Вчера в Минске прошла масштабная пресс–конференция, на которой были даны ответы на все вопросы, волновавшие журналистов и общество в связи с делом Коновалова — Ковалева. Подробности задержания террористов и расследования их деятельности раскрывали первый заместитель председателя Следственного комитета Андрей ШВЕД, заместитель Генерального прокурора Алексей СТУК, первый заместитель Председателя КГБ Виктор ВЕГЕРА, временно исполняющий обязанности министра внутренних дел Олег ПЕКАРСКИЙ, а также эксперты Государственного экспертно–криминалистического центра МВД.
Перед началом разговора с журналистами Андрей Швед сделал краткое заявление:
— 30 ноября Верховный Суд поставил точку в самом громком, самом сложном уголовном деле в истории нашей страны. Виновные в совершении террористических актов понесли заслуженное наказание. Понятен интерес общественности как к ходу расследования, так и к ходу судебного процесса. Вместе с тем, особенно в последнее время, отмечается достаточно часто появление в СМИ недостоверной, а порой откровенно лживой информации. Цель — оказать давление на органы власти и суд. Конечно, кому–то, может быть, не нравится, что правоохранительная система Беларуси в столь краткие сроки эффективно выявила виновных лиц и собрала обширную доказательную базу. Но это дело каждого. Суд свое решение вынес. Был открытый процесс, доказательства были представлены общественности.
Далее участники пресс–конференции подробно остановились на трех важнейших моментах этого беспрецедентного дела.
О поимке террористов
Один из методов работы спецслужб — система анализа видеоматериалов метро. Метод ненов, террористические акты в Великобритании в 2005 году были раскрыты именно с помощью этого метода. Так произошло и в Минске: все подозрительные лица, попадающие в поле зрения камер, отслеживались круглосуточно. Когда в поле зрения попал Коновалов как один из подозрительных людей, удалось вычислить, что он зашел с сумкой в метро, а выходил без сумки. Анализ видеоматериалов позволил отметить, что этот человек спускался и выходил на станции «Фрунзенская». Мы «привязались» к «Фрунзенской». В последующем применялись различные мероприятия, которые нам позволили выделить квартал Короля — Сухая — Романовская Слобода — Немига, там были сконцентрированы усилия. В числе прочего из–за следующей детали: Коновалов зашел в метро не со стороны остановки общественного транспорта. Там остановка запрещена, в том числе и такси, и маршруток. Человек с таким весом в руках не мог перемещаться пешком слишком далеко.
Определить местонахождение подозреваемых в совершении теракта удалось благодаря тому, что после преступления один из них выходил в магазин за спиртным, его удалось опознать. У всех оперативников к тому моменту была достаточно четкая фотография подозреваемого, сделанная уличной камерой наблюдения.
Если бы подозреваемый 12 апреля не вышел из квартиры, мы бы не смогли установить точный адрес. Но все произошло достаточно банально: после совершения преступления три человека (Коновалов, Ковалев, Почицкая) просто распивали водку, и им не хватило. Коноваловым было принято решение выйти и купить еще, он и купил и пришел в квартиру. После этого было принято решение входить в «адрес».
Безусловно, в момент задержания группой захвата была применена физическая сила, потому что была угроза повторения взрыва. Мы обладали малой оперативной информацией.
Коновалов до 5 утра находился в достаточно серьезной степени опьянения и только затем начал давать признательные показания.
О масштабах расследования
Отрабатывались десятки версий, во время чего проверялись сотни лиц, которые тем или иным образом когда–либо соприкасались с осужденными Коноваловым и Ковалевым. В кратчайшие сроки, буквально за 2 — 3 недели, были проверены все контакты, когда–либо зафиксированные в период пользования Коноваловым и Ковалевым мобильными телефонами с того момента, когда эти телефоны впервые у них появились. В результате обнаружены телефонные контакты Коновалова примерно с 1,6 тысячи человек, Ковалева — примерно с 1 тысячей человек. Каждый из этих людей был проверен органами внутренних дел и сотрудниками КГБ.
О доказательствах
Сейчас некоторые СМИ, которые пытаются подвергать сомнению выводы следствия, концентрируются лишь на видеозаписи и признательных показаниях обвиняемых. На самом деле первым объективным доказательством причастности Коновалова к взрыву стала идентификация его отпечатка пальца, который был обнаружен на неразорвавшемся взрывном устройстве, изъятом с места происшествия в 2008 году. Но это лишь одно из доказательств, перечисление которых в уголовном деле занимает 800 страниц. Есть показания многочисленных свидетелей, один из которых приводит высказывания Коновалова о том, что тот «мог бы сделать такое взрывное устройство, чтобы полгорода положить». Другой подтверждает, что Коновалов хотел покончить с собой и говорил: «Если бы вы знали, какой я страшный человек, вы бы ко мне так не относились». Есть также видеозаписи, которые изъяты с флэш–карты фотоаппарата Коновалова, — там засняты мощнейшие взрывы, результаты испытания поражающих элементов, также в кадр попали три пальца, ощупывающие повреждения на металле, — как категорично заявили эксперты, эти пальцы принадлежат Коновалову.
