До упора

В 39 лет жизнь в хоккее только начинается. Игорь Андрющенко в этом уверен

В Омске после финала Континентального кубка, в котором минская «Юность» обыграла «Авангард», творилось нечто невообразимое. Форвард белорусов Игорь Андрющенко в одночасье превратился в одну из самых популярных и вместе с тем противоречивых фигур. Именно он реализовал решающий буллит, принеся победу «Юности». «Вот вам и Андрющенко, — писали на сайте омского клуба болельщики, — своих похоронил. Он ведь играл за «Авангард», но не задержался в команде...»

А мне кажется, тот факт, что в свои 39 (!) лет Андрющенко наконец выиграл престижный трофей, при этом забросив шайбу своей бывшей команде, которая считалась явным фаворитом, есть торжество высшей справедливости. Заслужил человек...

— Бог — не Тимошка, видит немножко, — усмехается Игорь. — Воздал мне на старости лет, хоть чем–то теперь гордиться могу.

— Знаете, в Омске вас сразу вспомнили после той игры.

— Да? Забавно. И приятно, конечно, напомнить о себе...

Как и для большинства советских игроков, хоккей для Игоря начался во дворе его родного города Комсомольск–на–Амуре. Однажды его команда успешно выступила на всесоюзной «Золотой шайбе». Там–то на Андрющенко и обратили внимание, пригласив заниматься хоккеем в местную ДЮСШ. А в 18 лет Игоря взяли в барнаульский «Мотор», в котором он провел 10 сезонов.

— Игорь, уверен, не многие знают, что сегодня представляет собой Комсомольск–на–Амуре...

— Военно–промышленный, довольно большой город недалеко от Охотского моря. Там, к слову, прекрасная рыбалка. Один раз в год езжу домой специально порыбачить. Обожаю это дело. Из Комсомольска–на–Амуре на вертолете летаем в тайгу. Ловим тайменя по 30 — 35 килограммов.

— В «Моторе» вы практически сразу стали лидером. Однако команда–то откровенно второсортная, никогда не ставившая перед собой больших задач. Неужели вы настолько неамбициозный человек?

— Я рано женился, в 21 год. Родился сын. Поэтому не хотелось скитаться по стране, осел в Барнауле, хотя действительно мог перебраться в более сильный клуб. Сейчас по прошествии лет понимаю, что надо было бежать оттуда спустя сезон–другой. Тем более, что жил от зарплаты до зарплаты, постоянно в долги влезал.

— Думаете, эти 10 лет сломали вашу карьеру?

— За все надо платить. Я пожертвовал хоккеем ради семьи, но ничего страшного в этом не вижу. Каждый делает для себя свой выбор.

— Насколько я знаю, даже спустя 10 лет вам не удалось мирно покинуть «Мотор».

— Просто лопнуло терпение. Мне по контракту полагалась машина, а ее даже не собирались предоставлять. Это стало последней каплей. Собрался и уехал в «Авангард». Но там задержался всего на сезон. Психологически сломался. В Барнауле у нас были копеечные контракты. Приехал в Омск, посмотрел, в каком там «шоколаде» хоккеисты, и сразу почувствовал некую неполноценность. Решил, что они гораздо выше классом, и сник. Думаю, причина только в этом. В хоккейном плане я был силен в то время. Отправился в хабаровский «Амур», потом — в Кемерово. Скитался, в общем. И вдруг мне позвонил Андрей Расолько. Мы с ним в Омске вместе играли. Говорит, приезжай в Минск, здесь все стабильно, команда хорошая. Крутить носом не стал. Сразу решил. Позвонил домой, предупредил жену, и отправились в Беларусь.

— Каковы были ваши первые впечатления о «Юности»?

— Приятно удивился. Особенно когда зашел в раздевалку. Она ничем не хуже энхаэловских. Все очень солидно. Да и коллектив хороший. Понравилось, что мы всей командой с женами и детьми частенько выбирались в Раубичи на шашлыки. Это очень помогло сблизить команду.

— А как вам уровень белорусского хоккея?

— Если честно, он хорош только у лидеров и то в последние годы. А когда я приехал, тут был не слишком сильный чемпионат.

— Как работается со столь незаурядной личностью, как Михаил Захаров?

— Привыкнуть надо. Михаил Михайлович вспыльчивый, но быстро отходит. Может нагрубить, но мы на него не обижаемся.

— Вы, как «дедушка», молодежь воспитываете?

— У меня нет такой жилки. Я завожусь быстро, кричу часто, и поэтому меня игнорируют. А вот Володя Копать — настоящий авторитет. Он человек спокойный, степенный, тихо всегда говорит, но все прислушиваются к каждому слову.

— В одном интервью 6 лет назад вы сказали, что будете играть до упора. Сейчас вам почти 40, сколько еще до вашего упора?

— Мне как–то один тренер сказал: «Игорь, надо играть до упора. Потому что труд тренера мало оплачивается, нервный и очень тяжелый». И Алексей Щебланов, один из наших коучей, говорит всегда: «Ребята, играйте, пока не выгонят». Я буду выходить на площадку, пока позволяет здоровье.