или к другому социальному классу, я рассматриваю как проявление варварства, — подчеркивал Заменгоф за несколько лет до своей смерти. И продолжал: — Я полагаю, что всякая страна принадлежит не тому или иному народу, а полностью и в равной степени всем ее жителям независимо от их происхождения, языка и социального положения…» Однако при жизни Заменгофа его «всечеловечность» особого распространения не получила. Умер доктор Эсперанто в апреле 1917-го в Варшаве, в германской оккупации. Дело его, казалось, потерпело полный крах — вместо мира и дружбы человечество устроило мировую войну. Потом еще одну… Но язык не умер. В период между мировыми войнами образовалась даже UEA — Всемирная эсперанто ассоциация, существующая до сих пор. А идеалы взаимного уважения, взаимопонимания, равенства и мирного сосуществования народов и религий, провозглашенные Заменгофом, сегодня не менее актуальны, чем сто лет назад.