Затем участники пресс–конференции ответили на вопросы журналистов.
— Подвал Коновалова — весьма неказистое помещение. Можно ли в столь нелабораторных условиях изготовить взрывное устройство такого уровня?
— То взрывное устройство, которое сделал Коновалов, можно изготовить прямо здесь на столе. Интернет полон рецептов. Триперекиси ацетона, так называемой «кисы», если готовить ее малыми порциями и хранить соответствующим образом, в специальном растворе, можно изготовить и хранить весьма много. Не требуется никакого специального оборудования, никакой специальной посуды. Хоть в подвале, хоть в ином помещении.
— Почему на упаковках селитры и реактивах, изъятых в подвале Коновалова, отсутствовали его отпечатки пальцев?
— Нельзя говорить, что отпечатков не было найдено. Наоборот, обнаружено множество отпечатков, но, во–первых, это подвальное помещение, во–вторых — упаковки реактивов не способствуют сохранению отпечатков. В результате были найдены динамические следы — то есть мазки, наложение отпечатков друг на друга, небольшие цельные фрагменты. Исходя из этого не удалось установить полную принадлежность отпечатков тому или иному человеку. В то же время на перчатках и маске, изъятых в том же подвале, обнаружены биологические следы Коновалова.
— Почему на видео из метро на сумке подозреваемого то появляется, то исчезает светлая эмблема?
— Давайте еще раз посмотрим видео. Вы видите, что сумка поворачивается подозреваемым разными сторонами к камере, и в тот момент, когда эмблема должна быть видна, — она закрывается его ногами.
— Почему на одежде Коновалова не было обнаружено следов взрывчатых веществ?
— Расстояние от эпицентра взрыва для нахождения микроследов взрывчатых веществ должно быть менее 2,5 метра. Коновалов стоял довольно далеко, причем за углом, практически в укрытии. Добавлю, что следов взрывчатых веществ не было найдено не только на одежде, но и на руках, в смывах из носа и ушных раковин Коновалова. Дело в том, что примененные им взрывчатые вещества легко растворяются в воде. Прошло длительное время от их изготовления до задержания Коновалова. Достаточно просто помыть руки, чтобы следы сошли на нет.
— Почему Коновалов, в отличие от многих пострадавших, не получил баротравму?
— Ударную волну в этом направлении перекрыл прочный пластиковый рекламный щит. Коновалов читал о действии ударных волн и обладал определенной информацией, как их избежать.
— Оказывалось ли давление на Коновалова и Ковалева во время следствия?
— Всякого рода домыслы о давлении на них. В период содержания в следственном изоляторе Ковалев и Коновалов содержались в нормальных условиях. Главное — все следственные действия проводились в соответствии с законодательством при участии адвокатов. В период предварительного следствия ни разу никто, ни сами обвиняемые с момента приобретения такого статуса, ни адвокаты, не заявляли о применении недозволенных методов. Хотя сделать это могли беспрепятственно.
— В интернете распространяются слухи, будто во время приговора Коновалов и Ковалев находились под действием неких транквилизаторов...
— Надо отметить, что они оба содержались не в одиночных, а в общих камерах, вместе с другими людьми. Во избежание их отравления еда доставлялась запечатанной, вся передаваемая им одежда тщательно перестирывалась, допросы велись всегда в присутствии адвокатов. Коновалов во время суда не был «заторможен» — он был достаточно безучастен, скорее — спокоен и инфантилен. И выглядел как человек, достигший своей цели и ожидавший развития событий. Кстати, хотя Коновалов и отказывался от дачи показаний в суде, но он живо и четко реагировал на ходатайства и на вопросы к нему председательствующего судьи.
— Мог ли кто–нибудь стоять за исполнителем и соучастником теракта?
— Есть стопроцентная уверенность, что никто за ними не стоит. Не надо искать здесь сенсацию — ее просто нет. Эта уверенность основана на результатах работы следственной группы, оперативно–розыскных мероприятий, отработки всех возможных контактов, изучении личности Коновалова начиная с детского сада. В материалах уголовного дела — бесспорные доказательства того, каким образом Ковалев и Коновалов формировались как преступники, — начиная с детских забав с петардами и заканчивая подвалом, где Коновалов длительное время готовил компоненты, полигоном, где испытывал собранные им взрывные устройства. По совокупности собранных доказательств у членов следственной группы нет сомнений по поводу того, что Ковалев и Коновалов — это одиночки, которые таким злодейским образом пытались реализоваться.
— Каков все же основной мотив преступления?
— Человек противопоставил себя обществу. Исходя из показаний Ковалева Коновалов стремился себя таким образом реализовать. Эта попытка «самореализации» привела к тому, что Коновалов — он и сам не отрицал — получал моральное удовлетворение от мучений и страданий людей. Произошла серьезная деформация его личности: он перешел грань и стал тем монстром, которому его действия доставляли удовольствие.
— Что предпринял бы Коновалов, если бы его не задержали столь оперативно?
— Четкого плана, что делать после взрыва, у него не было. После теракта он разговаривал со свидетельницей Яной Почицкой и спросил, что бы она сделала, если бы ей осталось жить несколько дней. Он понимал, что его время на свободе сочтено.
