Сентябрь богат на знаковые и спорные для Беларуси даты.
8 сентября — годовщина Оршанской битвы, которую на заре лихих 90–х даже хотели сделать днем «белорусской воинской славы». 17 сентября 1939 года вошло в историю как день вступления советских войск на территорию межвоенной Польши, в результате чего Западная Белоруссия была включена в состав БССР, завершив, таким образом, территориальное оформление белорусской государственности. (Граница еще менялась в 1944 году, но сути это, в общем, не меняет.) Увы, событие это омрачено самим историческим антуражем: разгорающийся пожар Второй мировой, циничный пакт Молотова — Риббентропа, совместный парад советских и немецких войск в Бресте...
Впрочем, все это было абсолютно в духе эпохи. Пакт Молотова — Риббентропа стал закономерной реакцией Сталина на двуличную политику западных «союзников», накануне скормивших Гитлеру Чехословакию. Да и межвоенная Польша была далеко не ангелом: это государство так и не смогло стать уютным домом для проживавших на его территории белорусов и украинцев, а накануне «четвертого раздела Речи Посполитой» поляки без зазрения совести на пару с гитлеровской Германией поживились за счет Чехословакии. В общем, человеческая низость, подлость и глупость сплелись тогда в кошмарный клубок, который закономерно привел к самой страшной в истории войне. Наверное, поэтому 17 сентября так и не стало праздничным днем, хотя, безусловно, является значимой памятной датой, особенно в западной Беларуси.
Что касается годовщины Оршанской битвы, то это тот случай, когда история превращается в опрокинутую в прошлое политику и «дела давно минувших дней» становятся поводом для политических страстей дня сегодняшнего. Полутысячелетней давности битва всплыла в памяти некоторых сограждан в конце 1980–х — начале 90–х, когда рушились основания и символы старой советской идентичности и их нужно было заменять чем–то новым. «Идеологическим строительством» новой Беларуси в ту пору «заведовал» Белорусский народный фронт, поэтому и предлагаемые им даты и символы носили весьма специфический характер.
Годовщина Оршанской битвы как «день белорусской воинской славы» предполагалась в качестве замены привычного советского праздника 23 февраля. Поскольку историческая концепция БНФ, на основании которой фактически создавалась национальная идеология Беларуси 1991 — 1994 годов, строилась на представлениях о России как извечном и главном враге Беларуси, «день воинской славы» мог отмечаться только в ознаменование какой–нибудь «победы белорусского оружия над москальскими ордами». Таковой победой и была назначена приснопамятная Оршанская битва.
Политическое доминирование идеологов от БНФ, однако, было недолгим, и о «дне белорусской воинской славы» на официальном уровне никто больше не вспоминает. Однако говорить, что тема исчерпана и закрыта, очевидно, преждевременно. Она продолжает будоражить некоторые интернет–форумы и особенно популярна среди оппозиционно настроенных групп молодежи. Надо признать, что в этой среде примитивная бэнээфовская трактовка битвы, в соответствии с которой «беларусы–лiцьвiны» побили «маскалёў», остается доминирующей.
Данная трактовка строится на наивном, но полном отождествлении современной Беларуси с Великим княжеством Литовским и переносе мировоззрения современных белорусских националистов на жизнь наших далеких предков в Средневековье. «Достоинство» данной интерпретации в ее кажущейся простоте. Она не требует от своих адептов никакого напряжения умственных сил. Достаточно механически опрокинуть современные политические реалии и националистические стереотипы в глубокое прошлое — и пафосная картинка «славной победы» готова. Питательной средой для этого становится интеллектуальная лень, особенно характерная для молодежи, которая, прочитав две с половиной книжки от историков–любителей (такой псевдоисторической макулатурой сейчас завалены книжные прилавки), начинает считать себя носителем высшей истины.
В самом деле, зачем осложнять себе жизнь знанием, например, того, что Великое княжество Литовское было весьма сложным образованием, «сшитым» из разнородных областей и потому далеко не во всем тождественным современной Беларуси? Что взаимоотношения между ВКЛ и Московским государством были весьма многоплановыми и совсем не вписывались в примитивную схему противостояния «лiцьвiнаў» и «маскалей»?
«Оршанский миф» — это лишь частное проявление мифологии, построенной на историческом невежестве. И, повторюсь, особенность этой мифологии заключается в первую очередь в ее кажущейся простоте и доступности, когда на глубокое прошлое переносятся современные реалии и мифы, сдобренные изрядной долей романтизма. Но история — это не только занимательные «истории», но и поиск, обретение настоящих и актуальных смыслов. Которые помогают понять настоящее, а не с головой погружаться в противоречивое и туманное прошлое...
