По решению суда выходило, что Иван Андреевич не мог больше выполнять определенные действия. Не мог, к примеру, продавать недвижимость, брать в банке кредит или заключать договор на ремонт в своей квартире. Поскольку близких родственников у Арсеньева не оказалось, местная больница в течение месяца после вступления в силу судебного решения о недееспособности должна была подыскать гражданину опекуна либо определить в интернатное учреждение психоневрологического профиля. Имевшему вторую группу инвалидности Ивану Андреевичу требовались особый уход и лечение.
Но произошло по–другому: опекуна не нашли, путевкой в дом–интернат не обеспечили. Вместо этого человек оказался в Раковской участковой больнице, где ему выделили так называемую социальную койку, говорит мне прокурор отдела по надзору за исполнением законодательства и законностью правовых актов прокуратуры Минской области Яна Хомич:
В больнице сложившуюся ситуацию объяснили забывчивостью психиатра, который не передал куда следует документы о недееспособности. Как бы то ни было, а провел на социальной койке Иван Андреевич более четырех месяцев, пока в декабре 2017 года в больницу с плановой проверкой не пришли сотрудники районной прокуратуры. Тогда и вскрылась история с Арсеньевым. В итоге, пациента, как и положено, перевели в Клецкий психоневрологический дом–интернат, на гособеспечение.
Деньги — по 80 процентов от социальной пенсии ежемесячно, которые этот человек отдавал в больничную кассу, попытаются вернуть через суд: прокуратурой предъявлен медучреждению иск о признании договора недействительным и возмещении причиненного ущерба. Вопрос о том, получал ли Арсеньев на руки оставшиеся 20 процентов своей пенсии, оставим на совести медработников. Поскольку ответ здесь получить нельзя: свидетелей нет, а сам пациент вряд ли вспомнит...
В конце прошлого года прокуроры вскрыли еще несколько нелицеприятных фактов. Вот один из них: проверяя Копыльский специальный дом–интернат, прокурорские работники выявили там семерых граждан, которых в спецучреждении в принципе быть не должно. Яна Хомич продолжила:
— В спецдома–интернаты направляются граждане, потерявшие социальные связи, имеющие I и II группу инвалидности, пенсионеры и лица без определенного места жительства, нуждающиеся в постоянном уходе. Но главное условие — это те, кто привлекался к уголовной, административной ответственности. А из домов–интернатов общего типа людей в специальные учреждения могут перевести в случае нарушений общественного порядка, систематических и грубых нарушений правил внутреннего распорядка, когда неоднократно применялись меры административной ответственности. Проще говоря, такой перевод рассматривается сугубо как исключительная мера воздействия за антиобщественное поведение, но она никоим образом не должна привести к ущемлению гражданских прав и свобод.
Проводя проверку в Копыльском специальном доме–интернате для престарелых и инвалидов, прокуроры усомнились в причинах, по которым переводили сюда 7 постояльцев Логойского, Несвижского, Николаевщинского и Стародорожского домов–интернатов. Если верить документации, попали эти граждане в спецучреждение за нарушение правил внутреннего распорядка и, как сказано в их характеристиках, за то, что «грязные», «вонючие», «опасные типы», с «низким жизненным и интеллектуальным уровнем», «социально–психологическую и медицинскую поддержку не воспринимают»... В общем, за что угодно, но никак не по законным основаниям.
Странна, кстати, такая «гостеприимность» копыльчан еще и потому, что вместимость спецучреждения на момент прокурорской проверки была всего 50 мест, по факту же там проживали 95 человек. В одной из комнат, к примеру, на 23 квадратных метрах умещались 5 человек с инвалидностью, в другой жили 4 инвалида–«колясочника». Санузлы находились в антисанитарном состоянии, комнаты захламлены. Жилые помещения не были оборудованы звуковой или световой сигнализацией для вызова дежурного медработника, а далеко не все здешние обитатели могли самостоятельно позвать на помощь...
Выводы теперь сделали и в Копыльском специальном учреждении, и в прокуратуре. «Мы потребовали немедленно вернуть этих семерых пациентов обратно в дома–интернаты, прекратить практику незаконных переводов и привести спецучреждение в порядок. А заодно — напомнить его работникам нормы действующего законодательства о проживании и обслуживании постояльцев домов–интернатов. Виновные в произошедшем должностные лица уже наказаны, им объявлены замечания и выговоры», — резюмирует Яна Хомич.
Она не скрывает: пока результаты надзорной деятельности свидетельствуют о том, что работа с людьми, имеющими психические заболевания, не всегда проводится как надо. Потому у прокуратуры этот вопрос на постоянном контроле. Все–таки люди есть люди вне зависимости от того, чем и как они заболели.
gladkaya@sb.by
