«Для нас наступил момент истины»

– Владимир Леонидович, каковы сегодняшние взаимоотношения России и Беларуси?
– Сейчас для наших отношений наступил момент истины. Не так давно столкнувшись с трудностями, строители Союзного государства решили политическую составляющую интеграции – создание наднациональных властных структур – оставить на потом, зато максимально сосредоточить усилия на развитии экономических связей. Преуспели в этом настолько, что практически достигли на сегодняшний день максимума. Из-за чего и возник кризис. Выйти из него можно, только перейдя к следующему этапу – политической интеграции.
Когда экономическое объединение западных стран – Общий рынок – исчерпало свои возможности, тоже создалась кризисная ситуация, из которой страны-участницы вышли, создав Европейский союз и подписав Европейскую хартию. В ней были предусмотрены и политические механизмы, которые помогли сдвинуть с мертвой точки экономическую интеграцию.
Россия и Беларусь находятся в такой же ситуации. Поэтому, с одной стороны, не надо делать вид, что все хорошо, с другой – не надо говорить, что Союзного государства нет и никогда не будет. Просто для нас наступил этап принятия решения – сложного, мучительного. Почему? Да потому что при переходе к политическому объединению надо делиться тем, что многие и в Беларуси, и в России считают своей неотъемлемой собственностью, – суверенитетом. И не стран или тем более народов, а суверенитетом, полномочиями политических элит.
Разве просто было, например, французской политической элите передавать в ЕС значительную часть своих полномочий? Тяжело, но она понимала, что это необходимо для строительства общеевропейского государства. У наших политических элит понимания исторической и политической перспективы не хватает. И это – объективная проблема строительства Союзного государства, которая может быть преодолена только политической волей лидеров, настроенных на выполнение воли населения, которое, безусловно, за объединение.
– Лидеры очень сильные, а политической воли нет... Что нужно сделать, чтобы она все-таки появилась?
– Как ни банально это звучит, общественность должна настойчиво напоминать президентам о том, что она стоит за лидерами и готова поддержать каждый шаг, направленный на формирование союзных политических структур. Пока этого нет.
Давайте еще раз обратимся к истории создания Европейского союза. Первым делом страны-участницы создали европейский парламент, никаких полномочий в то время не имевший. По сути, это была площадка для диалога и взаимодействия политических элит. И, что очень важно, площадка публичная, чтобы деятельность депутатов ЕС была постоянно на виду у населения.
Россия и Беларусь сначала тоже собирались создать союзный парламент, который должен был принять Конституционный акт. Затем решили, что акт должны подготовить чиновники. Они его подготовили и зашли в тупик. Значит, пришло время принять политическое решение –  избрать временный союзный парламент с одним полномочием: разработать Конституционный акт, причем публично, в ходе дискуссии и в России, и в Беларуси. После того как в нем будет записан новый механизм формирования союзного парламента, временный будет считать свою задачу выполненной и должен самораспуститься. Как было в Европейском союзе.
– Вы говорите, что наши экономические связи достигли максимума. В то же время нет единой валюты, не подсчитана союзная собственность.
– Дальше без единых политических структур двигаться невозможно. Например, все говорили о единой валюте. Но, во-первых, в Евросоюзе сначала избрали Европарламент и только через 10 лет через безналичный экю пришли к единой валюте. Во-вторых, хотел бы обратить внимание на то, что эмиссионный центр Евросоюза находится не в Берлине, не в Париже и не в Лондоне. Он – наднациональный.
Сейчас спор между Россией и Беларусью о чем идет? Где будут деньги печатать. Так, в Евросоюзе их печатает наднациональный банк, формируемый на квотной основе. И каждой стране дается четкое указание о размере инфляции, который нельзя  превышать. И даже огромной Германии, если она превысит
3-процентный барьер, последует выговор и соответствующие санкции. 
А у нас белорусская сторона  предлагает создать два эмиссионных центра и печатать рублей столько, сколько захотят и Россия, и Беларусь. Мы говорим: так дело не пойдет – и предлагаем сделать эмиссионный центр в Москве. Для Беларуси печатать определенное количество денег, а себе – сколько захотим.  С чем не согласна Беларусь. И тоже по-своему права.
Чтобы сформировать наднациональный эмиссионный центр, сначала надо создать наднациональные совет министров, правительство, парламент, который будет определять союзный бюджет. То есть политическую надстройку.
– Председатель Комиссии Парламентского Собрания по бюджету и финансам Владимир Никитин предложил свести все споры хозяйствующих субъектов в союзном бюджете и выйти из тупика.
– А кто это будет делать? Совет министров создали? Парламентскую ассамблею, как это предусмотрено Договором от 1999 года?.. Или Высший суд Союзного государства, который и должен этими вопросами заниматься? Счетную палату, которая должна контролировать расходование союзных средств, тоже не сформировали.
Вот и получается, что вопросы, которые должен решать Верховный суд, решают президенты и портят из-за этого отношения. Вопросы квот на те или иные товары, стоимость энергоносителей, вопросы допуска к приватизации тех или иных белорусских предприятий… Не царское это дело, не президентское в нормальном Союзном государстве.
– Созданию наднациональных властных структур что мешает?
– Наверное, кому-то очень не хочется брать на себя ответственность. Проще переложить ее на президентов. Не хочется, чтобы контролировали, как на самом деле расходуются средства союзного бюджета. Что-то давно не говорили, например, о союзном телевизоре.  Посмотреть бы на него.
Разговоры о различии политических, экономических систем могут сбить с толку простой народ. Но вот между Китаем и Гонконгом большая разница, а ведь объединились. Так что дело только за политической волей наших руководителей.